Православие и грядущие судьбы России - Архиепископ Никон Рождественский

«Бог дал такую благодать сему месту, что никто отсюда не уходит неутешенным». Помню, как один убеленный сединами старец стоял на противоположной от Лавры горе на коленях и со слезами умиления усердно клал поклоны; подходит к нему кто-то и говорит: «Дедушка! пришел бы ты в другое время, а теперь вот видишь, тебе не придется и взглянуть на мощи преподобного!» А он в ответ: «Я-то его, батюшку, не увижу, да он-то меня видит!» И, конечно, видел великий печальник Русской земли этих смиренных ее чад, видел и радовался на них, как радуются всё угодники Божий, изливая на них милости Божий, лаская их незримою ласкою духовного утешения, исцеляя их недуги, утешая их в их скорбях...

Таково сокровище народного верующего сердца. Скажите, мудрецы, историки и философы: кто воспитал это сокровище — нашу народную православную душу? Не мать ли наша родимая — Церковь православная? Где, у какого еще народа найдете такое сокровище? И это-то сокровище пытаются похитить лютые враги народа Русского! И это-то сокровище не ценят наши интеллигенты! И сего-то сокровища не берегут наши законосочинители! Напротив: готовы, кажется, отдать на расхищение, готовы сами содействовать скорейшему вытравлению его из сердца народного!.. Господи, вступись за нас ради молитв Твоих великих угодников, наших крепких пред Тобою заступников и молитвенников. Огради наше родное православие от разных хищных волков, на него устремляющихся! Открой очи тем, кто творит зло Церкви Твоей бессознательно, вразуми и сдержи тех, кто идет на это зло сознательно!..

Об этом надобно молиться русским людям непрестанно, молиться усердно, молить Бога и святых заступников Русской земли. Известно ведь, что провинция прислушивается к тому, что говорит или о чем мечтает столица, и что столица умеет завернуть в красивые либеральные фразы, то провинция выражает в грубых формах, что в столице еще только пропагандируется, то провинция уже спешит провести в жизнь... И всего печальнее то, что творят это органы власти, лица, коим деревня беспрекословно повинуется. В виде иллюстрации приведу один факт, взятый не из газетных сообщений, а прямо из жизни. Земский начальник назначил сход сельского общества как раз в воскресный день, в 9 часов утра. Народ был в храме Божием у литургии. И вот является в церковь сельский староста и начинает бегать по церкви, разыскивая домохозяев, объявляя им, что земский начальник уже сидит в волостном правлении и ждет их. Староста буквально выгонял народ из храма, исполняя волю начальника. Произошел шум, богомольцы возмущались, однако же пришлось идти в правление, и храм опустел. «И стало у всех на душе страшно тяжело, — пишет священник. — Каждый из оставшихся в храме невольно подумал: вот уже настало и такое время, что в православном государстве чиновники Его Величества, называющиеся православными, открыто глумятся — издеваются над верою православной... Но и этого мало: земский начальник посадил одного десятского под арест на семь дней за то, что он, не получив точных сведений, в какое время будет сельский сход, позволил крестьянам идти в церковь помолиться... А 15 августа тот земский начальник вызвал всех домохозяев в количестве 88 человек в 9 часов утра в свою квартиру по своему делу и крестьяне таким образом лишены были возможности сходить помолиться в храм в такой великий праздник».

Скажите, читатель, что это, как не издевательство над верою простых людей? Мне скажут: таких уродов на службе немного. А я напомню, что одних учителей и учительниц из земских и министерских школ было выслано за участие в революции в разные отдаленные и не столь отдаленные места более 22000, а ведь все эти «просветители» одинаково относятся к нашей святой матери Церкви и православной вере...

Но чтобы не кончать дневника такой мрачной картиной, приведу выписки из отчета одного моего благочинного. Вот что пишет из Устьсысольского уезда о. Димитрий Попов:

«Прихожане Устьнемской Спасской церкви употребляют все усилия, чтобы закончить постройку храма, уплачивая ежегодно на это дело по 7 рублей с ревизской души, что для небогатых в течение 4 лет тяжело отзывается на их скудном бюджете. Но они не ропщут. «Ничего, батюшка, — говорят они, — меньше будем водки выпивать, перетерпим и другие недостачи в домашнем хозяйстве, а больше будем работать, вот и скопится на храм. Бог поможет». Нередки случаи, что прихожане, не считая возможным уклониться от взносов на постройку храма, даже стыдясь отстать в этом святом деле от более состоятельных, принуждают себя к лишениям в пище, одежде, откладывают чаепитие, продают намеченных к рощению телят и жеребят, чтобы только «не быть без пая в постройке», как выражаются они.

