Одноклассник - Владимир Анин

Васюков достал из лежавшей на столе визитницы карточку и протянул Степану:

— Держи. Пока они спускались на первый этаж, пока шли через просторный двор к воротам, Вера молчала. Но едва они сели в машину, её словно прорвало. Какими только эпитетами она не наградила следователя Васюкова, а вместе с ним и всю правоохранительную систему. По ходу дела досталось и Степану за пустые обещания и подаренные надежды, оказавшиеся пшиком.

— Но я правда думал, что он поможет, — оправдывался Степан.

— Значит, вы плохо разбираетесь в людях!

— Возможно.

— А ещё говорили, что знаете его кучу лет!

— Я же сказал, мы давно с ним не виделись. Он сильно изменился.

— Все люди с годами меняются. Вы не знали?

— Догадывался. Но не до такой же степени.

— А вы сами, думаете, не изменились? Может, когда-то вы и были бравым воином, но теперь…

— Что теперь?

— Теперь вы превратились чёрт знает во что. Не мужчина, а тряпка. Чего вы в жизни добились, а? Торгуете шампуньчиками, лосьончиками, как бабка на базаре. У вас ничего нет! Не квартира, а халупа какая-то. А что это за машина? Развалюха! Фу, противно даже!

Степан глядел на Веру широко раскрытыми глазами. Лицо его сперва побледнело, потом побагровело.

— Ну, знаете! — наконец произнёс он. — Да кто ты такая, чтобы судить меня? Живу, как хочу. Ты-то сама чего добилась? Мало того что мать-одиночка, которая даже не знает, кто отец её ребёнка…

— Врёшь! Я знаю, кто его отец.

— Ну и кто же!

— Не твоё собачье дело, понял?

— А если не моё, так нечего лезть ко мне со своими проблемами!

— Ах, это я лезу? Да ты сам ко мне полез! Кто меня уговорил поехать к нему, а?

— А что же ты поехала со мной, если гордая такая? Сдулась вся твоя гордость, как только в неприятности вляпалась, да? А зачем полезла, куда не надо? Какого лешего ты попёрлась за своим этим… одноклассником? Зачесалось? Сама на себя беду накликала, сама своих родных подставила, а теперь на весь свет обижается!

— А ты… а сам…

Губы у Веры задрожали. Она закрыла лицо руками и горько расплакалась. Некоторое время Степан молча глядел в лобовое стекло, часто дыша и сжимая руками баранку. Потом осторожно повернул голову. Вера тихонько попискивала, продолжая прятать лицо в ладонях и содрогаясь всем телом.

— Ну ладно, извините, — наконец сказал он и коснулся её локтя.

Вера дёрнула плечом и, не отрывая рук от лица, провыла:

— «Извините, извините»… сам… а сам… то тыкает, а то выкает…

И она громко всхлипнула, как часто делала, когда плакала.

— Я подумал, что, раз уж мы… может, перейдём на «ты». Что скажешь?

— Мне всё равно.

— Слушай, у меня тут мысль одна возникла.

— Какая ещё мысль?

— А что, если этот твой одноклассник фамилию сменил?

Вера наконец отняла руки от лица и посмотрела на Степана:

— Ну, мало ли зачем. Так ведь бывает. Мужики тоже иногда фамилии меняют. Тогда понятно, почему его найти не смогли.

Вера протёрла глаза тыльной стороной ладони и хлюпнула носом. Степан заметил свисающую у неё с носа каплю и протянул ей пачку бумажных платочков. Вера достала один платочек и высморкалась.

— Спасибо, — сказала она, возвращая ему пачку.

— Оставь себе, — ответил он.

— Ты меня тоже прости, ладно? Что-то на меня нашло.

— Да забудь! Что я, не понимаю, что ли!.. Так вот, насчёт твоего одноклассника. То есть насчёт его фамилии. Я подумал, что, если попытаться найти кого-то, кто мог бы помочь с этим — проверить, не менял ли он фамилию?

Внезапно лицо у Веры просияло, она повернулась к Степану и, глядя на него горящими глазами, возбуждённо прошептала:

— Мне кажется, я знаю, кто может помочь.

Глава 11

— Теперь ты подожди меня, — сказала Вера, когда они заехали на парковку возле ЗАГСа.

— С чего это? — возразил Степан. — Нет уж, я с тобой пойду.

— Неудобно как-то.

— Что значит неудобно? Мы с тобой одним делом заняты. Вдруг ты что-нибудь упустишь?

Увидев их вдвоём, Анна Эдуардовна расцвела благодушной улыбкой и, встав из-за стола, пошла им навстречу.

— Верочка! Ну наконец-то!

— Здравствуйте, Анна Эдуардовна, — сказала Вера и поспешила остудить её восторг. — Это не совсем то, что вы подумали, — шепнула она. — Точнее, совсем не то.

Улыбка на лице Аллы Эдуардовны медленно растаяла и превратилась в гримасу разочарования, которая сразу же сменилась выражением тревоги.

— Вы, наверное, из милиции? — обратилась она к Степану. — То есть, простите, из полиции?

— Нет, Анна Эдуардовна, он не из полиции. Он просто мой… знакомый. Познакомьтесь, это Степан.

— Мм! — Начальница ЗАГСа многозначительно приподняла бровь и покосилась на Степана. — Очень приятно! — сказала она, протягивая ему пухленькую холёную ручку.

Степан неловко пожал её и пробурчал в ответ что-то нечленораздельное.

— Я так понимаю, в полиции вы, Верочка, успехов не добились?

— Увы.

— Ну что ж, этого стоило ожидать. Нет, я не собираюсь очернять все правоохранительные органы, но, к сожалению, в этой среде всё ещё встречаются весьма и весьма недобросовестные кадры. Это — мягко говоря… — Анна Эдуардовна пристально посмотрела на Степана: — А вы точно не из них.

— Точно, — ответил Степан.

— Просто выправка у вас какая-то…

— Степан — бывший военный, — пояснила Вера.

— А, ну тогда понятно. Так чем могу быть вам полезна, Верочка?

— Я к вам с просьбой. То есть мы к вам с просьбой. У нас… то есть у Степана возникло предположение, что человек, которого я разыскиваю…

— Это который…

— Да, да, он, Егор. Так вот, Степан предположил, что Егор мог сменить фамилию. И я подумала, может, как-то можно узнать, какая у него теперь.

— Да проще простого! — воскликнула Анна Эдуардовна и сняла трубку красивого белого с позолотой телефонного аппарата, стоявшего у неё на столе. — Зина, посмотри, пожалуйста, по базе данных сведения о смене фамилии в связи с браком или ещё с чем-то. Верочка, напомните.

Вера назвала фамилию, имя, отчество Егора и год его рождения. Не прошло и минуты, как Анна Эдуардовна радостно подмигнула Вере, что-то записала в блокнот и, поблагодарив находившуюся на том конце провода некую Зину, сообщила:

— Ну вот! Березин Егор Иванович. Ныне носит фамилию Лапин, которую при вступлении в брак взял от своей супруги.

Вера посмотрела на Степана, который слушал всё это с невозмутимым видом, однако в глазах его плясал озорной