Повеса в моих объятиях - Селеста Брэдли

— Что? О чем это ты?

— А вот о чем! — Бейливик начал говорить совсем лишнее, но теперь останавливать его было уже слишком поздно. — Если настоящий мужчина хочет женщину, он не станет мешкать, а пойдет за ней! Настоящий мужчина если уж положил глаз на хорошенькую девушку, то не успокоится, пока не завоюет ее!

Это была правда. Так поступал и лорд Бланкеншип, и даже старший лорд Олдрич.

Лорд Бертрам вновь шмыгнул носом, но на этот раз скорее задумчиво, нежели скорбно.

— Пока не завоюет? Ох, не знаю даже, с чего и начинать…

Бейливик с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Впрочем, лорд был еще довольно молод. И неопытен. Он научится.

— Главное — это начать, старина. — То, что лорду Бертраму несколько больше его собственных девятнадцати, нисколько не смущало Бейливика.

В водянистых синих глазах лорда Бертрама зажегся огонек.

— Я должен сделать это. Проявить мужество! Идти за ней, если хочу вернуть ее!

Бертрам выпрямился, теребя свой шейный платок. — Бог мой, я сделаю это!

Бейливик похлопал его по спине:

— Желаю удачи, милорд! — Он развернулся, решительно вышел из дома и направился к своему несговорчивому коню.

Он проскакал почти милю, прежде чем понял, что только что воодушевил лорда Бертрама отправиться на поиски той же самой женщины, которую искал сэр Колин.

— О черт!

Балтазар заржал и, счастливый, перешел на рысь.

Глава 24

Приведение гостиницы после побоища в надлежащий вид, в соответствии со строгими стандартами Оливии, заняло большую часть дня. Конечно, уборка немного затянулась благодаря помощи Мелоди, но Оливия и Пруденс не обращали внимания на беспорядок, который устраивала Мелоди. Никто не упоминал о Колине и ни слова не произнес о пиратах. Никому не хотелось испортить подверженное переменам настроение Мелоди, а ведь оно держалось лишь на необдуманном обещании Колина вернуться в срок и рассказать девочке пиратскую историю на ночь.

Даже Эван был необычайно добр к ней. Когда Пруденс злилась над Оливией и все-таки решила вывести Мелоди из гостиницы, Эван предложил организовать пикник. Оливия с чувством благодарности собрала корзину с хлебом и сыром и отправила их на прелестную лужайку, где как раз созрел крыжовник.

— Вокруг старого монастыря растет множество кустов, так что можете всласть наесться там ягод, — сказала им Оливия.

От монастыря, кроме башен и каменных сводов, одиноко торчавших посреди заросшей бурьяном лужайки, почти ничего не осталось. Все обвил дикий виноград, его листья блестели в солнечном свете. Старые камни стали почти белыми и напоминали кости какого-то животного, испустившего здесь последний вздох.

Мелоди носилась между камней, ее маленькие ножки едва успевали за длинными ногами Эвана. Ее крошечные ручки тут же потянулись к цветам ласточкиного хвоста, шиповника и львиного зева, которые, вероятно, росли тут с незапамятных времен.

Они нашли уютное местечко, где лучи ласкового солнца, отражались от бледного камня. Здесь сохранилась часть стены, достаточно крепкая, чтобы выдержать крышу. Вероятно, пастухи тоже пользовались этим местом, потому что дети нашли очаг, сложенный из огнеупорных камней, и груду мешковины, напоминавшую постель.

Жалея Мелоди, Эван даже согласился поиграть с ней в дом. Пруденс пыталась делать вид, будто у нее хорошее настроение, но все же на такой ясный день словно была наброшена темная пелена. Кое-кто ушел от них, и все трое чувствовали это.

Когда в глубоких сумерках они вернулись в гостиницу, у Пруденс появилось чувство, что Колин бросил их из-за Шанталь отнюдь не в последний раз.

Группа мужчин собралась возле костра — светлого пятна, вокруг которого сгущалась тьма. Кто-то проверял свое оружие, кто-то — фляжку с виски. Кто-то обсуждал недавнюю историю стычки с огромным белым неистовым конем и гигантом, который им управлял.

Поодаль, в стороне от группы, наполовину освещенный светом от костра, стоял человек. Мрачный и опасный. Выглядел он опрятно, и лицо у него было выразительным. Но взгляд его, казалось, был направлен внутрь, как будто его преследовала одна навязчивая мысль.

Откуда-то послышался крик. Мужчины у костра немедленно схватились за оружие. Появились часовые, которые тащили за собой связанного человека. Не говоря ни слова, кто-то выступил из темноты и занял место караульного.

Связанного человека толкнули так, что он упал на колени перед тем мужчиной из сумерек. Тяжело дыша, пленник поднял голову и посмотрел на своего поработителя.

Тот кивнул:

— Привет, Сет. Ты так избит, что я едва узнал тебя. — Главарь мягко улыбнулся. — Тебя выдают лишь волосы.

— Мистер Гаффин, я… — прохрипел Сет.

Гаффин покачал головой:

— Заткнись, Сет. И больше не называй меня «сэр». Ты больше не мой человек. Ты оставил нас, помнишь? Ты вернулся в свою захудалую деревню и теперь полируешь лошадям задницы.

Сет облизнул пересохшие, с засохшей кровью, губы.

— Это так, сэр… мистер Гаффин. Но я прослышал, что вы поблизости. И я здесь, потому что у меня есть для вас кое-какие новости.

— Какие новости могут быть у тебя для меня, ты, червяк? — Голос Гаффина был мягким, но тем очевиднее было его отвращение. — Кто-то захлебнулся в лошадиной моче?

Раздался грубый смех головорезов, который закончился лишь тогда, когда Гаффин поднял руку в знак тишины.

— Валяй, Сет, пока я не решил сделать из тебя мишень для стрельбы.

Сет прочистил пересохшее горло.

— У меня новости о женщине, которую вы ищете, той актрисе.

Гаффин выпрямился. Застыв, он стал казаться еще опаснее.

— Шанталь, — выдохнул он.

Сет начал что-то бормотать. Это смотрелось особенно жалостливо, потому что лепет исходил от такого большого волосатого животного, как Сет.

— Она приезжала в гостиницу с лордом Ардмором, но пробыла там недолго. Она узнала меня в ту самую минуту, когда взглянула на меня. Дернулась, как от пистолета. Свистнула у его светлости экипаж и дала деру!

От холодка, который шел от Гаффина, даже костер поутих.

— Лорд Ардмор сказал, что они прибыли из Брайтона. Как я понял, она сбежала от вас. — Сет хватал ртом воздух и продолжал что-то бормотать. — Да, там есть еще один джентльмен, который остановился на постоялом дворе Рагга. Он тоже ищет ее. Он настолько без ума от Шанталь, что изметелил его светлость, как только узнал, что та сбежала.

Глаза Гаффина сузились до щелочек.

— Где он сейчас? — Он вздернул подбородок. Ни слова не говоря, его люди начали собирать лагерь и седлать коней.