Чувство древнее, как мир - Полина Шаховская

8 июня 1773 года была чудесная погода, и на этот день назначили официальное торжественное посещение Парижа наследниками престола. Город украсили флагами, декоративными триумфальными арками и цветами. У ворот градоначальник маршал Бриссак вручил дофину на серебряном подносе символические городские ключи. Салютовали пушки Бастилии и Дома Инвалидов. В Нотр-Дам, в университете дорогих гостей встречали торжественными речами. Разодетые по такому случаю рыночные торговки вручили Марии-Антуанетте первые плоды урожая, цветы, представители ремесленных гильдий - плоды своего труда.

Это все выглядело искренне, было похоже на выражение любви. Масса собравшихся вместе людей всегда обретает единую нервную систему, всегда дружно проявляет свои чувства. Мария-Антуанетта даже испугалась, когда вышла на балкон дворца Тюильри и увидела на площади перед собой живое человеческое море.

- Мой Бог, как много народа! - воскликнула она.

- Мадам, возможно, его высочеству дофину это не понравится, но вы видите перед собой двести тысяч влюбленных в вас, - галантно заметил маршал Бриссак.

Она действительно была хороша: юная, стройная, в легком розовом платье, расшитом бурбонскими лилиями, с собранными в элегантную прическу пепельными волосами. И уж безусловно выигрывала рядом с одутловатым, малоподвижным, неловким супругом. Ей рукоплескали. К типичным проявлениям массовых народных чувств относится и любовь ко всему новому. Людовик XV находился у власти уже 58 (!) лет (он стал королем в пятилетнем возрасте) и одним этим уже всем надоел. А своей политикой, своим образом жизни тем более не снискал народной любви. Теперь же, наверное уже скоро, французами будет править такая очаровательная новая королева.

Ровно через 20 лет бывшие двести тысяч влюбленных уже будут ненавидящими и потребуют разорвать королеву на части.

Но тогда парадный, праздничный Париж и добрый народ нравились Марии-Антуанетте. Она зачастила в столицу. Там, в частности, она оказала покровительство своему знаменитому земляку композитору Кристофу Глюку, пытавшемуся произвести переворот в оперном искусстве. Не разбиравшаяся в тонкостях оперы, но от природы музыкальная дофина распорядилась поставить в "Гранд Опера" глюковскую "Ифигению в Авлиде", преодолев сопротивление столичного музыкального бомонда. 19 апреля 1774 года состоялась премьера, на которой публика была вынуждена демонстрировать свой восторг, оглядываясь на ложу мадам дофины, рукоплескавшей каждой арии. Особенное, впрочем, впечатление произвела не музыка, а сверхзамысловатая прическа Марии-Антуанетты, названная "Ифигения".

Между прочим, через несколько лет за покровительством уже королевы обратился другой ее земляк, приехавший в Париж, Вольфганг Амадей Моцарт. Но Мария-Антуанетта была занята чем-то другим и Моцарта просто не заметила.

* * *

Долгожданное и неизбежное случилось 10 мая того же года. Людовик XV подхватил оспу и умер. Прозвучала знаменитая формула "Le Roi est mort, vive le Roi!" ("Король умер, да здравствует король!") - Людовик XVI и Мария-Антуанетта стали королем и королевой Франции. Им досталось неважное наследство. Предшествующая внешняя политика была, как правило, неудачной. В ходе войн с Англией французы лишились Канады, Восточной Луизианы и других территорий в Америке, потеряли всякое влияние в Индии. Правда, при новом короле Франция активно вмешалась в войну новообразованных Соединенных Штатов против Англии, но выгод из этого извлекла немного.

Еще хуже дела обстояли внутри. Особенно с финансами. Государственный долг непрерывно рос, придавленный непомерными налогами народ нищал, буржуазия разорялась, цены и недовольство росли. Время от времени медлительный и нерешительный Людовик XVI пытался как-то исправить положение, особенно старались его генеральные контролеры (министры) финансов. Робер Тюрго попытался ограничить расходы двора и в 1776 году был отправлен в отставку. Жак Неккер сначала прибег к крупным займам и улучшил положение. Но едва и он в 1781 году попытался урезать королевскую роскошь, как мгновенно оказался не у дел.

Мария-Антуанетта мало вмешивалась в политику. У нее была масса других важных дел, которые не оставляли времени поинтересоваться, какие такие американцы где-то воюют с помощью французов за независимость, в какой такой Гиени и Бретани из-за неурожая наступил настоящий голод, в каком таком Лионе бунтуют ткачи? Там, где делают километры тканей для королевского гардероба? Пусть будет порядок - легкий жест царственной руки. За всю жизнь, проведенную во Франции, Мария-Антуанетта нигде, кроме Версаля, Парижа и Компьена так и не побывала. Несколько позже она еще побывает в местечке Варенн, но это не доставит ей удовольствия. Ее деятельная современница Екатерина Великая совершала длительные путешествия по России, посещала хотя бы потемкинские деревни. Для удовольствия Марии-Антуанетты построят потемкинскую деревню рядом с Версалем.