В Пожегодском Троицком приходе 19 июня, в воскресенье, происходило торжество закладки храма. Стечение народа было громадное. Боголюбивые жертвователи-прихожане несли на устройство храма и зерна, и пеньку, и овчины, и холст, каждый считал себя обязанным принести на храм не только деньги, но и что-либо из своего земледельческого хозяйства. Лично я заметил после молебствия, как почтенный старик сгибался под тяжестию мешка с зерном, подносимого им к храму. «Что ты, дедушка, надрываешься? Разве уж некому поднести ношу?» — спросил я. «Как некому, батюшка? Есть сыновья, да они сами свое несут, а это — мое: сам еще засевал, когда был помоложе, сам и поднесу Святой Троице. Куда мне беречь себя и свои силы? Скоро ведь все равно умру!» — ответил этот старец и продолжал нести, хотя, видно, приходилось ему очень тяжело...»

Читая такие отчеты, утешаешься мыслию, что еще жива наша святая Русь, что пока наш народ еще благоговеет пред святынями своими, пока любит родные храмы Божий, дотоле не страшны все эти земские начальники, эти учителя-безбожники, все эти статистики, фельдшера и вся эта либеральная безбожная шушера... Но в том-то и опасность, что враг Церкви подбирается к народной душе, чтоб обокрасть ее, чрез школу, чтоб в зачатке вытравить все то, что Церковь внедряла в народную душу в продолжение почти тысячи лет...

Благослови, Господи, всех любящих благолепие дома Твоего и огради их силою животворящего Твоего креста от всех сих искусителей!

«Мои дневники», 1912

Чем больна наша матушка Россия?

От чего болеет Россия?

Что наша матушка Россия духовно болеет — это, кажется, для всех очевидно, но в чем корень болезни, какие условия в самом государственном организме благоприятствуют этой болезни — об этом высказываются самые разнообразные, до противоположности, суждения. Не буду разбирать все эти суждения, тем более что в наше время много таких писателей, которые сами не верят тому, что пишут, высказывают свои суждения лишь для того, чтобы скрыть свои настоящие мысли. Не стоит тратить времени на полемику с такими публицистами: все равно — их ничем не убедишь, ибо они не хуже современных Господу Иисусу Христу книжников и фарисеев знают истину, но нарочито закрывают свои глаза, чтоб ее не видеть... Попытаюсь ответить на поставленный вопрос от лица тех русских людей, которые единомысленны со мною, которые искренно любят свою родину, вдумчиво относятся к тому, что теперь творится на Руси, и целым сердцем желают ей добра.

