Враг империи - Диана Удовиченко

Вскоре отправились в дорогу Акхан с шаманом, проводили их орки прощальными взглядами: хх’раис, считай, уже мертвый был.

Обратился Уран—гхор к племени:

– Верите ли вы мне, орки?

Не у всех в сердце вера была, не всем новый вождь нравился. Но многие молодые товарищи его по детским играм да по первой охоте, да по боям, крикнули:

– Мы тебе верим, Уран—гхор! Веди нас!

Остальные подхватили, тоже клич крикнули. С одним волчонком еще можно управиться, но когда много молодых волков в стаю сбиваются – против них открыто идти опасно. Все видели, жесток и хитер новый вождь.

– Тогда слушайте меня, орки, – Уран—гхор взял прутик тонкий, присел, стал на земле что—то рисовать. – Слушайте все, запоминайте. А кто подведет меня – смерть тому.

Два дня минуло и две ночи. На исходе второго дня вернулся шаман, на одном вулкорке ехал, второй рядом бежал. Старик в карангу к вождю зашел, рассказывал ему что—то. Спокоен был Уран—гхор, задумчиво его лицо. Айка сама не своя ходила, боялась за мужа. Но молчала, не положено хорошей жене в мужские дела вмешиваться.

А через два дня в полдень, как было условлено, стояло племя Гра—ориг на Росомашьей пустоши. Совсем мало воинов пришло на бой, два десятка всего. Мечи у них в руках были и щиты странные, большие, почти все тело закрывали. Впереди всех Уран—гхор стоял, ждал врагов. И появились они в назначенный час: заклубилась серая пыль вдалеке под лапами вулкорков, и из этого облака встало могучее войско Дер—ориг. Впереди Шадар—гхор скакал. Огромен и страшен был его вулкорк, злобно скалил клыкастую пасть, сильные лапы пыль степную загребали. К седлу мешок приторочен, чем—то бурым пропитанный. А сам Шадар—гхор еще страшнее зверя: неукротимой ненавистью сверкали налитые кровью раскосые глаза хх’раиса, споря с красными самоцветами на черной шапке вождя. Широк в плечах он был, мощен, как матерый волк. То ли в улыбке, то ли в оскале открывались крепкие желтые зубы. Встретились взгляды вождей и скрестились в первом поединке.

– И это вся твоя сила! – расхохотался Шадар—гхор, поведя рукой на молодых воинов, что стояли за спиной Уран—гхора. – Жалок ты, слабый вождь слабого племени!

Молчал Уран—гхор, смотрел в глаза врагу, опьянившему себя грибами и потому неосторожному, рвавшемуся в бой. Уверен был взгляд его, но на сердце камень лежал. Удержатся ли его воины, выполнят ли приказ? Выдержит ли проверку молодой вождь? Молчало и племя Гра—ориг. Зато Дер—ориг веселились, глядя на малочисленных противников.

– Почему место для боя выбрали поближе к нашему селению? – выкрикивали они. – Боялись, что до ваших орок доберемся? Мы их и так в полон заберем!

– А вас здесь гнить оставим, под холмами!

– Что за щиты у вас? Для трусов придуманы?

– Загородились, спрятались, как бабы!

У самих—то обычные щиты были, орочьи. Круглые, небольшие, кожей обтянутые. С такими в бою удобно, двигаться не мешают. Горячили себя Дер—ориг, радовались предстоящей драке. Много их, сильны они, кровь бурлит от дурманных грибов. Вот сейчас кинутся всем войском, втопчут в пыль глупых щенков. А потом пойдут в селение Гра—ориг, все им достанется: каранги, вулкорки, женщины, дети… Только вот не отвечал Уран—гхор на их выкрики, скучно становилось безумным воинам. Вынул Шадар—гхор из седельной сумки окровавленную отрубленную голову Акхана, швырнул под ноги Уран—гхора:

– Крысу за крысу, слабак!

А тот даже глаз не опустил, просто презрительно плюнул в сторону. Взревел Шадар—гхор, спрыгнул с вулкорка, ринулся на ненавистного противника. Грозный зверь у ноги его шел, рычал, клыки показывал. Следом за вождем посыпались воины его. Лучники дождем стрел поливали беззащитных Гра—ориг. Казалось, бой закончится в то же мгновение, как начался. Но Уран—гхор сделал шаг назад, сомкнули молодые воины свои большие щиты, и стрелы бессильно попадали на землю. Взвыли от ярости Дер—ориг, наступая на противника. А Гра—ориг сделали то, что позором считалось для орков: они не кидались навстречу врагу, а начали назад пятиться, отступать. А потом и прочь побежали.

– Крысы! – вскричал Шадар—гхор, а войско его подхватило.

Хохотали опьяненные своей силой Дер—ориг, преследуя отступавших воинов, называли их последними словами, от которых кровь вскипала у каждого орка. Но те на ругань не отвечали, не кидались с обнаженными клинками на обидчиков, а продолжали убегать. Чем быстрее бежали Дер—ориг, тем быстрее отступали их враги.

– Куда же вы, жалкие бабы? – кричали безумные воины. – Или сил у вас нет, чтобы драться, как полагается мужчинам? Покажите нам свои клинки, покажите нам цвет своей крови!