Вмешательство в политическую жизнь со стороны королевы, впрочем, случалось весьма спонтанно. Если только кто-то из друзей о чем-то попросит. А уж ей душку-мужа уговорить ничего не стоит. Особенно после того, как через три года после коронации Людовик стал ей настоящим мужем. Например, граф Адэмар прекрасно поет. Почему бы его не назначить посланником в Англии? А вот противный Тюрго совсем не танцует и еще что-то говорит о чрезмерных тратах. Почему бы ему не уйти в отставку?

Мария-Антуанетта была настоящей королевой. Но не королевой Франции. Ее собственное королевство формально занимало лишь дворец Трианон с окрестностями, но фактически располагалось в каждом модном ателье, в каждом локоне причудливой прически, в каждой складке дорогого шелкового платья, в каждом драгоценном бриллиантовом колье, в каждой причуде популярного архитектора. Во всем том, без чего не обходился высший свет, - в стиле. XVIII столетие - век господства стиля рококо. Декоративность, изящество, вычурность, манерность. Рококо от французского слова rocaille, раковина. Эта раковина оказалась вызывающе нарядна для волн житейского моря. Они ее в конце концов раскололи. Но сейчас Мария-Антуа-нетта была настоящей Королевой рококо.

Как и полагается, в этом королевстве у нее были свои министры. Это мадемуазель Бартэн, старшая модистка, удивительная, решительная женщина, вышедшая из народных низов и обретшая над королевой полную власть. Власть моды. Ведь ежедневно королеве требуется появляться на людях не менее чем в трех новых платьях.

Мужская мода того времени формировалась в основном в Англии и шла по пути упрощения костюма. Но в женской моде царствовала Бартэн, и упрощения не наблюдалось. Для придания надежной формы верхней юбке появились кринолины на каркасе из китового уса или стальных полос, корсажи в несколько слоев отделывались тончайшими кружевами. На изготовление каждого туалета уходили десятки метров шелка, атласа и бархата. Парижская мастерская мадемуазель Бартэн на улице Сент-Оноре стала крупнейшим домом моды Европы, где трудился целый полк портних, - королева задавала тон в моде, и никто не хотел от нее отставать.

Второй министр - великий куафер Леонар. Почти ежедневно он навещал королеву и творил с ее прической нечто немыслимое. Для его произведений не хватало даже самых длинных волос, и возник большой спрос на шиньоны. Чаще всего Леонар возводил при помощи мазей, шпилек, шиньонов полуметровые волосяные башни, а наверху мастерил из цветов, фарфоровых статуэток, материи целые жанровые сценки - хоть танцующих пастушек, хоть корабль, попавший в бурю. Это была вершина в истории парикмахерского искусства. Нередко дама с такой при-ческой, даже королева, не умещалась в карете и была вынуждена ехать, стоя на полу на коленях. Фантастически сложное искусство Леонара отражало даже важные политические события - он делал Марии-Антуанетте прическу в честь привития королю оспы, в честь принятия Декларации независимости США и даже в честь... взятия Бастилии. Впрочем, эта была последней.

Еще два министра - господа Бомер и Бассанж, королевские поставщики ювелирных изделий. Оба, как и большинство ювелирных торговцев того времени, евреи. Мария-Антуанетта питала настоящую страсть к бриллиантам и никогда не задумывалась об их цене. Король ей редко отказывал в деньгах. Но иногда запросы королевы и печальное положение казны входили в удручающее противоречие. И тогда Мария-Антуанетта добывала деньги на очередную брошку или колье карточной игрой. И в основном выигрывала, что неудивительно. Любопытно, что не терпевший карт Людовик XVI своим указом запретил в стране игру в "фараон". Полиция строго следила за этим, но не заглядывала в салон королевы.

Были еще министр декораций Фрагонар, министр живописи Гюбер Робер, министр архитектуры Мансар, изобретатель мансард...

Ну и, разумеется, в этом королевстве был свой ближний круг - друзья со времен беспечного положения дофины, перешедшего в беспечное положение королевы, - братья монарха граф Прованский и д'Артуа, Лозен, Адэмар, Линь, Водрей. Особенную привязанность королева питает к лучшим подругам, что дало повод некоторым подозревать ее в лесбийских наклонностях. Сначала фавориткой была принцесса де Ламбаль, потом графиня де Полиньяк. Если первая была достаточно богатой и материальных выгод из дружбы с королевой не искала, то вторая оказалась не меньшей прорвой для бюджета, чем сама Мария-Антуанетта. Только в один год ей было выплачено по особому распоряжению 1 миллион 200 тысяч ливров на покрытие личных долгов. А однажды в 1778 году в этом круге своим человеком оказался молодой шведский офицер граф Ганс Аксель Ферзен. И сразу завоевал сердце королевы.