Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После первого глотка Жоан Амат поморщился. Он с удивлением воззрился на кувшин, а Уго трепетал от страха, подглядывая из-за телеги. Амат приложился во второй раз, уже от всей души. Потом резко выдохнул, как будто обжег горло. Маир предупреждал: будет жечь. Вот почему эту смесь иначе называют «огненная вода». Лысый Пес помотал головой и снова уставился на кувшин.
– Да, случалось мне пробовать и терпкие вина, и крепкие, – произнес пьяный, неизвестно к кому обращаясь. – Но вот это… просто обалдеть. Какое забористое!
Уго расслабил плечи и с облегчением выдохнул, увидев, что Амат снова пьет, – и этот глоток получился еще длиннее предыдущего.
– Боже мой! – воскликнул лысый.
Маир не рассказывал, когда наступит смерть и каким образом умирают отравленные. Может быть, как бешеные псы? Или сладостной смертью старушки, из которой жизнь вытекает по капле? Однако, скорее всего, как постепенно убеждался Уго, aqua vitae все-таки не заберет жизнь Жоана Амата. Покончив с первым кувшином, тот потребовал еще. Уго повторил процедуру смешивания.
Лысый Пес так и не умер. Уго силился не заснуть в ожидании его кончины, но ночь тянулась медленно, и у него слипались глаза. Парень в испуге подскакивал, не понимая, то ли миновало одно мгновение, то ли прошли долгие часы; он раз за разом подходил смотреть, как спит Жоан Амат. Амат храпел. Но вот при очередной проверке Уго не услышал храпа. Легонько ткнул отравленного ногой, и тогда Амат перевернулся под одеялом и снова захрапел. А потом рассвело, и смерть обернулась ужасной головной болью, на которую пьянчуга жаловался все утро.
– Тебя за такое вино арестовать надо! – бранил он Маира.
Еврей нахмурился. Забравшись на телегу, он сразу обнаружил недостачу aqua vitae.
– Два флакона? – Еврей угрожающе навис над Уго, держа в руке пустые сосуды.
Мальчик горестно вздохнул и был вынужден сознаться. Маир выгнул брови дугой, скривил губы и пожал плечами.
– Ученые тоже, бывает, ошибаются, – шепнул еврей, спустившись с телеги. Теперь уже изумился Уго; его учителя совсем не разозлило, что он извел столько ценной жидкости. – Вообще-то, я не знаю, заслуживает ли он смерти, – вслух размышлял Маир. – Так или иначе, в этом не было необходимости.
– Он меня прикончит, – обреченно вздохнул Уго, переводя взгляд на Лысого Пса.
– Ну нет. Вот увидишь. Все уладилось довольно просто и гораздо дешевле, чем всем нам думалось.
– Всем вам?
– Уго, у тебя есть друзья, они готовы помочь тебе после того, что ты сделал ради меня. Так что убивать было необязательно. Эти солдатики продаются совсем задешево.
Уго понял смысл загадочных речей Маира уже утром, когда пришел Пау Климент, тот ветеран, что избил Амата, и капитан, арестовавший Уго по его навету. При виде их Амат побледнел, а Уго воспрянул духом. Однако ни бледность, ни повязка на теле не уберегли лысого от затрещины.
– Лжец! – выкрикнул солдат.
Лысый Пес согнулся, его стошнило то ли от переизбытка aqua vitae, то ли от страха, то ли от того и другого сразу – этого Уго знать не мог. Старый солдат дождался, пока Амат извергнет все содержимое желудка. А потом схватил его за волосы и задрал голову.
– Почему ты мне сказал, что тебя избили еврей и мальчишка? – нагло спросил он.
– Я… не…
– Лжец! – Ветеран не дал ему договорить.
– Так ты утверждаешь, что это были они? – вмешался капитан.
Ветеран резко дернул Амата на себя, тот завыл от боли и обхватил руками ребра.
– А ну-ка признавайся! – потребовал Пау Климент. – Мы оба знаем, что это были не они, ведь так?
Кому, как не им, этого не знать, переглянулись Уго с Маиром.
– Не-е-ет, – проблеял Амат.
– Что – нет?
– Не они-и-и-и.
– Почему же… – сунулся вперед Уго, но Маир схватил его за рубаху, сильно дернул и замотал головой.
Уго вырывался, но Маир держал крепко. Позже он объяснит, что на этом делу конец, – таков был уговор с Пау Климентом и капитаном: больше никаких доносов, никаких наказаний.
Капитан подошел к Маиру с Уго.
– Кажется, произошло недоразумение. Ты свободен, – только и сказал он.
В марте король Хуан во главе своего войска выступил из Жироны, чтобы дать сражение противнику. Несмотря на значительное превосходство в кавалерии, далеко не все французские отряды решились принять бой. Тех, кто отважился, Хуан разгромил, враги бежали за пределы Каталонии. После нескольких месяцев грабежа тысячи наемников и бандитов не захотели мериться силами с хорошо организованным войском, вставшим на защиту родной земли.
Король решил продолжить путь до Перпиньяна. Каталония была освобождена от захватчиков, и Хуан распустил ополчение. Маир и Уго вернулись в Барселону вместе с остальными участниками похода, так и не поживившись за счет военных трофеев.
7
Маир рассказал Уго, что в итальянских поселках жители собирают мочу с помощью системы труб, выходящих в большие резервуары, где ее оставляют гнить. А еще на площадях и в других людных местах устанавливают уринарии с поместительными хранилищами. Маир объяснил, что эта перегнившая моча, в равных пропорциях смешанная с водой, служит для удобрения огородов, садов и виноградников. Со временем, уверял Маир, все растения, удобренные таким образом, начинают приносить больше плодов и лучше качеством, а в первый год – иногда даже и во второй – виноградная лоза только привыкает. Поэтому кусты не следует удобрять заново, пока не пройдет пять или шесть лет.
А еще человеческая моча, будучи смешана с пеплом лозы, служит для лечения больных растений, на которых виноград опадает или высыхает, еще не созрев. Маир всегда знал, какие лозы нуждаются в особом уходе, и такие работы надлежало проводить именно весной.
По возвращении из Жироны еврей занялся сжиганием лоз и мертвых корневищ, чтобы собрать достаточное количество пепла, а Уго досталась другая работа: он носил на виноградник мочу, которую собирал в еврейском квартале. То, что случилось в лагере под Жироной, самопожертвование Уго, взявшего на себя чужую вину, вскоре сделалось притчей во языцех, поэтому косые взгляды, которыми обычно встречал парня стражник у ворот на улице Каль, что на углу с улицей
