Спартак - Валентин Лесков

Не успел сын Диона вступить во владение наследством, как вмешался прибывший в Сицилию (в Мессану) в качестве наместника Г. Веррес. Выставленный им в качестве обвинителя Новий Турпион, «его шпион и ищейка» (Цицерон), стал нахально утверждать, будто завещание было сделано на самом деле… в пользу храма Венеры. Тотчас же Диона призвали к суду претора. «В конце концов Веррес признал ответчика свободным от обязанности платить штраф Венере, но присудил его к уплате крупной суммы ему… Верресу» (Цицерон). В результате Дион уплатил 1 миллион сестерциев, а затем в придачу у него увели целые табуны породистых коней и забрали находившееся в его доме серебро и ковры.

Ограбленный Дион пытался найти защиту, обращаясь за помощью к некоторым римским сенаторам. Наконец он обратился с умоляющим письмом к своему гостеприимцу М. Лукуллу, консулу 73 года, находившемуся во Фракии. Но и тот ему не помог. Тогда, совершенно отчаявшись, Дион отправился за правдой в Рим и до 70 года тщетно обивал там разные пороги. Напоминая судьям о мытарствах Диона, Цицерон, обращаясь к Гортензию, защитнику Верреса, сказал: «Я думаю, здесь много такого, чего не знают мои свидетели, но что знаешь ты; и не его невиновность, а только закон освобождает тебя от обязанности быть по этому пункту свидетелем в мою пользу. (Секретарю.) Читай. (Показания Лукулла, Хлора, Диона…) Как вы думаете, достаточно ли крупна была сумма, которую взял себе, прикрываясь именем Венеры, этот Венерин поклонник, отправившийся в провинцию прямо из объятий Хелидоны?..»

Так среди групповой борьбы в сенате и разбирательства крупных дел провинциалов в суде завершился в Риме 73 год.

Глава тринадцатая

Г. ВЕРРЕС — НАМЕСТНИК СИЦИЛИИ

Гай Веррес (114—43 гг. до н.э.), наместник Сицилии в течение всей спартаковской войны (73—71 гг.), прожил долгую жизнь — 71 год. Умирая под ударами мечей своих убийц — легионеров триумвира Марка Антония, — он мог сказать себе, что прожил жизнь превосходно, испытал все ее удовольствия и получил свою долю славы как участник величайших событий эпохи.

Обвиняя Г. Верреса, ставшего козлом отпущения за всех римских наместников, Цицерон следующим образом представлял его судьям на процессе 70 года: «…Я привлек к суду расхитителя общественной казны, угнетателя Азии и Памфилии, разбойника в сане городского претора, бич и язву сицилийской провинции. …Я привел на суд к вам не вора, но грабителя, не развратника, но растлителя, не святотатца, а врага святыни и религии, не убийцу, а кровожадного палача наших сограждан и союзников; по моему мнению, среди всех подсудимых, каких только помнят люди, этот — единственный, которому осуждение может быть отрадно».[26]

И такой человек сумел подняться в Риме до высокого сана претора, а потом и наместника сицилийцев, этих «друзей-пахарей римского народа» (Цицерон)!

Возникает вопрос: не сгустил ли краски Цицерон, следуя ораторскому обыкновению? Ответ дал он сам, сказав на другом процессе: «Моими устами говорила сторона, а не мое личное убеждение».

Среди различных аристократических семей у Верреса имелось много друзей. Вот имена лишь некоторых из них: Кв. Катулл, Кв. Гортензий, Г. Скрибоний Курион (отец), братья Лукуллы, П. Корнелий Сципион Назика, будущий коллега Помпея по консульству в 52 году и его тесть, Кв. Манлий, Кв. Корнифиций, уважаемые и строгие судьи — С. Педуций, Кв. Консидий, Кв. Юний и др. Об уважении к Г. Верресу в рядах знати говорит сам брак его. Надменнейшая из римских аристократических семей — семья Метеллов, находившаяся в родстве с самим Суллой! — не сочла ниже своего достоинства породниться с ним. И, когда над Г. Верресом нависла беда — суд и грозившее осуждение, — все его родственники и друзья горой стали на его защиту. Отвергая обвинение Цицерона, будто их подзащитный показал себя в Сицилии грабителем и вором, они пускались на всевозможные интриги, чтобы отстоять Г. Верреса, и утверждали, что он не сделал ничего такого, чего не сделали и другие наместники.

Гай Веррес (114—43 гг. до н.э.) родился в знатной и богатой семье. Отец его прославился особенно в качестве дивизора — покупателя голосов граждан для кандидатов, добивавшихся государственных должностей.

