Мой сын – Иосиф Сталин - Екатерина Джугашвили

Я всматривался в товарища Сталина, следил за каждым его движением. Сталин был одет в простую серую тужурку. Он разговаривал с товарищами в президиуме и весело улыбался. И мне было радостно на него глядеть.

11 ноября все гости столицы совершили экскурсию в Кремль.

Нас было много, и мы разбились на три группы. В одной группе – наша донецкая делегация, в другой – ленинградские товарищи вместе с Дусей и Марусей Виноградовыми, в третьей группе – ударники Украины и Московской области.

Кремль нам очень понравился. Мы осмотрели Оружейную палату, собор, царь-пушку, царь-колокол и кремлевские площади.

Когда мы вернулись в гостиницу, я узнал, что украинские и московские стахановцы встретились во время экскурсии с товарищами Сталиным и Орджоникидзе. Я страшно жалел, что меня не было среди этих экскурсантов.

Когда я прослушал рассказ товарищей, беседовавших со Сталиным, я позавидовал им, но теперь уже не терял надежды, что когда-нибудь и мне посчастливится.

На следующий день мы собрались уезжать из Москвы. На руках у нас были уже билеты. Неожиданно звонят в гостиницу, чтобы мы билеты вернули, из Москвы не уезжали, так как нас приглашает к себе нарком товарищ Орджоникидзе.

У Серго мы пробыли несколько часов. Он очень тепло с нами беседовал, обо всем расспрашивал, а мы все рассказали ему. Серго назвал стахановцев советскими богатырями. Когда кончилась беседа, товарищ Орджоникидзе сказал, что мы еще встретимся с товарищем Сталиным, который очень интересуется стахановским движением. Он хочет нас повидать, послушать. Когда Серго сказал про товарища Сталина, у меня сильнее забилось сердце.

И вот день этот наступил день 14 ноября. Едем в Центральный комитет партии. В машине тихо – все о чем-то думают.

А думают, наверное, об одном: каков Сталин, что он спросит, что скажет.

Приехали. Вошли в зал, быстро уселись. Каждый старался занять место ближе к столу президиума, так как знал, кто будет находиться за этим столом. И вот идут товарищи Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Калинин, Андреев, Микоян, Жданов, Хрущев. Идут и раскланиваются, здороваются. В зале произошло что-то невероятное. Мы все вскочили с мест и со всей силой стали аплодировать. Я смотрю на товарища Сталина, а он стоит веселый, улыбается нам, аплодирует и поднимает правую руку, приветствуя нас. Мы долго не могли успокоиться – все приветствовали товарища Сталина и его соратников.

Серго Орджоникидзе открыл собрание-это было начало Первого всесоюзного совещания стахановцев.

Когда Серго назвал в речи имя товарища Сталина, мы начали бурно аплодировать. Товарищ Сталин смотрел на нас, как на своих родных, а мы смотрели на товарища Сталина, на его приятное лицо, в его живые, чуть прищуренные глаза. Я заметил у товарища Сталина седину и подумал: ведь ему уже 56 лет, он так много перенес в своей жизни – и тюрьмы, и ссылки, и лишения. Но, думал я, товарищ Сталин, наверное, счастлив, что видит результаты борьбы большевиков, результаты своего труда. Ведь и я и сидящие рядом со мной товарищи – воспитанники товарища Сталина. «Это ты и партия, которой ты руководишь, сделали из нас людей», хотелось ему сказать.

Я знал, что мне придется выступать, кое-что наметил в блокноте и волновался. Когда товарищ Серго закончил свою речь, он сразу мне предоставил слово. Мне стали аплодировать. Я, волнуясь, тем временем просмотрел свои заметки, оглядел окружающих и успокоился.

Товарищ Сталин повернулся в мою сторону. Увидев его отцовский взгляд, я почувствовал себя свободно, точно у себя в шахте, среди своих людей, и рассказал, как было дело, как добился рекорда, и выразил благодарность товарищу Сталину, которому мы обязаны новой, счастливой жизнью.

Я говорил, а товарищ Сталин меня внимательно слушал. Я старался говорить как можно короче, мне было как-то неловко отнимать много времени. У товарища Сталина масса дел, и ему нужно сказать главное да покороче.

Я был горд собою. Вчерашний темный батрак и пастух высказывал свои мнения руководителям народа. И тут же я подумал: ведь и они вышли из самого народа. Да, только в нашей стране возможны такие встречи, такие задушевные беседы между вождями и рядовыми рабочими, которые говорят им про свои подвиги на трудовом фронте!

После меня выступил железнодорожный машинист Петр Кривонос, а затем кузнец Бусыгин. Он рассказывал о своих рекордах на ковке валов.

Товарищ Сталин, который очень внимательно слушал всех, спросил его:

– Качество валов не портится от быстрой работы?

– Наоборот, – ответил Бусыгин, – меньше брака получается и качество лучше. Раньше я делал четыреста пятьдесят штук, а брак – двадцать штук. Теперь я даю тысячу сто штук, а брак две штуки.

Потом выступила Дуся Виноградова. Облокотившись о стол, она начала свой рассказ о высокой производительности и высоких заработках. Если раньше она зарабатывала двести – двести семьдесят рублей в месяц, то при работе на ста сорока четырех станках ее заработок достиг шестисот рублей. Она посмотрела на товарища Сталина и сказала:

– Смотрите, как я повысила свою заработную плату!

А товарищ Сталин ей отвечает:

– Очень хорошо.

Потом выступил Мирон Дюканов. Между ним и товарищами Сталиным и Орджоникидзе завязался очень интересный разговор. Товарищ Орджоникидзе спросил Дюканова:

– Сколько у вас было забойщиков до стахановского движения и сколько забойщиков теперь?

Дюканов ответил, что до стахановского движения было двадцать три забойщика, а сейчас двенадцать. Раньше мы сами рубали и сами крепили, а сейчас труд разделили. Товарищ Сталин обратил на это внимание и сказал:

– В этом суть успеха.

И товарищ Орджоникидзе подтвердил:

– Это главное.

Выступает богатырь Донбасса Никита Изотов. За ним слово получает известная ткачиха Родниковского комбината «Большевик» Ивановской области Тася Одинцова, которая соревновалась с Виноградовыми. Товарищ Орджоникидзе так и объявил:

– Слово имеет товарищ Одинцова, соперница Виноградовых.

– Посмотрим, чья возьмет! – сказал товарищ Сталин.

Одинцова сказала в своей речи, обращаясь к товарищу Сталину:

– Заверяю вас, товарищи, что, соревнуясь с Дусей Виноградовой, я надеюсь, что план перевыполню и оставлю ее позади себя.

А Виноградова ее тут спрашивает:

– Ты на сколько перейдешь?

Одинцова говорит:

– На сто пятьдесят шесть станков.

А Виноградова с места кричит:

– А мы на двести восемь!

Товарищ Сталин стоял у стены и, раскуривая трубку, наблюдал эту сцену.

Самым молодым делегатом Первого всесоюзного совещания стахановцев был токарь из города Куйбышева – Коля Курьянов.

Серго объявил: