Зачем нам враги - Юлия Остапенко

— Это плохо? — с иронией спросила Эллен: почему-то ей казалось, что он должен быть женоненавистником.

— Весьма, — мрачно ответил эльф и взглянул на нее. — Ты, однако, не слишком опечалена смертью своего сюзерена.

— Меня теперь мало что способно опечалить, — сказала Эллен. — А что же война? Кто поведет армию без князя?

— Какую армию? — поморщился эльф. — У вас остались одни недобитки. Мне пришлось приказать своим сотням выступить против Тальварда. Это риск, разумеется, — если девчонка уже мертва, но выбора не было... Впрочем, с чего я это тебе рассказываю...

— Мне интересно, — пламенно заверила Эллен и расхохоталась, когда его лицо вытянулось в ответ на новую наглость. — Простите, милорд! Я просто все еще не отошла от того, что случилось... и поверить не могу, что встретила вас. Если бы чуть раньше... Только почему же вы путешествуете совсем один? Разве и это велят наши глупые законы?

— У меня были сопровождающие, — хмуро сказал Глориндель. — Но мы напоролись на тальвардов... кажется, я один ушел живым.

— То есть сбежали живым? — уточнила Эллен.

Он снова ударил ее. Какой гневливый у нее теперь князь... Эллен встала. Она, наверное, была смешна — измотанная двухнедельным бродяжничеством по портовому городу, в драной одежде, растрепанная, грязная, покрытая волдырями и свежей кровью — и с таким возмутительно гордым взглядом, с такой дерзостью в движениях и словах... Обезоруживающей дерзостью, поняла она, когда заговорила — и эльф не велел ей умолкнуть на первом же слове.

— Милорд, я повторяю последний раз: не смейте меня бить. Иначе я уйду, и можете искать вашу невесту сами. Сомневаюсь, что вы поспеете до новой луны.

Он молчал. Знал, что у него нет выбора, кроме как верить ей — и выполнять ее условия. И Эллен видела, до чего же это его злит. Он хмурил красивые брови, кусал изящные губы и судорожно стискивал скрещенные руки на груди... Прекрасный эльфийский принц. А она, низкородная человеческая оборванка, стояла над ним, как палач, и знала, что он в ее власти.

Последняя мысль отозвалась в ней чем-то странным — как будто легкое ощущение бывшего прежде.

— Чего ты хочешь? — резко спросил эльф и встал — видимо, его слишком раздражало столь явное ее превосходство.

— Я должна привести себя в порядок и отдохнуть. Завтра мы двинемся по следу моей госпожи. И если вы не будете делать глупостей, то успеете найти ее.

— Послушай, женщина... — В его голосе зазвенела угроза.

— Что? — мягко улыбнулась Эллен.

Он хотел сказать что-то — и не стал. Только снова выругался:

— Чума на твою голову...

И снова ее кольнуло что-то, смехотворно напоминающее обиду. И в то же время она подумала с отчетливым оттенком торжества: «Вот так с ним и надо. Только так. Взять за горло и... »

И вы отвезете меня в Тарнас, господин Глориндель. Я две недели сдыхала в этой помойной яме, пытаясь пробраться на корабль, а теперь вы с комфортом доставите меня туда. И хоть мы не найдем там миледи Рослин — кого это волнует? Уж точно не меня. И что будет с вашим троном, с Калардином — мне наплевать. У меня есть цель, и важно только это.

Слышишь, Рассел — теперь у меня есть цель.

— Постой, но откуда ты знаешь меня в лицо?

Эллен обернулась. Еще раз окинула его взглядом, любуясь безупречным эльфийским телом. Намного лучшим, чем оно казалось сквозь мутную дымку дурмана...

— Я видела вас во сне, милорд, — шепнула она и снова рассмеялась, увидев возмущение в его глазах.

Ей нравился этот эльф. Он ей очень нравился. Ему было так легко лгать.

— Проклятие, ты уверена, что именно эта гостиница? — вырвалось у Натана. Часть сознания тут же укорила его, что он выругался при ребенке, а другой частью он понимал, что ребенок отнюдь не столь невинен. Натан понял это еще на корабле, в трюме, не видя ее, по одному только прикосновению, — и сейчас, при свете дня, глядя ей в лицо, все больше в этом убеждался.

Она ему кого-то мучительно напоминала.

— Уверена, — сказала Ровена и крепче стиснула его руку. Натану не нравилось, когда она так делала; ему нечасто приходилось возиться с детьми, но в этой судорожной, почти яростной хватке не было ничего детского, ни тени беспомощности и немой мольбы о защите. Скорее походило на то, что она держала его, боясь, как бы он не сбежал. В других обстоятельствах это показалось бы ему смешным. Или, может быть, жутким.

Но сейчас он лишь пожал плечами и шагнул в дверной проем.

Гостиница была паршивая. Натан понял это еще снаружи; заплеванный пол с гнилой соломой и стойкий запах кислых винных паров, смешанный с вонью блевотины, укрепил его в этом мнении. В таких забегаловках обычно ночуют заезжие контрабандисты, а не дворянки с дочерьми, пусть даже беглые. В том, что девчонка голубых кровей, Натан не сомневался — благо повидал таких на своем веку немало. И в том, что она бежит, — тоже. Только вот от кого...

Или за кем, вдруг подумал он. Мысль отчего-то не казалась совсем уж невероятной.

— Так, значит, здесь ты останавливалась со своей мамой? — спросил Натан, стараясь, чтобы в голосе не отразились обуревающие его по этому поводу сомнения. Девочка кивнула — быстро, твердо и уверенно. Кажется, и правда не врала. Удивительное дело — Натан знал ее неполные три дня, но, похоже, уже мог без особого труда распознать ее ложь. И это отнюдь не из-за детской непосредственности... если бы.

Просто все же напоминала она кого-то, невыносимо напоминала — и, кажется, того человека он знал хорошо...

— Ну ладно, — проговорил Натан. — В какой комнате? Заберешь свою вещь, и убираемся отсюда.

Он сам не знал, почему потащился через полгорода в бедный квартал, выполняя прихоть девчонки, утверждавшей, что в этом гадючнике она забыла нечто очень важное. Натан даже оставил при себе мысли о том, сколько успел выпить нашедший пропажу на те деньги, что выручил за нее в ближайшей подворотне. Он не знал, что именно потеряла странная девочка, но в городах вроде Врельере тянут все, что плохо лежит. В давние времени Натан немало поошивался в подобных местах.

К его разочарованию, оказалось, что хозяин отлучился, а заменявший его рябой подросток пускать незваных гостей наверх наотрез отказался. Говорила с ним Ровена — спокойно, уверенно, и он, кажется, даже воспринимал ее всерьез; впрочем, это как раз Натана уже не удивляло. Сам он тальвардский более или менее понимал, но изъяснялся с трудом, поэтому без пререканий предоставил Ровене возможность вести переговоры. Тем более что это ведь было нужно ей, а не ему.

Проклятие, а что все-таки нужно ему? Здесь, в этом вонючем сарае, с этой странной девочкой? И совершенно, абсолютно не важно, кого она ему напоминает...