Марготта - Екатерина Шашкова

– Да потому, что не могу я просто так пускать в дом всяких неизвестных личностей. Ты пойми своим эльфийским умом, что слухи же пойдут. Половина стражников уже и сейчас свято уверена, что ты – моя любовница!

– Ну и что? Еще два дня назад вас это не больно-то волновало.

– Два дня назад я еще не знал, что ты ведьма!

– Не ведьма, а магичка!

– А какая разница?

Разница была, и довольно большая. Маги были привязаны к определенной стихии, их могущество зависело от количества известных заклинаний и умения их применять, а это, как правило, приходило с возрастом. Ведьмы же от рождения были наделены силой и знанием. Каким-то непостижимым образом они знали все о мировом устройстве, о природе человеческих чувств, о пророчествах и предназначениях, о смысле жизни. Но делиться своими знаниями конечно же не спешили. А еще все ведьмы были женского пола. Дурацкое слово «ведьмак» – плод мужского шовинизма и писательского воображения – использовалось в магическом кругу исключительно для обозначения всяких шарлатанов, гордо именовавших себя Великими знахарями, Святыми предсказателями и Магистрами черной, белой и розовой магии.

Но Хозяину я об этом говорить не стала, тем более что мы с ним опять ругались. Повод был более чем стоящий – он не разрешал мне жить в его доме. И это после того, как я вернула ему дочь целой и почти невредимой. Почти – потому что ее психическое здоровье после ночевки в серебряной клетке (ладно, в серебряно-осиновом шкафу) все еще оставляло желать лучшего. Когда на рассвете мы наконец-то извлекли ее из заточения, у девушки был полный ступор. Она кивала в ответ на все вопросы, передвигалась по правильной синусоиде и за последние несколько часов сказала всего восемь слов, причем четыре из них были матерными, а еще три – эльфийскими (но не менее матерными). Последнее слово было «спасибо», но относилось оно почему-то не ко мне, а к Хозяину.

Впрочем, во всем остальном Тьяра была совершенно нормальной. Медальон на нее не реагировал, моя интуиция тоже, а значит, можно было жить спокойно. Но только не в доме у Топиэра Рулиппа айр Муллена.

– Лучше бы вы мне одежду дали!

– Я дал! – Хозяин придирчиво осмотрел свою рубаху и штаны, болтающиеся на мне, как детская распашонка на кукле Барби. – Но если хочешь, можешь попросить у Тьяры.

Идея была неплохая, особенно учитывая то, что девушка была примерно такой же комплекции, как и я, разве что выше и чуть фигуристее. Но я почему-то явственно ощутила, что не хочу носить ее вещи, да и не даст она мне ни тряпочки. Судя по всему, дочь Хозяина являлась редкостной стервой, а он был единственным, кто искренне верил в ее непогрешимость. Какие же все-таки наивные люди родители.

– Не хочу, – упрямо ответила я и, чтобы хоть как-то объяснить сей прискорбный факт, добавила: – У нее все какое-то черное, словно траурное.

– Ну естественно, это же ее фамильный цвет.

– Э-э-э… А объяснить поподробнее? Я как-то не слишком в курсе!

– У каждого дворянского рода существует свое отдельное сочетание цветов, которое чаще всего присутствует на гербе рода или в одежде сородичей. Эти цвета можно носить, а можно игнорировать, но они в любом случае есть.

– Как в геральдике?

– А это и есть геральдика. И символика. Но тут главное не ошибиться и не принять желаемое за действительное. Не всегда перед нами то, что мы хотим увидеть.

– То есть? – Вот не люблю я туманных полунамеков.

– Если ты увидишь на улице мальчишку, разодетого исключительно в красное и золотое, то это вовсе не значит, что он – член правящей династии Альсоро. Может быть, ему просто нравятся эти цвета, или он подмастерье ювелира (они тоже считают такое сочетание своим), или в гербе его матери был красный, а у отца золотой, а может, у портного другой ткани не нашлось. С другой стороны, та же королева из Альсоро обязана на официальных церемониях носить только эти два цвета, Служители Господа на проповедь одеваются исключительно в черное и белое, а ведьму перед сожжением традиционно обряжают в синий балахон…

Хозяин внезапно осекся, сообразив, что рассказывать о сожженных ведьмах стоящей перед ним магичке по меньшей мере нетактично. Хотя если бы он не заткнулся так многозначительно, то я, скорее всего, не придала бы этому никакого значения. В конце концов, какая разница: белое или синее? Не розовое – и то хорошо!

– А у вас какие цвета? – больше для приличия поинтересовалась я.

– Зеленый и золотой, – гордо ответил он. Кажется, носить золото в этом мире было очень почетно.

– А почему тогда у Тьяры черный? – Вопрос казался мне совершенно невинным, но Хозяин заметно помрачнел. Но назад было не повернуть, я уже спросила.

– Ее мать носила черный и серебро, а дочери теперь положены черный и золото. Но золото она носить не хочет.

Я особо задумалась над словосочетанием «мать носила». Она что, умерла? Или просто сбежала с любовником? Идей было много, но спросить я не рискнула. Хватит уже информации, и так голова ничего не соображает.

Зато я совершенно точно учуяла, что надо сваливать из этого дома. Слишком уж много здесь тайн, и если я останусь еще хоть на пару часов, то обязательно во что-нибудь вляпаюсь. Поэтому я решительно попрощалась с Хозяином, вскочила в седло и направила Глазастого к выходу со двора.

– Погоди, эльфеныш! – Резкий оклик Топиэра заставил коня остановиться, а меня – обернуться.

– Что еще?

– А что теперь будет с Салиной, нашей горничной? Ведь ее же покусал оборотень…

– Не покусал, а только оцарапал, я проверяла. А оборотничество через царапины не передается. Да и укусы заразны только в полнолуние, причем в то самое, которое длится одну ночь, а не семь. А то эти твари размножались бы быстрее, чем хомячки.

– Ну пусть только поцарапал… Поцарапала… Но зато в ту самую ночь, я специально посчитал! А вдруг?

– Ну если вдруг, так потом тоже запрете ее в клетку. Вот нашли проблему! – Я пнула коня пятками и поспешила уехать, пока меня снова не спросили о чем-нибудь, столь же неважном. Но все-таки не успела.

– Марго! – В этот раз крик застал меня уже на дороге. – Сними комнату в «Полной тарелке» у Льени. Он обычно незнакомым жилье не сдает, но если попросишь от моего имени… А вечером я подъеду и поговорим.

– Ладно. – Я кивнула и снова попыталась уехать.

Но после того как Глазастый совершенно беспрепятственно преодолел два десятка метров, не выдержала и обернулась сама. Хозяина во дворе уже не было, зато из окна второго этажа за мной внимательно наблюдала хрупкая фигурка, одетая в черное. Поймав мой взгляд, Тьяра поспешно задернула штору. А я подумала, что уже успела вляпаться в какую-то нехорошую историю, и прыгающие изо всех дыр оборотни – далеко не самое страшное, что ждет меня в будущем.