Ликвидатор - Александр Афанасьев (Маркьянов)

– Это дорого будет стоить… – заявил русский. – Пятьдесят штук сейчас, дальше – в зависимости от того, что я выясню.

– Пятьдесят штук? Да это слишком… ради бога, пятьдесят штук. Мы же ничего не имеем пока, никакой информации.

– Лезть в это дело небезопасно. Папу едва не убили, волкодавы землю роют. Можно самому под статью загреметь. Еще это может затронуть авторитетных людей из диаспоры…

– Друг, пойми, я не могу просто так прийти к начальству и сказать – дайте мне пятьдесят штук. Ты должен нам дать что-нибудь, только тогда я смогу договориться о более крупных суммах. Смотри, вот здесь двадцать штук. Но не долларов, а евро.

Евро – единая европейская валюта стоила немного дороже, чем доллар, примерно на пятую часть. Ее предпочитали люди, занимающиеся нелегальными делами по всему миру – в отличие от доллара, у евро в общем обороте были купюры на двести и на пятьсот евро, что позволяло поддерживать крупные нелегальные расчеты наличными. Все знали, что евро дороже доллара, это была психология – не каждый сообразит, что дороже совсем не намного. К тому же, Тэд протягивал деньги, настоящие, хрустящие купюры прямо из банка, и надо было обладать особой силой воли, чтобы не взять их.

Рука дружбы, твою мать…

Русский не удержался, взял купюры.

– Если ты принесешь что-то ценное, друг, мне удастся выбить для тебя куда большее вознаграждение. Это важно для нас.

– Жди завтра. Связываемся через Юрца. Нас постоянно слушают.

– Я все понял, друг. Нет проблем, мы умеем позаботиться о наших друзьях.

– Идите туда. Юрик выведет вас, вместе нам выходить не стоит…

– Нет проблем, друг…

Они пошли вперед. Там был еще один ряд грузовиков, они стояли нос к носу, чтобы можно было торговать. Между машинам было около метра, приходилось протискиваться. Было грязно, омерзительно воняло дерьмом и еще чем-то, под ногами хрустели упаковки от дешевой лапши, и ни конца ни края этому не было видно.

– Сюда.

Они сворачивали на ту же улицу, с которой пришли, протискиваясь между двумя грузовиками. Первый – Юрий, за ним – оба американца. Лишь в самый последний момент лейтенант-коммандер Ефимофф понял, что дело неладно, по одинаковым курткам поджидавших их людей да щелкнувшему замку двери кабины водителя – путь назад был тоже перекрыт. Тэд крикнул по-английски – Беги! Go! Он поднырнул под удар и ударил кулаком в ответ – простейший, прямой удар, чтобы пробить оборону врага и уносить ноги, пока не поздно. На курсах на Ферме и потом, на багдадских и кабульских улицах, жизнь их учила: проще и сильнее. Ударь – а потом беги со всех ног. Но кто-то – лейтенант-коммандер мог поклясться, что это обычный человек, не поджидавший их боевик – подставил ему подножку, и американец, не ожидавший этого, полетел в грязь, ударившись щекой и скулой о нос стоявшего рядом русского мини-грузовика. Он попытался толкнуться и встать, но кто-то ударил его ногой, а через секунду подскочил еще кто-то, со злобой они начали пинать его. Американец понял, что дело дрянь, и попытался уползти под грузовик, но его схватили за ногу, ударили еще раз, начали топтать. Потом сухо треснул электрический разрядник – и он отключился…

Как я нашел американцев и как вообще в это ввязался? Да просто.

В отличие от американцев, источники информации у меня были получше. Не продажный мент и не менее продажный фейс, не «авторитетные люди» из диаспоры, которые соврут в любом случае и будут врать, пока их у свежевыкопанной безымянной могилки не поставить, информаторы у меня были свои. И в Москве, и в других городах уже были русские общины, организации, дружины, которые готовились к самому худшему. Покупали оружие, земли в Подмосковье и на исконных территориях Руси, вели и обновляли списки радикальных экстремистов и их пособников, их адреса, явки, места сходок, закладывали закладки с гречневой кашей и рисом, готовились вывозить семьи, когда все начнется.

Что начнется?

Резня начнется, дорогие мои москвичи. Самая настоящая – с кишками на воротах, простите за столь натуралистичные подробности. Вот вы думаете, что это всегда будет так? Что вы будете по сотке, по две в месяц зарплату получать, два раза в год в отпуск ездить, домик в Подмосковье строить помимо квартиры, которая у вас есть. Частный садик, школа с английским или китайским языком, шикарные корпоративы со звездулями, годовой бонус, которого хватит, чтобы сменить машину. А рядом с вами какие-то непонятные… черные, которые двор ваш метут, которые на стройке трудятся, которые одежду шьют на заброшенных подмосковных фабриках и там же живут. Вы их и нанимаете – ремонт в квартире сделать, в коттедже траву покосить, огород вскопать. А иногда и не платите и гоните прочь. В маршрутках за рулем – тоже они, в метрополитене, грузчиками в магазинах… да везде. И вот они смотрят на вашу новую шубку, которую вы в Греции купили, на вашу сумочку, которую вы купили в Милане на шопинге, на вашу роскошную машину, на которую вы супруга раскрутили, и думают…

Угадайте – что?