Не выдержал хх’раис Варх такого глумления. Где это слыхано, чтобы орк от врага бежал? Зачем молодой вождь так приказал? Почему запретил грибы есть перед боем? Не бывать этому, не привыкли Гра—ориг спины показывать! Лучше в бою погибнуть, чем жить крысой—жихой! Повернулся он, меч выхватил и на Дер—ориг пошел. Свистнула стрела, вонзилась в левое плечо. Отмахнулся Варх. Ничего, он еще повоюет!

– Назад! – кричал Уран—гхор.

Но поздно: скрестились клинки, запела сталь. Кинулись жаждавшие драки Дер—ориг на одинокого воина, недолго он продержался. Покатилась его голова по траве. Хохотали враги:

– Один у вас мужчина был, и того уже нет!

Скрипели зубами Гра—ориг, рвались за Варха отомстить, но крикнул вождь:

– Не сметь!

И не посмели орки вождя ослушаться, бежали от Дер—ориг.

Так оказались оба войска между холмов—близнецов.

– Теперь вам деться некуда, крысы Гра—ориг! – выкрикнул Шадар—гхор.

Уран—гхор рукой махнул:

– Давай!

И покатились с холмов огромные тяжелые валуны, передавили много воинов Дер—ориг. Раздались крики боли, стоны умирающих. Смешался отряд, сбился с разбегу. А Гра—ориг остановились, к врагу лицом повернулись.

Тогда не выдержал вулкорк Шадар—гхора, завыл в охотничьем азарте, взвился в воздух, прыгнул на врага. И тут же упал со стрелой в боку. А на Дер—ориг с двух сторон стрелы посыпались. Встали на холмах лучники Гра—ориг, лучшие охотники племени. Метко они стреляли. Сначала один за другим попадали лучники противника. А потом настал черед остальных воинов и их верных вулкорков. В два раза уменьшился отряд Дер—ориг.

– Вот теперь мы покажем вам наши клинки! – раздался громовой голос Уран—гхора, и бросился молодой вождь к Шадар—гхору.

– Не трогать его! – кричал. – Он мой!

Сошлись в битве два сильнейших воина, два вождя. Летели искры от клинков, гудела сама земля от их тяжелых шагов. Смеялся Шадар—гхор, выкрикивал глумливые слова. А Уран—гхор спокоен был, следил он за каждым движением врага, за каждым вдохом, как лисица за мышиной норой. Понимал: нельзя ему сейчас яриться, бешенство – плохой советчик. За его спиной – селение, женщины, дети. Айка. Решающей была эта схватка. Если упадет Уран—гхор, конец придет его племени. А вокруг бой кипел, кровь щедро лилась. Смялись отряды, перемешались, тяжкая битва шла. Падали на землю орки Дер—ориг, а рядом с ними – орки Гра—ориг. Становилась трава вокруг красной. Никто и не думал отступать, да и некуда было. Как дикие звери, бились они. И многие уже полегли, и много женщин вдовами осталось, много детей – сиротами. А на вождях еще ни раны, ни царапины. Скрещивали они свои клинки, и удар следовал за ударом, словно молнии в грозу. Вот прянул вперед Шадар—гхор, целя в грудь врагу, а Уран—гхор в сторону вильнул и вышел из—под удара. И опять закружились они друг вокруг друга, и опять вперед ринулся безумный воин, сверху вниз ударил, в голову метил. Взметнулся меч Уран—гхора, зазвенели клинки друг о друга. Как вихрь развернулся молодой вождь, но и враг его не мешкал, в живот попытался ударить. Отбил и этот удар Уран—гхор, и еще один, и еще. Силен был Шадар—гхор и опытен, дурманное безумие его вело в бой. Теснил он молодого орка. Поскользнулся Уран—гхор на мокрой от крови траве, и достал его клинок врага, глубоко вонзился в правое плечо. Завыл Шадар—гхор от радости, победу праздновал: не продержаться противнику долго с такой раной. Но отпрянул Уран—гхор, увернулся от последнего, смертельного удара. Дайте мне силы, великие предки! Помоги, отец! Во имя племени! Услышал ли отец призыв своего потомка, или вождю Морриган помогла – неизвестно. А может, просто сам он последние силы собрал. Только вновь стала твердой его рука, отступила боль. Атаковал Уран—гхор врага – в ногу целил. Отскочил Шадар—гхор, успел и, закричав от злобы, прыгнул вперед, как вулкорк, хотел еще раз по плечу рубануть, а противник его встретил удар, развернулся и локтем ударил изо всех сил по кадыку. Задохнулся Шадар—гхор, раскрыл рот, как рыба, воздух хватал. А Уран—гхор полоснул клинком по его горлу, и хлынула на землю вражья кровь. Упал на колени хх’раис, пытаясь зажать разверстую рану. Да только не сумел: рухнул на землю уже мертвый орк. Тем временем по одну сторону от него Гра—ориг в кольцо врагов взяли, и те, как загнанные в угол хищники, не за жизнь дрались, а за смерть ненавистных противников. По другую сторону – бой кипел, но уже сила была на стороне Гра—ориг. Шапка из черного волка с головы Шадар—гхора свалилась, покатилась под ноги сражающимся воинам. Уран—гхор подхватил ее, зажал в руке, над дерущимися поднял, крикнул так громко, что все воины его услыхали: