Великий Преемник. Божественно Совершенная Судьба Выдающегося Товарища Ким Чен Ына - Анна Файфилд

наглядный символ этого партнерства – силуэт Пхеньяна, который зарубежные гости столицы прозвали Пхеньхэттеном. Для потемкинских деревень важен фасад. Олигархи финансируют грандиозные проекты: жилые высотки впечатляющей архитектуры, стильные новые музеи, развлекательные центры, за которые будут благодарить Ким Чен Ына. Пусть архитектура новых зданий соответствует китайским стандартам 1990-х гг., а строительное качество – на уровне 1980-х гг., они все равно намного лучше прежнего советского брутализма. Модный жилой комплекс на улице Рёмён, строительство которого началось в 2016 г., – это более 3000 квартир в 44 высотках, в одной из которых 70 этажей. Здания (преимущественно бело-зеленые – комплекс подается как экологичный) выдержаны в стиле, который по северокорейским представлениям считается современным. Такие районы, повторяющие застройку китайских второстепенных и третьестепенных городов, Ким Чен Ын превозносит как знак прогресса.

Комплекс на улице Рёмён (Ким Чен Ын сам дал ей такое название, подразумевая, что это место, «где встает заря корейской революции») открылся в 2017 г. с грандиозной помпой. На открытие собрались десятки тысяч людей, многие из них – в военной форме; они скандировали и размахивали цветными помпонами медленно проезжавшему в лимузине вождю. Под апрельским солнцем реяли флаги Северной Кореи и Трудовой партии. Играл духовой оркестр. В небо – такое синее, что, казалось, и это устроено государством – взмыли разноцветные воздушные шары. Все прекрасно в социалистическом раю!

Великий Преемник прошел по красной ковровой дорожке и поднялся на помост, а его главный помощник по экономике тем временем возносил хвалы властям. «Строительство улицы Рёмён – поистине великое, незабываемое событие, – говорил премьер-министр Пак Пон Чжу. – Она показывает потенциал социалистической Кореи, и это страшнее, чем взрыв сотен атомных бомб над головами наших врагов». Затем Великий Преемник перерезал красную ленточку.

По официальной версии, комплекс построили в награду инженерам и ученым, занятым в северокорейских ракетных и ядерных программах. Высотки вдоль реки Тэдонган издалека выглядят живописно. «Совсем как в Дубае!» – сказал мне приставленный властями куратор одним ясным солнечным днем, кода мы стояли на южном берегу реки и смотрели на эти новые башни. Я спросила, был ли он в Дубае. Оказалось, он и в Китае-то не бывал.

Однако вблизи обнаруживаются буквально трещины на фасадах. На улице Чханчжон, «пхеньянской Парк-авеню», с новых жилых домов через пару лет начала осыпаться плитка. Я отправилась на улицу Ученых Будущего посмотреть квартиру – этот визит тщательно спланировали государственные пропагандисты, – и там пришлось вызывать женщину с ключом, чтобы открыла нам лифт.

Обычно в крупных городах наибольшим спросом пользуются квартиры на верхних этажах, из которых открываются красивые виды, но в Пхеньяне не так. Здесь в фаворе квартиры не выше пятого этажа. Никому не хочется взбираться пешком на двадцатый.

Все это строительство опирается на новый класс предпринимателей. Государство могло предоставить рабочую силу (а чем еще занять армию численностью 1 млн штыков?), но поставить материалы для стройки должны были повелители денег, пустив в ход свои связи и капиталы. Взамен они могли торговать квартирами, которые получали после окончания строительства. Каждому из таких инвесторов дают до десяти квартир, а с каждой можно выручить до $30 000 прибыли[110].

Официально в Северной Корее частной собственности на недвижимость нет, но это не помешало складыванию эффективного «черного рынка». Кто-то подпольно сдает полученную от государства квартиру внаем, новые предприниматели же продают выделенные им квартиры в подобных новостройках за немалые суммы. В результате цены на недвижимость взлетели: например, в Пхеньяне они выросли более чем десятикратно. Приличная двух-трехкомнатная квартира в столице стоит до $80 000, но цена на элитную трешку в престижном жилом комплексе в центре Пхеньяна может доходить и до $180 000 – в стране, где официальная государственная зарплата по-прежнему составляет примерно $4 в месяц.

Другая причина бума недвижимости – в практически полном отсутствии банковской системы. Повелители денег не могут положить заработанное на счет под проценты или вложить в инвестиционный фонд, потому вкладывают в бетон и кирпич.

Коммерческий подъем Ри Чжон Хо начался в середине 1980-х гг., когда он стал работать на «Отдел 39». Там делали деньги для «черной кассы» Ким Чен Ира, чтобы тот мог позволить себе дорогой коньяк и суши. Так Ри стал важным звеном в пирамиде власти и забыл о материальных трудностях. Последний свой пост он занимал в китайском порту Далянь, недалеко от границы с Северной Кореей. Там Ри возглавил филиал торговой компании Taehung, занимавшейся перевозками, экспортом угля и морепродуктов и импортом нефти. До того он был президентом компании по морской торговле и председателем Korea Kumgang Group – предприятия, совместно с которым китайский бизнесмен Сам Па собирался открыть в Пхеньяне службу такси. Ри показал мне фотографию, где они с Па летят в Пхеньян на частном самолете.

Начальствуя в даляньском филиале экспортного отдела Taehung, Ри отправлял в Пхеньян миллионные прибыли в американских долларах и китайских юанях. По словам Ри, за первые девять месяцев 2014 г. (до октября, когда он сбежал) он передал государству около $10 млн. Невзирая на все ограничительные меры, доллар США остается у северокорейских бизнесменов предпочтительной валютой, поскольку его проще и конвертировать, и тратить.

Международные экономические санкции против Северной Кореи не были помехой для Ри. Его люди просто передавали мешки с наличными через капитанов кораблей, отправлявшихся из Даляня в северокорейский порт Нампхо, или через людей, пересекавших границу на поезде.

Однако опала и казнь дяди Чана в конце 2013 г. перепугали многих повелителей денег, и Ри в том числе. С семьей он перебрался из Даляня в Южную Корею, а оттуда – в США.

Он явно сколотил неплохое состояние, пока работал на государство. Семья Ри живет, ни в чем себе не отказывая, в одном вирджинском городке. Но даже в США при разговоре со мной он осторожничал и старался не сболтнуть лишнего. «Есть еще множество историй, но их я вам не могу рассказать. Вы же понимаете?»

Иногда он читает публичные лекции о Северной Корее, а иногда дает совсем непубличные консультации правительству США. Его дети учат английский и готовятся поступать в американские университеты. Они хотят учиться в университетах Лиги плюща или хотя бы в Джорджтаунском.

В годы, когда я была корреспондентом по Северной Корее, появление повелителей денег можно было наблюдать. Никто не иллюстрирует эту тенденцию ярче, чем управляющий электрокабельной фабрикой имени 26 мая, что в центре Пхеньяна.

Впервые я посетила предприятие в 2005 г., и управляющий был худощавым молодым человеком во френче. Темные брюки висели на тощих бедрах. Он водил меня по свежеобновленной фабрике и рассказывал о программе децентрализации, которая дала нескольким директорам предприятий, включая и его, больше свободы в решениях о найме персонала и развитии производства. Эта программа была частью кампании, посредством которой режим пытался убедить мир, что