Долгожданная встреча - Владимир Гурвич

– Сколько лет твоему ребенку?

– Семь исполнилось, в этом году пойдет в школу.

– А сколько времени ты его не видела?

– Шесть лет. – На глазах Ольги появились слезы, – Даже не представляю, какой он из себя. Все бы отдала, чтобы вернуться домой. Разочек на него поглядеть, а потом можно и умирать. Я бы давно в петлю, вот только это и останавливает.

– И сколько у них таких, как мы?

– Много, они живут в разных местах. Девчонок двадцать, наверное, будет. А может, и больше. Я говорю про тех, кого сама видела. А страна-то большая и таких, как мы, надо много. Русские проститутки здесь весьма ценятся.

– И чем же они ценятся?

Ольга изумленно посмотрела на нее, и Анжелика поняла, что задав этот вопрос, допустила ошибку, она должна была сама это хорошо знать.

– Ты что с луны свалилась? Во-первых, мы красивые. Во вторых, нежные, в третьих, безотказные, в четвертых, если надо с клиентом и поговорить про его жизнь можем. Так что на нас спрос большой. Эти мрази благодаря нам ты и представить не можешь, как обогащаются. А мы по горло в дерьме сидим, едим какие-то объедки.

– Так ты говоришь, что это большой организованный бизнес?

– Ты что с луны свалилась. Еще какой большой. Я же не дура, всего навидалась, многое поняла. У них каналы доставки девушек из России давно отлажены. Неделя не проходит, чтобы какая-нибудь идиотка оттуда бы не приехала. А бывает целые партии приезжают. Там они большие посулы раздают, а когда на них покупаются и оказываются здесь, то отнимают паспорт – и все, уже не вырваться. У тебя паспорт отняли?

– Да, он у Шкеля.

– Значит, больше тебе его не видать, как своих ушей. Забудь обо всем, что было у тебя в России.

– Это трудно.

– Твои проблемы. Запомни: мы обречены. А чего я говорю, скоро сама все поймешь. Ну все, пойдем к девочкам. Только, советую, Катьку, не задевай, она ужас какая злая. И дерется здорово, как мужчина. Ее даже охранники боятся.

– А здесь есть охранники?

– А то как же, рабынь же надо охранять, вдруг сбегут. Правда, их на всех не хватает, и когда их нет можно выйти на пару часиков. А когда они тут, то никого не пускают. Да и давать им приходится. А откажешь, потом пожалеешь, жизнь сделают невыносимой.

Они вернулись в комнату.

– Ну что, рассказала новенькой, куда она попала? – злорадно поинтересовалась Катерина.

– А тебе какое дело? – огрызнулась Ольга, видно забыв о своей рекомендации не связываться с ней.

– Ах ты, сучка! – разъярилась Катерина.

Судя по всему между двумя женщинами существовала стойкая, как хорошая краска. давняя неприязнь. И достаточно было небольшой искорки, чтобы разгорелся ее костер.

– От сучки слышу, – ответила Ольга.

Это была та самая последняя поленья, которая возбудила пламя. С воплем: «Ах ты, гадина» Катерина набросилась на Ольгу.

Силы были явно не равны. Катерина возвышалась над невысокой Ольгой больше, чем на голову, да физически она несравненно была крепче. Она схватило ее за волосы и попыталась ударить Ольгу головой об стол.

Эта попытка ей бы непременно удалась, и голова Ольги оказалась бы разбитой, если бы не вмешательство Анжелики. Схватив Катерину за плечи, с силой дернула на себя. Не ожидавшая нападение, она отпустила свод добычу.

Но теперь ярость Катерины с Ольги переместилась на Анжелику.

– Значит, ты так, значит, ты думаешь, что ты сильней меня. Сейчас ты увидишь, кто тут главный. Я из тебя такое сделаю, что с тобой даже пес трахаться не станет.

Катерина одной рукой без видимых усилий подняла тяжелый стул и двинулась прямым маршрутом на Анжелику. Та стояла неподвижно, лишь внимательно следя за каждым ее движением.

Внезапно Катерина прыгнула вперед и со всей силы опустила стул на то место, где только что находилась Анжелика. Но ее в этой точки уже не было, она увернулась от этого страшного удара, и ее противница с трудом удержалась на ногах. Анжелика обрушила на нее свой удар – ступней, затем не давая опомнится, ребром ладони ударила в горло. Следующий удар в живот поверг Катерину на пол.

Все случилось столь стремительно, что в первые мгновения ни зрители этого поединка, ни сами участники даже не поняли, что произошло. Катерина корчилась от боли на полу и с изумлением смотрела на Анжелику.

Внезапно раздались аплодисменты. Сначала стала хлопать Ольга, затем к ней присоединилась и Наталья.

– Как здорово ты ее! – с восторгом воскликнула Ольга.

Анжелика склонилась над поверженной Катериной, которая постепенно приходила в себя.

– Слушай и запоминай! Если ты нападешь на кого-нибудь еще, будет гораздо хуже. Я тебе позвоночник переломаю, будешь всю жизнь на костылях ковылять. Все поняла?

Катерина не без сопротивления, но кивнула головой. И внезапно произошло то, чего никто не ожидал, она громко зарыдала. Однако никто из присутствующих сочувствие ей не выразил, все лишь отвернулись от нее.

Расправившись с Катериной, теперь Анжелику беспокоило другое. ей очень не нравилась перспектива оказаться запертой в этой квартире, словно в тюремной камере. А как только появятся охранники, это случится. У нее возникла одна идея, и ей хочется срочно ее обсудить.

Пока продолжалась вся эта сцена, Анжелика незаметно выскользнула из квартиры. Взяла такси и поехала в центр. Их машины позвонила Милтону и попросила с ней срочно встретиться.

Они встретились на улице в небольшом сквере. Анжелика поведала обо всем, что пережила за это время.

– Вам следует быть осторожной и не лезть на рожон, – наставительно посоветовал Милтон.

– Я знаю, что мне следует быть осторожной, но меня сейчас волнует другое. Я оказалась внутри целой разветвленной торговой сети, которая торгуют женщинами.

– Это не новость, то, что такой бизнес существует, давно известно.

– И что из того, что это давно известно. Как вы можете так спокойно говорить, ведь речь идет о ваших соотечественницах. Неужели вам не жалко этих несчастных.

– Жалко, – довольно равнодушно пожал плечами Милтон. – И что я в связи с этим должен делать?

– Как что! – возмутилась Анжелика. – Необходимо прикрыть эту лавочку. Это же преступление.

– Я прошу ни на минуту не забывайте, что у нас с вами совсем другое задание. И вы там оказались для другой цели.

– Я все отлично помню. Но я настаиваю, чтобы мы одновременно занялись бы и этим делом. Оно не менее важное.

– И перед кем вы настаиваете? – в голосе Милтона прозвучала скрытая ирония.

Но Анжелика не обратила на нее внимание.

– Перед вами, перед центром, перед страной, черт возьми! Наше равнодушие к судьбе этих женщин – это преступление.

– Не слишком ли много вы на себя берете?

– Сколько хочу, столько и беру. Не знаю, как вы, а я всегда так делаю. Если центр не даст «добро» не эту операцию и не станет мне помогать, я буду действовать самостоятельно. А уж к чему это приведет, известно одному Богу.