В первой части своей жизни (до 30 лет) Веррес не совершил ничего достойного. Цицерон презрительно замечает, что все время до квестуры он лишь «вращался в обществе одних публичных женщин и содержателей домов терпимости». В 82 году, будучи квестором консула Гн. Карбона (несмотря на аристократическое происхождение, Веррес стал на сторону марианцев), он с деньгами консульской армии бежал к Сулле. Этой важной услугой, а также тем, что он сумел обеспечить переход на сторону Суллы множества видных лиц, Веррес сумел обеспечить себе видное место среди победителей. Он участвовал также в проскрипциях — в той мере, в какой участвовали в них другие члены партии Суллы. Затем выступал в качестве легата при новом наместнике Киликии Гнее Долабелле и прославился неслыханно наглыми грабежами союзников. Наворованное он отправлял в Италию, размещал в имениях Долабеллы и своих собственных. В 78 году два «достойных друга» вернулись в Рим. Ограбленные немедленно привлекли Долабеллу к суду. Обвинителем являлся молодой и честолюбивый аристократ Марк Эмилий Скавр. Долабелла проиграл процесс (Веррес ради спасения собственной головы без всяких колебаний «утопил» патрона своими показаниями), уплатил разоривший его штраф в 3 миллиона сестерций и отправился в изгнание. Сам Веррес спасся от суда с помощью огромных связей и взятки. Следующие три года Веррес «тихо» жил в Риме, наслаждаясь приобретенными богатствами, оказывая услуги аристократической партии против бывших марианских друзей. Затем он успешно «штурмовал» претуру (на 74 г. до н.э.) и даже добился наиболее почетной — городской. Соперники, потерпевшие неудачу, пытались привлечь его к суду, но Веррес с помощью всемогущей взятки опять сумел замять дело.

На посту претора Веррес показал себя во всей своей красе! Прежде всего, по своему обыкновению, он стал улаживать «денежный вопрос». Ему активно помогала его любовница, греческая гетера Хелидона (Ласточка). Вымогая взятки по делам о наследстве, составляя невиданные прежде эдикты, устраивая жульнические махинации по откупным делам, Г. Веррес возвращал себе с процентами деньги, затраченные на подкуп избирателей. Одновременно в суде Г. Веррес провел массу политических процессов, показав себя ревностным защитником сулланского режима.

Подводя итог красноречиво изложенным фактам, Цицерон, обращаясь к слушателям и судьям, сказал: «Всех тех, кто знает о его преступлениях, то есть весь римский народ, я убедительно прошу извинить меня и верить, что я пропустил многое не по своей вине, но потому, что некоторое хотел отложить до допроса свидетелей, многое же считал нужным обойти молчанием и в целях сбережения времени. Сверх того я, хотя и против воли, все-таки вынужден буду сознаться, что я не мог узнать всего, что сделал этот человек, не оставивший ни одной минуты своей жизни свободной от преступления».

Вот такой-то человек, со столь красочной и пестрой биографией, в январе 73 года прибыл в Сицилию и приступил к управлению ею в качестве наместника.

Собираясь на разбой, то есть на управление Сицилией в качестве наместника, Г. Веррес перед отъездом держал совет с влиятельными друзьями: каким образом за год заработать наибольшую сумму денег? «Он, — говорит Цицерон, — не хотел учиться на месте, — хотя знал, как грабить провинцию, не будучи новичком в этом отношении, — а желал отправиться разбойничать в Сицилию с выработанным планом действий. Недобрую судьбу сулил наш народ в своих толках и пересудах этой провинции; по одному его имени шутники догадывались, чем этот человек будет там заниматься».[27]

Г. Веррес ехал не один. Отправляясь в дорогу, будущий наместник прихватил с собой отборнейших друзей, «рекомендованных ему не своими отцами, а его наложницей» (то есть Хелидоной). Это были нуждавшиеся в деньгах потомки знатных фамилий, сыновья всадников, никому не известные римские плебеи и его собственные отпущенники. Вот поименный список главнейших сотрудников Верреса, входивших в так называемую «преторскую когорту» наместника:

1. П. Цервий, легат 73 года.

2. М. Постумий, квестор 73 года в Сиракузах.

3. Т. Веттий, квестор 73 года в Лилибее.

4. П. Веттий Хилон, брат квестора Т. Веттия, «почтенный римский всадник», шурин наместника и его сердечный друг. Третий брат — Л. Веттий — будет позже участником заговора Катилины.

5. Кв. Апроний («Не склоняющийся ни перед кем») — откупщик и глава всех откупщиков при Г. Верресе, его наилучший друг и ближайшее доверенное лицо, сам себя начавший вскоре именовать «коллегой и товарищем Верреса». Цицерон поносит Кв. Апрония последними словами, говоря, что он «человек, родившийся в грязи, выросший среди пороков, пособник Верреса и в его низменных стремлениях и подлых страстях».