Конан - против Звездного братства - Роланд Грин

- Что ж, спрашивай, и я отвечу. - Даже в голосе флейтиста было что-то похожее на музыку, отличающееся от всех голосов - мужчин, женщин, детей, когда-либо слышанных Конаном.

- Скажи, ты умеешь читать мысли?

- Если человек хочет, чтобы я их прочел, - то да. Так и получилось, когда ты просил меня показаться. Такие мысли мне удается прочесть даже на некотором расстоянии.

- А если человек хочет, чтобы его мысли оставались только при нем?

- Такие мысли я не читаю.

Что-то в интонации Марра давало понять, что под этим скрывается скорее , чем .

. Лишь бы этот лесной чудодей вывел их к Элоикасу и Декиусу.

Конан отжал из своей черной шевелюры последние капли воды и, прикинув что-то в уме, сказал:

- Если ты не солгал, то вот о чем я тебя попрошу. Ты отведешь нас к королю и Декиусу. Поведешь отряд, как будто ты простой охотник, или дровосек, или еще кто-нибудь, кто хорошо знает эти места. И ни звука, ни намека на всякую магию, понял? А это значит, что ты спрячешь подальше свои проклятые дудки!

- Тяжелые условия. Киммериец.

- Со мной больше сотни отличных ребят. И я не хочу, чтобы, узнав тебя, они потеряли присутствие духа. Я, конечно, не знаю пределов твоей силы, но нам вполне хватило того хаоса, который ты устроил во дворце.

- Я думаю, что мне еще придется продемонстрировать свою силу раньше, чем мы доберемся до Декиуса. А что ты собираешься сказать обо мне, когда встретишься с королем?

- Расскажу все как есть, дальше - их дело, пусть сами решают.

По лицу Марра было видно, что такой ответ не вполне его устраивает. Конан задумался, а знают ли Элоикас и Декиус об этом человеке что-нибудь, что ему не было известно. Скорее всего, да. Но они ничего не смогут рассказать ему, пока он не найдет их лагерь, доверив свою судьбу этому флейтисту.

Марр подумал еще немного и кивнул головой. Сняв с плеча мешок, он вынул из него нож, немного хлеба и полотняный мешочек с вышитыми голубой нитью руническими письменами. Завернув флейты в мешочек, он разрезал хлеб и протянул по куску Конану и Райне.

- Если это для того, чтобы мы чувствовали себя обязанными...- начала Райна.

- Ну, разумеется... Да, кстати, соль. - Марр протянул руки перед собой, ладонями вверх. В мгновение ока обе ладони стали белыми от кристалликов соли. Он посолил хлеб и движением руки предложил приступить к еде.

Конан откусил хлеба, но кусок чуть не застрял у него в горле. Если этот человек мог из ничего добыть соль, то много ли толку от того, что его заставили спрятать флейты?

Глава 12

Граф Сизамбри проснулся от ставшей уже почти привычной мучительной боли. Он все еще был очень слаб, его сил хватало только на то, чтобы невнятно отвечать на вопросы врача. Ему стоило больших усилий не кричать и не стонать, когда неумелые руки солдат переворачивали его, как какой-то мешок, чтобы переодеть его или поменять простыни.

Подкрепив силы чашкой мясной похлебки и притупив боль глотком макового сиропа, граф снова лег и лежал, словно в забытьи. Так он делал для того, чтобы окружающие говорили при нем все, что думали. Иначе ни от врачей, ни от охраны правды не добьешься.

То, что он услышал, было далеко не утешительным. Похоже, что он дней пять провалялся без сознания. Рана была тяжелая и заживала не так, как обычно заживают раны такого вида.

Никто ни разу ни словом не обмолвился о колдовстве. Сизамбри надеялся, что это не из-за боязни перед самим словом. Видимо, врачи и вправду не находили никаких следов колдовства или чародейства в случае с его ранением. Это даже к лучшему. Графу не хотелось бы обращаться к колдунам из Поуджой, так как он вовсе не собирался запугивать магией своих людей.

Сизамбри понимал, что, даже когда он выздоровеет, ему предстоит более долгая война, чем он предполагал раньше. Король, капитан-генерал Декиус со своим отрядом и еще один сборный отряд смогли уйти из дворца. Волшебство, заставившее вздыбиться землю, дало им эту возможность.

По правде говоря, оба отряда, даже взятые вместе, - это всего-то несколько сот человек. Но они уже наголову разбили одну из его рот, возглавляемую опытными наемниками, которую Сизамбри собирался использовать для того, чтобы держать в страхе крестьян и грабить деревни. Сейчас основные его силы были заняты тем, что занимали и охраняли руины дворца и прочесывали его окрестности.

Там, где появлялись его люди, местное население не всегда было верно Элоикасу. Но после того, как в их деревнях побывали войска графа, они становились на сторону короля.

Граф прикидывал, как он мог бы усилить свои войска. Можно собрать под свое знамя всех мужчин, от мальчишек до стариков, во всех подчинявшихся ему селениях. Не так уж много от них толку - от них и от их гнилых луков и ржавых ножей и мечей, - но так можно было убить сразу двух зайцев. Во-первых, держать их всех под наблюдением - что безопаснее, чем оставить недоброжелателей на свободе в их родных местах. А во-вторых, обезопасить себя оттого, что они могут присоединиться к отрядам Элоикаса.

Другой способ усилить свои ряды - это наемники. Слух о хороших деньгах, которые платят за службу у графа Сизамбри, быстро разлетится по всему Пограничью и другим странам. Так что в желающих повоевать недостатка не будет.

Но они захотят не только воевать. Им нужно будет платить золотом, а его-то как раз у Сизамбри не было и не будет, пока он не доберется до сокровищницы короля Элоикаса.

Стон вырвался из груди графа. Это не был стон боли от раны. Сизамбри стонал от ярости, от бессилия: эта рана отбрасывала его от победы, от трона почти к самому началу борьбы. Сколько же еще он будет прикован к кровати! Дождаться бы только момента, когда долгие переходы в носилках будут безопасны для него. Только немедленное продолжение войны может спасти его дело и воодушевить преданных ему людей на борьбу с его противниками, с мечом в руке.

Он снова застонал, но уже тише, почти неслышно для других. Наверное, лекарства начинали действовать, вытесняя из его мозга тяжелые мысли. Граф заснул, надеясь, что сон, как лекарство, приблизит его к выздоровлению.

Капитан-генерал Декиус проснулся в своей палатке, разбуженный шумом, поднятым часовыми. Первое, что пришло ему в голову, - что Сизамбри сумел разыскать их лагерь и теперь гнал своих людей на последний отчаянный штурм.

Декиус вынырнул из постели, накинул брюки, а в остальном ограничил свой наряд шлемом и мечом. Зацепив ногой за растяжку палатки, он чуть не опрокинул на себя все сооружение.

После этого он стал двигаться чуть более осторожно, но никак не менее быстро. Солдаты его отряда, примкнувшие к ним стражники и вооруженные дворцовые слуги - все так быстро и бодро занимали свои места в строю и на подготовленном рубеже, словно большинство из них и не провело ночь бодрствуя - дежуря или выполняя лагерные работы. Место Декиуса, их командира, было впереди всех.