План Б - Шарон Ли

— Да, — согласился Нелирикк, удивленный переменой темы разговора.

— И что потом? Победивший командует побежденным?

— С согласия более высокого по чину, да.

— А! — Лиадиец быстро соскользнул со своего ящика и, задрав голову, посмотрел в лицо Нелирикка. — Я предлагаю состязание. — Он повернулся к нему спиной и прошел в конец помещения, а потом вернулся, поблескивая глазами. — Я предлагаю, чтобы мы сразились — ради долга. Мы будем сражаться как равные: разведчик против исследователя. Если ты победишь, я буду выполнять твои приказы. Если победа будет за мной, я поручусь за тебя перед моим капитаном, чтобы тебя приняли в отряд, как поклявшегося мне и моему роду.

Нелирикк сидел, потеряв дар речи и вперившись в крошечного маньяка, ухмылявшегося его изумлению. Сразиться с лиадийцем за положение в отряде? Считать разведчика равным исследователю? А кто зафиксирует победу? Проблемы…

— Ты с ума сошел? — медленно спросил он. — Как ты можешь надеяться на победу в таком состязании? Я силен, быстр и умею владеть оружием…

— С ума сошел? — переспросил разведчик, ухмыляясь еще шире. — Сумасшествием было бы не воспользоваться таким ресурсом, как ты. Сумасшествием было бы уступить безликости. Если я буду победителем, я поручусь за тебя, Нелирикк Исследователь, перед моим капитаном. Клянусь Деревом и Драконом! Если победителем будешь ты…

— Если победителем буду я, разведчик, ты скорее всего будешь мертв!

Человечек шагнул вперед и остановился у самых пределов досягаемости Нелирикка. Его лицо и взгляд стали по-детски серьезными.

— Ты действительно потратил бы даром столь ценный ресурс? — Нелирикк пристально посмотрел на него, положил руку на рукоять боевого ножа — и снова ее снял.

— Хотел бы думать, что я не трачу ресурсы зря, — сказал он. — Но где ты найдешь нейтрального судью? Как мы сможем прервать бой?

Разведчик небрежно махнул рукой.

— Это все мелочи, — сказал он. — Детали. Ты в принципе согласен? Если да, то детали можно продумать.

Нелирикк вздохнул и медленно встал.

— Лучше делать что-то, чем не делать ничего. Я понимаю, что ты не станешь вечно кормить врага. — Он поклонился — неуклюже, но искренне. — Ради долга и компенсации. И пусть ты будешь сильным для чести Отряда.

Лиадиец ловко и изящно ответил на поклон, а потом прижал кулак к плечу в воинском салюте.

— Вот именно, — согласился он и снова вскарабкался на свой ящик. — А теперь давай рассмотрим детали.

Вдвоем они отодвинули ящики к самой двери. На них были выложены: винтовка, вещмешок, кинжал, сапоги, еще одна пара сапог, еще несколько ножей, включая и тот, убранный в мягкую черную замшу, с рукоятью, сверкавшей, словно отполированный обсидиан.

Они стояли босиком, касаясь друг друга пальцами ног, разведчик и исследователь.

Икстранец смотрел сверху вниз на своего игрушечного противника, и в голове у него вдруг прозвучала походная песня:

«Противник солдата — не сила одна,

Джела-малыш поражений не знал…»

Для ясности они еще раз повторили соглашение, сначала по-лиадийски, затем по-икстрански, причем каждый говорил на языке противника, чтобы не было проблем с переводом.

— И будет так, — произнес икстранец лиадийские слова. — Если я одержу верх в состязании, я буду стремиться выполнить свой долг так, как считаю нужным, а ты будешь мне подчиняться. Если победа будет за тобой, я дам клятву служить тебе и твоему роду, пока не буду освобожден от клятвы.

— Победа, — проговорил лиадиец, говоря на языке Отряда, — присуждается тому, кто первым удержит уязвимого противника на три счета. Проигравший сразу же сдается.

После этого оба попятились и осмотрели помещение — то ли оценивая удачливость каждого угла, то ли выискивая преимущества в освещении или наполняя свое сознание последней картинкой жизни. Оба уже оставили мир позади.

Таймер на часах Вал Кона дал сигнал.

Он медленно двинулся вперед, признавая как необходимость движения — из позы Л-апелека «Желание Трудных Желаний», — так и потребность в осторожности.

С другой стороны большого помещения к нему приближался икстранец. Лицо под татуировками казалось холодным: намерения были надежно скрыты в глубине глаз, а огромное тело двигалось мягко, изящно, неотвратимо. Вал Кон обратил внимание, что ступни и кисти икстраниа оказались непропорционально узкими.

Закон Л-апелека требовал, чтобы теперь он выставил вперед правый локоть. В ответ икстранец пригнулся чуть ниже. Вал Кон придвинул руку к туловищу и увидел, что плечо противника приподнимается в нужном ответе.

Они начали танец с осторожностью: каждый проверял реакции — или их отсутствие — у противника. И наконец, они сблизились, руки пришли в движение, ножи превратились в реальную угрозу. Возможные угрозы представляли собой именно тот или другой прием, бросок или удар, скрытые за положением локтя или движением запястья.

Нелирикк сделал ложный выпад и убедился, что обманное движение остается без внимания, а реальная угроза заранее блокирована.

Контур Вал Кона оценил ситуацию: ровные 43 процента Вероятности Выполнения Задания. Контур погас, задавленный внезапной громадой исследователя, нависшего над ним, занесшего нож — вот так…

Вал Кон ушел вниз, повернулся, услышав звон лезвия, прошедшего слишком близко над его ухом, заметил, что великан выпрямляется чуть замедленно, воспользовался мгновением, чтобы легко прикоснуться лезвием к лодыжке…

И отскочил в сторону и назад, где ему и следовало оказаться. Положение ступни предостерегло его, и он увернулся от удара ногой. Нелирикк поморщился, огромным усилием удержав равновесие.

Стена была всего в одном локте от Вал Кона, что заставляло его снова броситься навстречу противнику. Он нашел в Л-апелека нужное движение: «Вихри Бурана».

Кулаки, локти, колени, ступни стремительно замелькали в последовательности танца. Он лягнул мощное бедро, нанес удар без ножа высоко по предплечью — и попытался отскочить… Слишком поздно!

Ответный удар пришелся в плечо. Он смягчил его поворотом, перекувырнулся, стремительно повернулся назад — и увидел атакующего икстранца. Он подскочил, нацелился прямо в лицо — и попал в ухо, тогда как нож противника вспорол его прочные боевые брюки.

Они разошлись.

Единственными звуками в комнате было их дыхание. Оба попятились, пытаясь увидеть результат своих ударов. На щиколотке икстранца оказалось небольшое пятно крови, ухо побагровело. Вал Кон ощутил легкое жжение, но не стал останавливать на нем свое сознание: повреждение левой ноги было незначительным, просто порез.