Не догадываетесь? Не доходит?

Ну, если до вас не доходит – до них, слава Аллаху, уже дошло. А если не доходит – поможет Хизб-ут-Тахрир, у которого в Москве уже есть нелегальные ячейки, и не одна. И там этим узбекам, азербайджанцам, таджикам, которые в подвалах живут и лапшой питаются, которых все и вся кидают, говорят: вы правоверные, а они неверные. Вы лучше их этим. Имущество неверного разрешено, и его жизнь разрешена, и его женщина разрешена, и его дети разрешены – все разрешено. И настанет тот недобрый час, когда Махмуд, который стоянку у дома сторожит и к которому вы как к говорящей вещи относитесь, вас на капоте вашей машины изнасилует, а потом кишки выпустит. Потому что он будет мечтать об этом каждый день, смотря на вашу новую шубку и вашу новую лайбу. Пока кто-нибудь не скажет: можно.

А как вы думаете – то, что в Москве не менее двухсот тысяч легальных и нелегальных азербайджанцев – это как? В отличие от узбеков и таджиков – азербайджанцы соображают очень быстро, этого у них не отнять. И они идут в институт, да не на какой-нибудь факультет, а на юридический. И становятся адвокатами, судьями, прокурорами…

И что самое непонятное и поразительное для вас – они будут гнобить, грабить, уничтожать, издеваться над вами не потому, что вы плохие – вы, наверное, и в самом деле неплохие. Они будут делать это, потому что вам есть что терять – а вот им терять нечего. Так будет – если те, кого вы презрительно называете «экстремистами» или «замкадьем», не остановят их. Не ради вас, совсем даже нет. Ради России…

Да и еще. Не думайте, что, если оказывать им помощь, строить там дома, дороги, раздавать гуманитарку, делать всякие благотворительные программы, будет лучше. Будет только хуже. В Афганистане душманы убивали наших врачей, наших учителей, убивали со звериной жестокостью, убивали и тех, кто осмеливался брать у шурави что-то, принимать помощь. И делали это потому, что сам факт того, что мы можем оказывать им помощь, унижает и оскорбляет их, показывает их никчемность и убогость, их отсталость и отсталость их религии. Чем больше вы будете им помогать – тем сильнее будет их ненависть, тем сильнее будет оскорбление, нанесенное помощью. Так что не пытайтесь, не тратьте попусту время. Его и так не осталось.

Мои друзья подсказали мне, с чего начинать – с «крыши»! «Крыши» в Москве до сих пор есть, слишком велика норма прибыльности, чтобы не было «крыш». Додуматься до того, что взрывное устройство, если и было заложено в Москве, то оно было заложено в гроб, – было несложно. Установить, в каком именно похоронном агентстве американцы взяли этот гроб, еще проще. Установить, кто истинный владелец сего почтенного бизнеса, вовсе даже не проблема. Некий Сафар Мирзаев, имя то ли настоящее, то ли нет, но это не особо и важно. Уважаемый человек с русским паспортом, с хорошими связями на Кавказе – на Кавказе, если кто не знает, в большом количестве произрастают деревья ценных пород, идущие на дорогие гробы. Но кроме этого еще господин Мирзаев платит дань некоему Хамзату-Али, относящемуся к Дербентскому джамаату. Он здесь вроде эмиссара в Москве – собирает на джихад.

Чтобы работать дальше, я нашел у вокзала бомжа-татарина. Приодел его немного, привел в порядок и купил для него готовую фирму, заплатив за срочность переоформления шестьдесят тысяч рублей. Снял для него торговую точку в магазине, которая явно не окупится, и купил подержанную «Газель», заплатив четыреста двадцать тысяч рублей. А сам – нанялся к нему шофером-экспедитором, рассчитав все точно. На этот рынок нет хода русским, но это только кажется. На самом деле ход есть – русским рабам. Любые ублюдки тут – охрана у ворот, контролеры, торговцы – покровительственно улыбаются, видя, как замурзанный русский, повинуясь покрикиванию хозяина, шустрит, закидывая в кузов фрукты и зелень. Им это по душе. Для их маленьких и убогих душонок нет ничего приятнее, чем видеть униженным и покорным того, кто вел их к свету знаний, кто прокладывал в их пустынях железные дороги, лечил их самих от вшей и туберкулеза, строил дома, помогал развивать их письменность и культуру – ведь у многих до нашего прихода даже письменности не было. Такова нынче человеческая благодарность. Они отъелись, подлечились – и теперь приехали «покорять Москву».