Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Дали Мила

Попрощавшись с Лактионовой, спешу обратно в машину, где Семён уже выгружает файлы на наш ноутбук.

— Удаленные с «облака» не забудь, — подсказываю я.

— Разумеется. Загрузка почти завершена. Уф… сколько же всякого у вашей этой… бывшей накопилось.

Через пятнадцать минут я открываю удаленный файл.

Это видео из хосписа, где Лактионова, склонившись над кроватью, держит за руку немощного старика, в то время как ее снимают фотографы. Лицо Виты передает печать и в то же время благость. Она словно преображается в ангела.

Но когда фотограф объявляет, что съемка завершена, Виталина как-то резко отстраняется от пациента. Корчится брезгливо, хватается за влажные салфетки и спешит вытереть руки.

— Ну и вонь здесь, — шипит она и обращает внимание на того, кто снимает ее на телефон. Ухмыльнувшись, показывает в камеру фак. — Вырубай. Валим отсюда, а то я сейчас облююсь!

На следующем видео Лактионова сидит вроде бы в детском доме, окруженная ребятишками. Гладит их заботливо, приветливо улыбается.

— Чужих детей не бывает! — заявляет она. — Я поддерживаю наше молодое поколение и призываю других делать так же. — Приобняв мальчика и девочку, сидящих по обе стороны от нее, еще крепче, ласково заявляет: — Солнышки вы мои. Я вас очень люблю!

— Стоп, снято! — звучит закадровый голос.

И Лактионова тут же подскакивает с дивана.

— Мама Вита, мама Вита, — дергает ее за подол платья девочка лет четырех. — Ты забелёшь меня домой?

Лактионова, демонически ухмыляясь, наклоняется к крохе.

— Да кому ты на хрен обосралась? Я отвалила бабла вашей директрисе за съемку, и она на эти деньги купит много конфет своим родным детям, а ты так и останешься жить в детдоме, так что пиздуй отсюда, девочка. Пиздуй подальше от меня…

— Вот же дрянь эта ваша Виталина Викторовна! — не сдерживается Семён. — Я только два файла посмотрел, а она уже взбесила!

А я уже не удивлен…

— Здесь на целый документальный фильм хватит, — говорю. — Мы ей такую рекламную компанию устроим…

Семён везет меня в городскую квартиру, где я теперь живу. Нам нужно хорошо отдохнуть, ведь завтра нас ждет горячий день.

Глава 49

На следующий день

Еще рассвести не успело, а я ранним утром уже встречаюсь со следователем, который взялся за мое непростое дело. Не без помощи Бельской нам удалось выбить ордер. Позавчера мы ездили с ней в отдел, но Туманов снова напоминает:

— Маргарита — молодец, что не побоялась написать заявление. Далеко не каждая девушка осмелится связываться с такими людьми, как Багиров. Но в противном случае было бы сложнее организовать обыск. Попытка изнасилования — весомый аргумент.

А меня переполняет гордость.

— Да, Рита у меня отчаянная. Настоящий боец.

Еще одним поводом для обыска стало и мое заявление, но уже на Баринова — на то, что с его ведома мне подмешали наркоту.

— Если найдем за что зацепиться, то и за отели возьмемся, — сообщает Туманов.

Выдвигаемся к дому Баринова. Основанием начать именно с его коттеджа стало завирусившееся в сети видео с Бельской. Сделав ставку на эффект неожиданности, звоним в его запертые ворота в начале седьмого утра. Можно было бы и в шесть, но потребовалось время, чтобы уговорить соседей пойти понятыми.

Услышав, что к Дмитрию нагрянула полиция, ворота он, конечно, отпирает и впускает нашу группу во двор, а вот дверь в дом открывает с некоторым запозданием. Еще заспанный, но уже всклокоченный Баринов окидывает нас удивленным взглядом, заостряя внимание на мне, и раздраженно выпаливает:

— Я без своего адвоката ни слова не скажу!

— Имеете право, — хмыкает Туманов и показывает Дмитрию ордер.

Тот напрягает челюсть, двигает желваками, впускает нас в дом. А потом сразу же хватается за телефон — звонит адвокату.

Полицейские рассредоточиваются по дому. Я никуда не лезу и нахожусь на виду.

