Кубатура сферы - Сергей Слюсаренко

Малахов сообщил в Центр о необходимости эвакуации члена группы. Те ответили, что заранее не могут прибыть, и будут ждать точного времени контакта с группой, когда она будет приближаться к месту встречи вертолета.

Нелестно прокомментировав в очередной раз действия Центра себе под нос, Малахов запустил турбину, и «Патриот» продолжил неспешное движение к Припяти, потихоньку, словно на ощупь, передвигаясь по раскисшей земле Зоны. Первое время все молчали, Малахов, не отвлекаясь от дороги, пытался найти выход из ситуации, над которой он терял контроль. Сталкер, войдя в роль штурмана, внимательно следил за пространством вокруг машины.

Тут неожиданно раздался голос Клавы.

— Ну что, мальчики, чего насупились?

Клава проснулась и чувствовала себя прекрасно. Она потянулась совершенно по-домашнему и оглянулась назад.

— А что с Тимой?

Малахов вкратце объяснил ситуацию.

— Я думаю, его звериный голод тоже с этим связан. Но не похоже на вирус. Такая активизация метаболизма — вещь странная. — Клава, перевесившись через спинку заднего сиденья машины, потрогала Тимуру лоб. — Температура высокая, но я не чувствую особого угнетения мозговой функции. Он в сознании. Где анализатор?

— Там, в багажнике, в сумке Тимура, — ответил Малахов.

Клава ловко скользнула в багажный отсек и, порывшись, достала анализатор. Она не стала включать его на исследование крови, а перевела в режим энцефалографа, присоединив к нему сетку электродов, которую она прикрепила у Тимура на голове.

— Гера, слинкуйся с анализатором, — попросила Клавдия. — Мне нужна немедленная расшифровка.

Через несколько секунд главный компьютер сообщил данные по энцефалограмме:

«Период альфа-волн удлинен, распространяются тэта-волны, но с ними продолжают сосуществовать альфа-волны. Амплитуда тормозящих альфа-волн увеличена, ритм замедлен, процесс торможения усилен. Клетки мозга из «функционального хаоса» восстанавливаются. Локальные центры поочередно переходят из состояния отдыха в бодрствование, в состоянии активности девяносто процентов клеток. Активизирована гипотельно-гипофизальная область».

— Это что значит? — Гера не дождался окончания анализа. — Я тут ни бум-бум.

— Если я правильно понимаю, сейчас мозг Тимура работает невероятно эффективно. Его активность в несколько раз выше активности обычного человека, координация процессов усилена в несколько раз. Я видела подобное в одном закрытом институте в Крыму. Надеюсь, что Тимур сможет это контролировать, иначе мозг может не выдержать. Но ему лучше дать успокоительное. Неизвестно, как он выдержит такое напряжение. Одно могу сказать — это не болезнь. Это что-то другое. — Клава сняла сетку контактов с головы Рымжанова и, порывшись в его сумке, нашла инструменты и сделала нужную инъекцию.

— Клава, а что его рана на ноге? Посмотри, да? — не оборачиваясь, попросил Малахов.

Клава, осторожно сдвинула штанину Тимура, сорвала уже засохший пластырь с того места, где недавно была глубокая царапина. Рана полностью зажила, но на ее месте образовался толстый роговой рубец, похожий на панцирь.

— Не нравится мне это, надо спешить. Это же не шрам, а какое-то новообразование. — Клава осторожно прикоснулась к зажившей ране. — Холодная.

— Ладно, надо его эвакуировать скорее. Сухой, мы можем газу прибавить? — Малахов, не дожидаясь ответа, вдавил педаль газа. «Патриот» заметно прибавил ходу.

— Вот до конца поля — сколько видно — можно по газам вдарить по полной. — Сухой напряженно всматривался в даль. — А пока на поле не выехали, тормозни! Надо из леса выбраться.

До поля было метров сто, и Малахов с сожалением, понимая, что сталкеру виднее, сбросил газ.

— Еще медленнее! Еще! — Сухой встревожился. — Вон, на самом срезе леса!

— Не вижу, сканер не показывает ничего. — Гера переключал аппаратуру из режима в режим, пытаясь опознать то, что увидел, вернее, почувствовал Сухой.

— Вон посмотри, дерево поваленное, прямо на дорогу должно было упасть, у него верхушка словно срезана. — Сухой показывал пальцем на дерево, но все его увидели и так. — Я выйду, кину гайку.

— Давай, только подъедем ближе, — согласился Малахов.

— Метров на двадцать подъезжай, пока чисто, — сказал Сухой и стал прилаживать гайке хвост.

— А это что? У вас что, полную луну и днем показывают? — Клава увидела, как вдали над горизонтом нагло выставился круглый диск спутника, до сих пор не спрятавшийся за деревьями.

— Клава! — воскликнул Гера. — Нам сейчас только луны не хватало.

