Последнее лето - твое и мое - Энн Брашерс

«О Райли!» Он вспоминал, как вчера поздно вечером она жадно всматривалась в свои карты, выигрывая партию за партией. Несмотря на все происходящее, ее прямодушие, присущая ей непосредственность не изменились. «Мы не можем взять тебя с собой и не можем тебя оставить». Он осознал справедливость этого еще до того, как они узнали про ее больное сердце.

Алиса пыталась отделаться от назойливых, тревожных мыслей и хоть немного поспать, когда в дверях появилась Райли.

— Я замерзла, — сказала она.

Кожа у нее была голубоватого оттенка, и Алиса забеспокоилась.

Алиса отбросила одеяло в сторону.

— Забирайся, — сказала она.

Райли с Полом та еще парочка. Вечно мучают ее, отбирают у нее вещи да еще норовят согреться в ее постели.

— Не надо было оставаться ночевать, — произнесла Алиса прозвучавшим не к месту материнским тоном.

— Нет, надо.

— Я хочу сказать, холодно.

— Только не здесь.

— Ну, отлично.

Алиса позволила Райли прижать ее ледяные ступни к своим теплым лодыжкам. Потом она засунула холодные пальцы Райли в сгиб своей руки. Ей хотелось быть безрассудной, но она лелеяла эту близость. Она ничего не могла с этим поделать. В воображении возникли новые образы.

— Эй, Ал.

— Да.

— Я сказала Полу.

— Что сказала Полу?

Она передвинулась ближе к стене, чтобы дать Райли места.

— Про мое сердце.

— Серьезно?

Алиса почувствовала, что у нее внутри снова произошло короткое замыкание и она отключается.

— Да.

— Сегодня вечером?

— Нет. Почти месяц тому назад.

Алиса думала, что так и не уснет, потому что была чересчур рассержена, смущена, да к тому же очень устала. Пол знает про Райли. Знает уже целый месяц. Почему Райли сразу же не сказала ей об этом?

«Почему это тебя касается? — спрашивала себя Алиса. — Какое право ты имеешь знать?»

Алисе казалось, что ей уже никогда не уснуть. Но, когда на следующее утро она открыла глаза, солнце затопляло светом всю комнату и она вся взмокла от пота. Надев джинсы, она взглянула на часы. Было почти одиннадцать, и Райли в комнате не было.

Голова у нее была тяжелая, и она хотела есть. Хорошо было бы купить сэндвич с яйцом, но магазин должен был открыться только в День памяти. Она приготовила себе кашу из залежавшихся хлопьев и, помешивая в ней ложкой, уставилась в пространство, задаваясь вопросом, как долго сможет пробыть в таком состоянии.

Она взяла книгу и полотенце и пошла на берег. Сильно пригревало солнце, и, хотя она мечтала об этом долгие зимние месяцы, ей стало слишком жарко.

Был сильный прибой, прозрачная вода переливалась оттенками голубого. Это был дикий пляж, и действовал он на человека успокаивающе.

Далеко от берега показалась темная голова. Вблизи от нее Алиса увидела другую. Пловцы покачивались на воде, как тюлени, останавливаясь, чтобы осмотреться вокруг и продолжить путь в сторону маяка. Алиса долго глядела на них с какой-то тоской и в то же время с облегчением. Ей совсем не хотелось бы проплыть сейчас весь этот путь.

Ей пришло в голову, что, встав с постели, она не видела Райли, как не видела и Пола. Наверное, они вместе, подумала она. Вероятно, удят рыбу или разыскивают лодку, чтобы выйти в море. Алиса спрашивала себя, насколько откровенной была Райли с Полом в отношении своего сердца.

Пол, конечно, что-то знает. Райли ему рассказала, но что именно? Алисе хотелось посмотреть Полу в глаза и поговорить с ним. Могут ли они спасти хотя бы частичку своей дружбы? Поймет ли он ее? Или уже слишком поздно?

Лица пловцов приблизились к берегу, и Алиса продолжала наблюдать за ними. Ее охватило беспокойство, переросшее в подозрение, а затем и сильную тревогу. Она поднялась и пошла вперед. Потом ускорила шаги, почти побежала. Маяк находился от берега на расстоянии с полмили, но воздух был таким чистым, что казалось, он прямо перед ней. Она чувствовала глухие удары тоскующего сердца.

«Что ты делаешь? — думала она. — Зачем?»

Пока что лица пловцов были ей не видны, но, продолжая идти, она уже точно знала, кто это.

Алиса медленно вернулась к полотенцу и села на него. Что тут поделаешь? Что скажешь? Это ведь не ее сердце. По крайней мере, формально.

Вечером того дня Пол, нагруженный сумками и коробками, появился в дверях Алисиной кухни. Он сказал, что покидает дом, попрощавшись с ним навсегда.

