Холодные рассветы - Яна Бендер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На, пей, – протянула она ей стакан с лечебной жидкостью.
– Что это? – взяв в руку посуду, уточнила девушка.
– Знаешь, у меня нет желания проводить эту ночь с пьяной в стельку барышней, поэтому пей.
– Ладно, – она не с неохотой осушила бокал.
– Держи второй, – Лена подала ей ещё один.
– Фее, – поморщилась её собеседница, если можно было так назвать безвольное тело с пассивной ориентацией в пространстве.
– Пей, пей, сейчас ещё уголь выпьешь, и я тебя в душ засуну.
– Не хочу в душ, – промычала одногруппница, поглощая очередную порцию раствора.
– А я тебя и не спрашивала, – усмехнулась Ермолаева и, дождавшись пока Ника употребит всё лекарство, забрала стакан.
Через несколько секунд она вернулась с таблетками, а после того, как все медикаментозные методы были перепробованы, она стянула верхнюю одежду с подруги и повела в ванную комнату. Здесь она включила прохладную воду, поставила девушку под неё, а в это время в спальне зазвонил телефон гостьи. Хозяйка квартиры отправилась за ним.
На экране высветилось имя Ромы, того самого, с которым Ника рассталась две недели назад, Лена ответила на входящий вызов, выяснила, что он очень переживает за самочувствие своей бывшей девушки и хочет её забрать, чему Ермолаева была безгранично рада, а после, сообщив адрес молодому человеку, вернулась к пьяной подруге.
Через полчаса они уже сидели на кухне и пили чай: Лена – привычный для неё, разбавленный холодной водой, а Ника – ужасно крепкий и невкусный.
– Мне не нравится, – призналась она.
– Так ты быстрее протрезвеешь, – ответила девушка.
– Да я уже почти нормальная.
– Вот когда будешь абсолютно адекватной, тогда и поговорим.
– Блин, Ленок, прости… – гостья взяла подругу за руку. – Я – такая скотина… Припёрлась к тебе так поздно, в таком виде… На самом деле, мне очень стыдно.
– Забудь. Я всё понимаю. Ты же не виновата, что я единственный человек в твоём окружении, к которому можно пойти в подобном состоянии.
– Ахаха, да… Это уж точно. Не заявлюсь же я домой так…
Через несколько минут приехал Рома. После непродолжительного разговора в прихожей с Леной, он вошёл на кухню. Ника поначалу сопротивлялась его попыткам забрать её к себе, но потом сдалась и, поблагодарив подругу за всё, отправилась в квартиру своего бывшего, а судя по тому, как она кокетничала с ним сейчас, настоящего парня.
На часах было одиннадцать часов вечера. Ермолаева, наконец оставшись одна, допила свой чай, приготовила одежду на завтра, разложила по местам учебники и, уложившись в кровать, укрывшись одеялом, взяла телефон, чтобы проверить свои соцсети. Экран горел синевато-белым цветом во мраке комнаты, освещая её лицо и футболку, в которой она спала.
«Был в сети два часа назад» – прочитала она на странице Влада, решив познакомиться с её содержимым.
В основном он делал репосты записей официальных сообществ музыкальных групп, компаний и мировых новостей. Ничего особенного. Она просто искала ответ на свой вопрос: «Хочу ли я провести с ним свою молодость и всю оставшуюся жизнь?».
Открыв его аудиозаписи, она ткнула пальцем на первую попавшуюся песню, вслушалась в мелодию, оставила её играть до конца. И так несколько композиций подряд. Ей нравилась эта музыка – такая искренняя, живая, немного тяжёлая, но это было в самый раз. Ровно столько, сколько было нужно.
«Чего не спишь?» – высветилось в верхней панели сообщение от Владислава Никольского.
«Музыку слушаю» – ответила она, не выключая звука.
«Не поздно ли?»
«Просто сна нет» – призналась она, переключив трек.
«Как прошел твой день?»
«Я же тебе звонила после института, рассказывала…»
«Это было так давно»
«Поговорила с мамой по телефону. Она не против моего переезда. Вечером ко мне приехала пьяная Ника, я вывела её из запоя, потом её забрал парень. Ничего интересного…»
«Очень даже интересно. У тебя такая насыщенная жизнь!»
«В общем, я сегодня слишком устала, поэтому, наверное, не могу уснуть»
«Думаешь поэтому?»
«Не знаю. Какая твоя версия?»
«Тебе чего-то не хватает?»
«На себя намекаешь?» – не стала она церемониться и прикидываться, что ничего не понимает.
«Может быть»
«Спасибо тебе» – вдруг написала она.
«За что?»
«За то, что ты меня оберегаешь, заботишься обо мне… Не надоедаешь так сильно, как это делают обычно парни. Не предъявляешь на меня свои права, запрещая мне что-то делать или отбирая у меня телефон, чтобы прочитать все переписки. Это глупо, я знаю. Только двадцатилетние мальчики думают, что так они доказывают девушке, что они главные, крутые и прочее…»
«Просто они ещё сами не знают, как себя вести»
«Вот именно»
«Любовь проявляется не в тотальном контроле, а в том, чтобы потеплее одеть её в холодную погоду или написать в половину двенадцатого ночи, что уже слишком поздно и пора спать, что собственно я и собираюсь сделать»
«Не поняла…»
«Посмотри на время»
«23:32»
«Тебе завтра никуда не надо?»
«Да, надо. В девять утра сказали приехать на кафедру за подписью. Только сна совсем нет, как и настроения»
«Почему?»
«Мы снова возвращаемся к вопросу о моей усталости?»
«Нет. О твоем настроении»
«Влад, мне хорошо с тобой, буду откровенна. Но я боюсь пока самой себе в этом признаться. Вот и всё»
«Что тебя пугает?»
«Мысль о том, что я снова привязываюсь к человеку, который в любую секунду может меня предать»
«Лен, пора отпустить прошлое. Я знаю, тебе тяжело снова поверить кому-то, но рано или поздно это придется сделать, ведь ты не сможешь целую вечность быть одна»
«Да, знаю. Ты прав. Во всём. Просто… Мне нужна твоя помощь, твоя поддержка…»
«Конечно. А пока ложись спать. Завтра займемся переездом, если ты не против»
«Уже завтра? Я думала, что только начну собирать вещи»
«Ты же сказала, что тебе нужна помощь»
«Я другое имела в виду. Хотя здесь ты мне тоже нужен»
«Я рад, что ты решила написать мне немного откровений на ночь глядя»
«Ладно, – решила закончить она переписку, – я буду спать. Спокойной ночи»
«И тебе» – ответил он, сначала добавив в конце «маленькая моя», но затем стерев его.
Через несколько минут Лена сладко уснула, оставив после трудного дня приятное послевкусие. Никольский выключил телевизор, который опять показывал старые новости, стянул с себя футболку, прошёл в спальню, откинул одеяло, а потом направился к окну, что доходило до пола и открывало перед ним огни ночного города. В глухом безмолвии он простоял здесь четверть часа, глядя на яркие московские фонари и свет соседних башен комплекса Москва-Сити, а потом долго не мог уснуть,