— Плохо, — неожиданно произнес Сухой. — Я тут с вами совсем забыл. Плохо в Зоне в полнолуние.

— Так — прекратить! — Вадим почти крикнул. — Сухой, иди бросай гайку!

Сталкер осторожно обогнул замерший внедорожник и, раскрутив гайку за бинтовый хвост, сильно пустил ее вперед. Гайка упала как раз напротив сосны с отрезанной верхушкой и, подскочив пару раз, успокоилась на укатанном грунте.

— Все нормально, — сообщил Сухой, вернувшись на свое место. — Километр до следующей опушки можешь давить!

— Ну, по коням. — Малахов, уже озверевший от черепашьей скорости внедорожника, выжал газ. Турбина радостно взвыла, и внедорожник, резко набирая скорость, понесся вперед. Достигнув того места, где валялась гайка, «Патриот», словно выпущенный циклопической баллистой, взмыл в небо. Его бросило в полет, но не резким ударом, а словно плавной пружиной. Машина вылетела из леса, совершив почти полную бочку, и ударилась о землю правым бортом. Подушки безопасности сработали, как только внедорожник жестко коснулся земли и, в последний раз, зацепившись бампером о нелепо торчащий пень, развернулся. Задняя дверь от удара распахнулась, открыв багажник и рассеяв груз по земле. Компьютер, распознав, что руль никто не держит, отключил двигатель. Еще через мгновение, фиксируя отсутствие движения автомобиля и людей, система выпустила газ из подушек безопасности.

Первым пришел в себя Малахов. Он, стиснув зубы от боли в голове, открыл дверь и, стараясь не упасть на Геру, расстегнул ремень. С трудом, собирая последние силы, видя все как в тумане, Вадим выбрался наружу. Как сомнамбула, он подошел к переднему бамперу, раскрепил лебедку и тяжело, как будто это была стопудовая цепь, потянул трос. Отрешенно, как будто глядя со стороны, Вадим заметил, что трос в том месте, где он его держал, запачкан кровью. «Наверное, я порезался!» — даже собственные мысли казались прилетающими из звенящего далека. Он пропустил трос через верхнюю дугу багажника на крыше, с напряжением дотянул его до одинокой березы в двух метрах от машины. Обхватив деревце тросом и зафиксировав его, Вадим, шатаясь, вернулся к «Патриоту» и запустил лебедку резервным тумблером на электромоторе. Тихо зажужжав, лебедка начала сматывать трос, который очень быстро натянулся и стал поднимать кузов. Через мгновение, загремев всеми многострадальными частями, машина стала на колеса.

Сначала, забравшись в багажник, Малахов помог Клаве, уже приходившей в себя. Пока он выносил женщину, Сухой оклемался и уже помогал Герману. Гера сильно рассек лоб и, видимо, получил легкое сотрясение мозга. Он тихо сел на землю, оперевшись о борт машины, и обхватил голову руками.

На боковом сиденье, где лежал Тимур, были вырваны с мясом фиксирующие ремни. Самого Тимура нигде не было. На горизонте, неуместная в утреннем синем небе, нагло висела полная луна.

ГЛАВА 21

Пандемия (греч. pandemia — весь народ) — эпидемия, характеризующаяся распространением инфекционного заболевания на территории всей страны, территорию сопредельных государств, а иногда и многих стран мира (например, холера, грипп).

Личное лело номер 029.

Хранить вечно.

Количество экземпляров — один.

Заполнять ТОЛЬКО от руки.

Уровень допуска — ноль.

Имя: Рымжанов Тимур Нурланович.

Дата рождения: 16.12.1985.

Социальное происхождение: служащий.

Позывной: Доктор.

Специальность: врач-терапевт.

Звание: открытое — лейтенант, пенсионное — полковник.

Образование: высшее, специальность: «Военная медицина».

Время привлечения в группу «Табигон» — 5 мая 2010.

Участие в операциях группы «Табигон»:

2011 — «Мимикрия»

Проснуться Тимуру было очень сложно. Работа в комиссии по пандемии козлиного гриппа выматывала до такой степени, что Тимур очень долго, не раскрывая глаз, пытался вспомнить — где он спит? Дома, или на осмотровом топчане в клинике, или на диване в центральной лаборатории? Так и не вспомнив, чем кончился вчера день, и не определив местоположения, Тимур открыл глаза. Ну конечно, лаборатория. Немедленно всплыли события вчерашнего дня. Пандемия свирепствовала. Все мероприятия по карантину аэропортов и вокзалов ни к чему не привели. Тимуру, еще интерну, поручили анализировать данные по анализам крови больных. Работа была связана с разработкой вакцины, но пока ничего не получалось. Антитела у заразившихся в Москве не совпадали с антителами больных из Варшавы и еще больше отличались от американских. Вакцины, созданные в начале появления болезни, не помогали тем, кто заболел позже. И с каждым днем, с каждым километром распространения заразы болезнь становилась тяжелей и тяжелей.