Двумя часами раньше пришла Райли, оживленная после плавания, но настолько усталая, что едва двигалась. Она заползла наверх и немедленно заснула. Алиса, оставшись с Полом наедине, чувствовала себя крайне скованно.

— Мне надо успеть на паром, — нарушив неловкое молчание, произнес он.

— Ладно, — сказала она.

Сейчас он не выглядел раздраженным и безрассудным, как на свадьбе Меган Кули. Взгляд темных глаз был каким-то неопределенным. Она не могла понять, то ли он выглядит старше, то ли моложе.

— Ну, хорошо.

— Что ж. Пока.

Он положил свои вещи на пол и, к ее удивлению, подошел к ней, одеревеневший, как зомби, и неловко обнял ее. Такого мучительно неумелого объятия еще никто не видывал. Алиса мимолетно подумала о том, как некогда их тела могли гармонично сливаться.

— Прости, Алиса.

Она знала, он хочет сказать, что все понимает. Теперь все было по-другому, но его тело по-прежнему отзывалось на ее тело.

Глава двадцатая

Я ПОЛЮБИЛА ТЕБЯ ПЕРВОЙ

За день до начала уик-энда, приходящегося на День памяти, Пол получил чек ровно на три миллиона долларов, за которые был продан дом на побережье. В тот же день он получил чек на двести семьдесят один доллар — стоимость отцовской коллекции пластинок. Отец ценил второе гораздо больше первого.

Не совсем отдавая себе отчет в том, что делает, Пол засунул оба чека в бумажник, а бумажник положил в задний карман брюк. Потом обулся и пошел пешком в северном направлении. Дойдя до 27-й улицы, он отправился на восток почти до реки. Он вошел в больницу «Бельвью» через главный вход. Пройдя двадцать с лишним кварталов, он перестал злиться на деньги у себя в кармане и даже проникся к ним симпатией.

— Могу я поговорить с кем-нибудь из бизнес-центра? — спросил он.

В бизнес-центре он объяснил свое намерение терпеливой женщине за конторкой. Та, в свою очередь, послала его в администрацию отделения по борьбе со злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Когда он показал служащей два чека и захотел переписать их на больницу, она разнервничалась.

— Вы это серьезно? — увидев сумму, спросила она, на миг позабыв о профессиональной этике.

Это была женщина средних лет с открытым лицом и очаровательным вест-индским акцентом.

— Да. Здесь умер мой отец. Прошу вас, примите чеки.

Служащая размышляла. Она оглядела его с головы до ног — от потертых ботинок до плохо постриженных волос. Она пыталась понять, что он за человек.

— Что ж, почему бы и нет. Оставьте мне, пожалуйста, свой телефонный номер на тот случай, если возникнут проблемы.

— Да, конечно, — сказал он.

Он с благодарностью взял у нее визитку.

Прищурившись, она изучала чеки еще несколько мгновений.

— Вы уверены, что вам хочется именно этого?

— Уверен… — Он поискал ее имя на визитке. — Джэсмин.

Он собирался сказать, что много думал на эту тему, но это было бы ложью. Сюда его принесли ноги, и они, похоже, заслуживали больше доверия, чем все остальное.

— Банк не откажется их оплатить? — спросила она.

Выждав несколько мгновений, она улыбнулась ему, а он сразу же улыбнулся в ответ.

— Надеюсь, нет.

Он догадывался, что ее не так уж поразила денежная сумма. Она все еще относилась к нему с некоторым недоверием, и от этого нравилась ему даже больше.

— Не желаете поговорить с заведующим отделением? — спросила она. — Полагаю, вы заслуживаете того, чтобы вас выслушали.

— Нет, спасибо. Мне достаточно того, что я пообщался с вами.

Ему казалось, с ним говорит мать. Он всегда чутко реагировал на материнское отношение к себе.

— Вы хороший человек, мистер…

— Пол, я Пол.

Она пожала ему руку.

— Вы хороший человек, Пол.

— Проследите, пожалуйста, чтобы деньги попали к людям, которые в них нуждаются. Вы лучше меня знаете, кто они.

— Непременно. — Она снова улыбнулась. — Если только чеки клиринговые.

Выйдя из здания, он пошел вдоль Ист-ривер, глядя, как ликующее солнце освещает красно-оранжевыми лучами отходящие под прямым углом от реки улицы. Неожиданно в голову ему пришла мысль, от которой ему стало так радостно, как уже давно не было.

У него осталась еще куча денег, а у деда с бабкой и того больше. Он наведет справки о трансплантатах сердца. Он разузнает, кто именно лидирует в этой области. Сегодня же он начнет над этим работать. Купить Райли новое сердце он не в состоянии, но он отдаст все, что имеет, чтобы помочь ей.