Родственные души в Сеуле - Сьюзан Ли

– Подожди, что ты здесь делаешь?

– Ну, по словам мамы, тут плетутся нехилые интриги, и мне не терпелось поскорее вернуться домой. Решила воспользоваться длинными выходными и приехать посмотреть на все своими глазами. – Она поднимает и опускает брови, глядя на меня, и наклоняет голову в сторону Джейкоба.

Мои щеки краснеют. И я кривлю лицо, пытаясь испепелить ее взглядом, чтобы она перестала меня смущать. Походу, это не работает.

– Папа опять нас прокатил, – говорю я.

– Да, он звонил мне. И сказал, что ты очень сильно расстроилась.

– Четвертое июля, черт побери, – ною я.

– Он загладит свою вину, – говорит она. Она более уверена в себе, чем я.

Открывается входная дверь и выходит мама.

– Хелен!

– Привет, мама! – И она спешит обнять нашу маму.

– Омона, Хелен. – Появившаяся на крыльце миссис Ким обнимает мою сестру.

– Хелен онни. – К хору присоединяется визг Джин Хи.

Руки, тянущиеся к моей сестре, вперемешку восклицания и вопросы на корейском и радость маленькой девочки – все это наполняет утренний воздух.

Ура, все уже проснулись. Теперь за кофе не ускользнуть. Что-то внутри меня умирает. Но я не обращаю на это внимания, закрываю дверцу машины и присоединяюсь к теплому приему вернувшейся домой сестры.

– Я быстро в душ, – объявляет Джейкоб. Он ищет меня глазами, и наши взгляды встречаются. Мне по-настоящему начинает нравиться, как он всегда ищет меня, просто чтобы убедиться, что я рядом. А я, и правда, рядом.

У него есть я.

– Итак, – Хелен обнимает меня за плечи, когда мы заходим в дом, – похоже, лето выдалось жаркое? – Меня немножко коробит от этой ее понимающей улыбки. Я прямо-таки жду, когда она добавит: «Я же говорила».

– Так и есть, – отмахиваюсь я и меняю тему: Как долго ты здесь пробудешь?

– До вторника погощу, – говорит она. Что-то мелькает в ее глазах, чего я не могу толком прочесть, но быстро исчезает. Может, есть и другая причина, почему Хелен вернулась домой?

– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.

– Ага, – говорит Хелен. Но я не уверена. Я вопросительно поднимаю бровь, но она делает вид, будто не понимает меня. – Идем на кухню. Поскольку тебе не удалось разжиться пончиками, дай мне скорее какую-нибудь корейскую еду. Умираю с голоду. А еще мне невтерпеж в подробностях услышать все, что у вас здесь происходит. У меня такое чувство, что сегодняшний фейерверк в честь Четвертого июля – не единственное, что здесь взрывается.

Похоже, не одна я овладела искусством быстро менять тему.

Мы столбим отличное место на траве почти у самой воды. В Сан-Диего стоит ясный, солнечный день, и голубизна неба как будто перекликается с голубизной воды в заливе. Народу собралось много, но все равно тут уютно и не особо людно.

Джейкоб играет во фрисби с Джин Хи. В солнцезащитных очках и бейсболке и в такой обстановке его никто не узнает. Беззаботная радость на его лице согревает мне сердце. Ни руководителей студии, ни менеджеров, ни фанатов, которые могли бы все испортить. Я желаю ему, чтобы так было всегда. Хоть и совершенно точно знаю, что по возвращении в Корею все вернется на круги своя.

Я смотрю, как мама с миссис Ким достают пластиковые контейнеры и расладывают закуски и фрукты. Запах древесного угля и барбекю наполняет воздух. Так каждое лето пахло в детстве, когда наши семьи, включая отцов, собирались здесь и вместе ожидали наступления ночи и праздничного фейерверка.

На секунду мне становится жаль, что мой папа сейчас не с нами. Хотела бы я, чтобы и отец Джейкоба тоже был здесь.

– Ты свистишь? – спрашивает Хелен.

Погодите, я свистела? Я вообще умею свистеть?

– Разве? Да я и свистеть-то не умею.

– Ага. – Она опять улыбается. Эта ее понимающая улыбка так смущала меня в детстве. – Я просто рада, что ты счастлива, – говорит она. Она слегка подталкивает меня, берет бутылку с водой и уходит к Джейкобу и Джин Хи.

Хелен что-то говорит ему, чего я не слышу, а Джейкоб запрокидывает голову и смеется, пока Хелен продолжает свой рассказ. Джин Хи тоже хохочет во все горло.

– Хорошо, что Хелен дома, – говорит мама. Она возится с маленьким угольным грилем, который мы привезли, чтобы приготовить кальби.

– Мои дети выглядят счастливыми, – говорит миссис Ким, снимая крышки с маленьких контейнеров с панчханами и раскладывая их на столе. Я помогаю ей достать тарелки, деревянные палочки и салфетки.

Моя мама режет ножницами на маленькие кусочки длинный кусок ребрышек. Кладет их на салфетку и передает мне.

– Джейкоб купил все продукты для пикника. Иди и дай каждому попробовать и скажи ему спасибо, – просит она.

– Да, иди к детям, Ханна. На одеяле у Джейкоба есть место, – говорит миссис Ким и смотрит на меня невинными глазами. Я оглядываюсь, они уже отложили фрисби и теперь, сидя на одеяле, играют в «Кави, бави, бо», корейскую версию игры «Камень, ножницы, бумага». Единственное отличие в том, что победитель каждого раунда ударяет двумя пальцами по внутренней стороне запястья проигравшего. На коже Джейкоба уже появились красные пятна от ударов. Корейцы жестокие.

После обеда Джейкоб и Джин Хи предлагают убрать со стола. Наши мамы спускаются к воде.

Сидя рядом со мной, Хелен тяжело вздыхает. Глаза закрыты, а лицо подставлено солнцу, висящему высоко в небе. – Ну, и когда же ты мне наконец поведаешь, что происходит между вами? – Голос Хелен звучит непринужденно, но я готова ручаться, она весь день ждала, когда останется со мной наедине и задаст этот вопрос.

– Если честно, я и сама не знаю. В общем, мы обсудили все недоразумения и прошлые обиды. И теперь, наверное, мы просто смотрим, что из этого выйдет.

– Милосердная и спонтанная… это так на тебя непохоже.

Я пожимаю плечами. Хелен права. Но я не обижаюсь. Может быть, я оттаиваю. Может быть, я расту.

– Я в полном недоумении, зачем Джейкоба заставляют притворяться, будто он без ума от Минги. Я знала, что Минджин – это просто фансервис. Я видела несколько интервью с ней, она какая-то скользкая. Я ей не верю, – сообщает мне сестра. – Но хорошо, что вы с Джейкобом помирились и пошли дальше. – Она прислоняется к моему плечу, и я легонько подталкиваю ее.

– Ты права, – говорю я в задумчивости.

– В чем? – недоумевает сестра.

– Эта его жизнь в Корее… очень тяжелая жизнь. И ему нужен друг, который будет на его стороне. Я хочу, чтобы это снова была я. А еще я хочу подарить ему веселое и беззаботное лето в Сан-Диего.

– Но ты хочешь и большего, правда?

Я опускаю глаза, срываю пучок травы, травинки выскальзывают из моих пальцев.

– Пока все хорошо. Я… он мне нравится. Очень. – Я заливаюсь