Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров - Юлия Фирсанова

— Только?

— Ледяные края, холод там дикий. Странное место Цаперрин для клада выбрал, коль о том мире речь идет, а если о другом, то дираванка промахнулась, близость мира указывая, — нахмурился пират, потирая подбородок.

— Ты не видишь острова похожих очертаний? — задумчиво уточнила Элия.

— Похожие есть, целых три, а вот точно совпадающих — не вижу, — ткнув пальцем в указанные объекты, недовольно признал мужчина. Мысленно он продолжал выискивать возможную ошибку в расчетах.

— Так ведь карта старая, братец, сколько ей столетий? — ухмыльнулся Джей, пусть мало смыслящий в морском деле, но очень неплохо разбирающийся в указаниях к поиску сокровищ, и подбодрил родича. — Может статься, в том мире время вообще ускоренно течет. За большой срок острова могли очертания поменять! Или Нафил их какой некромантской магией трансформировал необратимо. Три не тридцать три, проверим! Надеюсь, шмотки теплые у твоих ребят имеются, а то отморозят причиндалы, девки на порог не пустят.

— Имеются, — усмехнулся Кэлберт, — даже тебе я из своих запасов найду! Чтоб с девками проблем не было!

На этом совет кладоискателей завершился.

Глава 10. Ледяной переход

Джей с Кэлом остались подбирать теплую одежду. Элегор, решивший обойтись помощью звездного набора, не покинул компании из чистого любопытства. Элия отправилась на палубу подышать еще теплым воздухом в одиночестве. По пути принцесса заглянула в свою каюту, чтобы позаботиться об экипировке. Заодно коснулась зеркала-портрета безумца, запрятанного среди вещей в сумке. Дед был еще очень-очень далеко и по-прежнему спал.

На палубе было жарко, но довольно сильный ветер не давал окончательно сгуститься зною. Лучший мастер-стихийник Кэлберта — молодой Лигор — сидел, свесив босые ноги через борт, на носу корабля. Он заплетал ветра в сеть, наигрывая на свирели заводную, быструю мелодию. Покорные звукам невидимые пленники, очарованные музыкой, надували паруса. Несмотря на ветер, Лигор сидел безмятежно спокойно, словно покоился в удобном кресле, молодого мага поддерживал сам воздух, только прядь на лысой голове трепетала, как флаг.

Элия невольно залюбовалась врожденной грацией морского колдуна, такого же естественного в искусстве творения чар, как парящая в поднебесье птица. Это ни в коей мере не было женским интересом к мужчине, но кое-кто истолковал внимание богини иначе.

— Светлой богине пришелся по нраву наш стихийник? — бухнул над ухом принцессы гулкий вопрос Торка. Высоченный первый помощник смотрел на пассажирку с плохо скрываемой тревогой на смуглой физиономии.

— Забавный паренек, — согласилась Элия, удостаивая человека ответом ради той искренней заботы и преданности, которые тот проявлял к капитану. Но, похоже, Торк считал своим долгом опекать не только Кэлберта.

— Пожалела б малыша, Светлая, он совсем еще пацан, опыта никакого, взбаламутишь ему всю душу, в ветрах потеряется, — прямым текстом что думал, то и сказал мужчина.

Элия в секундном изумлении уставилась на здоровенного моряка, так превратно истолковавшего ее невинный интерес, и собралась уже было ехидно поинтересоваться, не предлагает ли он на замену себя, как зрелого и умудренного опытом типа, а если предлагает, то в какой позе предпочитает. Но тут на палубу выскочил Джей.

— Соскучилась без меня великолепного? — чмокнув в щеку, утвердительно спросил он сестру и полюбопытствовал, озадаченный тем, какую общую тему для разговора могла отыскать богиня и один из парней Кэлберта:

— О чем речь?

— Пока вы обеспечивали будущее счастье девиц, страхуясь от обморожения, Торк предположил, что я присмотрела Лигора себе в любовники, — ядовито обронила Элия, — и теперь пытается уговорить меня передумать, апеллируя к невинности юноши и необратимости нанесенных мною душевных травм.

«Я так сказал?» — большими буквами проступил на челе озадаченного первого помощника вопрос, а белобрысый остроумец тут же заявил:

— Правильно-правильно, нечего соблазнять непорочных девственников, какой прок от этих неумех, соблазни лучше меня!

— Не получится, ты же сопротивляться не будешь, — демонстративно пожалела Элия.

— Я? О, я могу очень бурно сопротивляться, — охотно пообещал Джей, только что в грудь себя кулаком не стукнул.

— Это будет притворное сопротивление, не имеющее ничего общего с истинным, проистекающим из стыдливых глубин невинной души, — тоном истинной садистки-ценительницы констатировала Богиня Любви, щелкнул брата по кончику носа.

Пока родичи и Торк решали вопрос о сохранении девственности Лигора, герцог Лиенский тоже появился на палубе. И его внимание мгновенно привлек собирающий ветра стихийник. Молодого бога всегда интересовали игры с силами природы и чем эти игры были опасней, тем более ярый интерес проявлял Элегор. Герцог подобрался поближе к парню, которого старательно обходили стороной матросы, запрыгнул, уселся рядом и запросто спросил:

— Ты голову специально бреешь?

Молодой стихийник вынырнул из песни и застенчиво поведал:

— Голой кожей ветер лучше чувствуется, даже самый слабый.

— А свирель зачарована или магия в самой мелодии и твоей силе мага? — продолжил расспросы Элегор.

— Свирель самая обычная, я ее в порту купил. Моя прежняя, которую учитель Павих подарил, в прошлом плавании разбилась. Она из ракушек-гиан была. Когда я на водорослях поскользнулся и упал, кусок откололся. А эта, костяная, крепче, — не делая из сведений секрета и вовсе не считая их чем-то постыдным, простодушно ответил юноша и улыбнулся богу, так запросто общавшемуся с ним. Вот другие, люди, даже матросы с «Разящего», сторонились стихийника. Не явно, а все-таки чувствовал он их сдержанную опаску. — Если хочешь, посмотри! — сняв через голову серебряную цепочку со свирелью, великодушно предложил Лигор и собеседник, разумеется, тут же схватил музыкальный инструмент.

Маленькая свирель из чуть желтоватой кости была приятно теплой на ощупь и на первый взгляд не отличалась особенной изысканностью, способной превратить заурядную поделку в шедевр. Но Элегор работал с костью и, пусть не резал свистулек, мог оценить мастерски выгравированные маленькие барашки волн, бегущие вдоль ряда отверстий — незатейливое и одновременно удивительно гармоничное украшение. Наверное, именно рисунок прельстил юного стихийника, выбравшего вещицу. Проверяя, каков у инструмента звук, молодой бог поднес один конец ко рту и подул. Первые несколько нот вышли нежными, легкими, воздушно-пронзительными, звук продолжал нарастать, и свирель запела сильнее и строже, более властно и громко, настолько громко, что на пару мгновений перекрыла шум Океана Миров и голоса моряков.