— А ты что, в менты подался? — негромко шипит Баринов, закончив звонок. — Какого хрена ты здесь делаешь, и что вообще происходит?

— Ты же знаешь, что для меня везде найдутся исключения, — улыбаюсь ему прямо в лицо. — Не ту сторону ты выбрал, Дима. Звони теперь своей подружке Виталине — посмотрим, как она тебя защитит.

Когда следователь направляется в кабинет Баринова, Дмитрий заметно нервничает и срывается за ним. Я тоже иду.

— Ноутбук мы изымаем, — сообщает Туманов.

— Да пожалуйста! — раздраженно выпаливает Баринов. — Берите что хотите! Я чист перед законом, мне скрывать нечего!

И я больше всего рассчитывал именно на информацию с ноутбука Баринова. Он его постоянно носит с собой, никому не разрешает пользоваться. Бережет как зеницу ока. И он должен быть в доме. На работе бы Дмитрий такую ценность не оставил. Только я точно помню, что корпус того ноутбука был серебристым, а этот черный.

— Это не тот ноутбук, — говорю Туманову. — Нужно искать еще один.

— Игорь Петрович, здесь что-то есть, — вдруг подзывает Туманова сержант и сдвигает уголок картины, висящей на стене.

На холсте маслом написан сам Баринов в образе Наполеона. В кителе той эпохи, сидящий верхом на коне. Идиотская картина, но отлично передающая напыщенную суть Дмитрия.

Отодвинув золоченую рамку еще больше, сержант достает со скрытой в стене полки второй ноутбук — тот самый. Я узнаю его сразу.

— Это мы тоже изымаем! — говорит Туманов Дмитрию, за секунду ставшему пунцовым…

…После полудня я нахожусь в отделе и терпеливо жду, когда специалисты взломают хитрый пароль на ноутбуке, сказать который Баринов наотрез отказался. Хотя кого я обманываю? Меня просто распирает от мучительного ожидания. Я места себе не нахожу. Меня уже рвет на части!

Еще через час ноутбук все же взламывают. Сажусь возле Туманова, и мы смотрим, что там есть. Я, конечно, знал, что интересное будет… но не до такой степени…

А Баринов, оказывается, извращенец. Его дом нашпигован камерами, они в каждой комнате, вплоть до уборных. Дмитрий часто приглашал гостей к себе с ночевкой и записывал их, а потом выгружал самые «интересные» файлы на свой ноутбук. Здесь записи, где сам Баринов занимается сексом с разными девушками, есть записи с гостевых комнат. А еще где моются, справляют нужду. Так же записи с весьма сомнительными разговорами. Если покопаться дольше, можно много чего нарыть.

Интересно, а его друзья в курсе, чем промышляет Дима? Я и о себе сразу вспоминаю. Не было ли у меня каких-то прецедентов в его доме? Хорошо, что я не люблю ходить по гостям, а уж тем более оставаться ночевать. Я даже на бровях всегда ползу к себе. А какие-то серьезные дела мы обсуждали с Дмитрием у меня в офисе или на нейтральной территории.

В другой папке нашлись и записи с отеля. Устанавливать камеры в номерах он побоялся, а вот оригинальная запись с банкета осталась. Хотя Баринов так убедительно заявлял о ее удалении, и я даже ему поверил. На ней видно официантку, которая подмешивает в бокал сомнительное вещество и потом передает его мне в руки.

— Опознать ее личность не составит труда, — комментирует Туманов. — Привезем в отдел, выдавим из нее показания. — Открывает папку с документами. — Кроме того, очень похоже на отмывание денег через отели, но с этим будет разбираться отдел по борьбы с экономическими преступлениями.

— Баринов столько лет собирал грязные компроматы и сам же на них попался…

— Ага, бумеранг по башке треснул, — смеется.

— Теперь мы оба понимаем, что Рита была жертвой сговора. Ее репутация испорчена. В сети травля. Девчонка пережила из-за этого нервный срыв. Я могу взять у тебя некоторые файлы, чтобы отстоять ее честь?

Туманов мотает головой.

— Пока идет следствие, это невозможно. К сожалению.

— Но мы же оба понимаем, насколько оно может затянуться, — негодую я.

— Я сделаю все, чтобы ускорить процесс. Все от меня зависящее, Мирон. Но пока ты должен проявить железное терпение.