Россия духовно болеет от великого духовного раскола между верхними, интеллигентными ее слоями и всею многомиллионною массою народной, не того церковного раскола, что произошел из-за обрядов церковных при патриархе Никоне, а того, начало коему положено при Великом Петре. В самом деле: не болезненное ли это явление в организме великого народа, что его верхние слои, его мыслящая часть не хочет знать тех заветных идеалов, коими жива народная душа, которые являются стихией его духовной жизни, без которых немыслима самая личность народная? Если бы великий преобразователь предвидел, к чему приведет его увлечение западными формами политической и общественной жизни, то он не назвал бы своего стольного города немецким именем, не перенес бы к нам всю ту мишуру, без которой и можно и должно было бы обойтись при введении реформ, признанных им необходимыми для государственного преуспеяния столь любимой им России. Но роковая ошибка была сделана, и вот к концу еще XVIII столетия наши верхние слои, наша бюрократия, представители высших сфер государственной жизни, науки, искусства, за исключением очень немногих, уже были заражены вольнодумством, вольтерьянством, масонством и всеми теми духовными ядами, которые постепенно, но верно вели западные народы к разложению. Пока этот раскол, эта духовная болезнь находила себе место в области личной жизни, в области мысли, дотоле явление это было, сравнительно говоря, терпимо: народ сторонился от изменивших его идеалам интеллигентов, жил своею жизнью, храня по мере сил заветы отцов, снисходительно смотря на «бар», среди которых, к счастию, видел и верных сынов Церкви, и преданных сынов отечества, которые хотя и не всегда соблюдали посты, не всегда исправно посещали храмы Божий, но все же и не вторгались в духовную жизнь народа, не порицали ее открыто, а иногда, хотя внешним образом, проявляли свое участие в этой жизни. Во всяком случае православный народ твердо знал и помнил, что его вера есть единая святая и богопреданная, что его Церковь — святыня неприкосновенная, что его Царь есть Божий Помазанник, коего слово — закон непогрешимый... Прошло полтора века с той поры, как появилась эта духовная болезнь народного раскола. В половине прошлого столетия, пользуясь великими реформами Императора-Освободителя, под влиянием веяний масонства, незримо и неуловимо всюду проникающего и всюду вносящего свой тлетворный, разлагающий яд, наша интеллигенция стала постепенно заражать народ своею болезнию легкомыслия в, вопросах веры, а следовательно — и нравственной жизни. Свобода печати разносила яд лжеучений всюду по Руси, 60-е годы положили прочное начало тому движению, которое в самое последнее время наименовало себя «освободительным». Роковой в истории России 1905 год, год смуты и всяческих послаблений, раскрыл, какая пропасть отделяет нашу интеллигенцию от самого народа. Правящие сферы поколебались: вместо того чтобы ясно, твердо и определенно стать на стороне народных, идеалов, интеллигенты-бюрократы как бы стыдились этих идеалов и вносили один за другим законопроекты, решительно неприемлемые народной душой... Началась и досель продолжается какая-то ненужная, непонятная борьба: с одной стороны — интеллигенты, желающие во что бы то ни стало навязать народу чужие идеалы, с другой — народ, крепко стоящий за свои родные заветы; с одной стороны — стремление внести в самые законы, а чрез законы и в жизнь народную равнодушие к родной Церкви, к Православной вере, к идеалу Самодержавия, к родному народу; с другой — твердое, стихийное, хотя не всегда правильно соорганизованное отстаивание всех этих заветных святынь... Удивительно то, что ведь интеллигенция — горсточка в сравнении с великаном-народом, а между тем хочет весь народ в духовном отношении переделать по образу и подобию своему... Ради чего? Во имя чего? Сама не дает себе отчета. Еще удивительнее, что в этой интеллигенции есть ведь люди искренние, — о продавших себя иудеям и масонам, конечно, не стоит и говорить, — люди, думающие, что они хотят облагодетельствовать народ... Как будто туман какой-то застилает глаза этим доброжелателям народным, а когда им указывают на их основную ошибку, то простое самолюбие не позволяет им сознаться, и они стараются убедить себя и других, что они-то и есть настоящие благодетели народа! А этим великим заблуждением пользуются враги народа и спешат поддержать заблуждение в умах сих, чужим умом мыслящих, людей. Опасность в том, что такие люди не верят в самое существование этих врагов, а сии враги ими же и верховодят! Ведь почти вся печать захвачена именно этими врагами, они имеют своих агентов среди самих правящих сфер, искусно внушают там все, что им нужно, между тем как наши благонамеренные интеллигенты и подозревать того не хотят! А народ инстинктивно, историческим чутьем видит эту опасность и всячески, хотя и неумело, протестует против этого духовного насилия. Слава Богу, что еще имеются среди самой интеллигенции, как выше сказано, люди, не порвавшие связи с народом, еще живущие народными идеалами, хотя и немного их. Они объединяются в сообщества и союзы, чтобы выяснить эти идеалы, укреплять их в своем собственном сознании, отстаивать их пред лицом прочей интеллигенции. Шесть лет назад, когда в Петербурге образовалось Русское Собрание, нам, русским православным людям, казалось как-то странным, что в русской столице образуется Русское Собрание... как будто столица-то не русская? Но когда это Собрание стало проявлять свою деятельность, то осталось только благодарить основателей такого учреждения. Стало ясно, что тут хотят объединиться истинно русские люди, чтоб послужить по мере своих сил своей родине, своему родному народу, чем и как могут. С того времени появилось немало таких содружеств, союзов, собраний, братств... Но вот в чем опять-таки крайне прискорбное явление: в правящих сферах им как будто не доверяют, их голосу не внимают, нередко ставят препятствия их деятельности и как будто считают их тормозом в деле «обновления» России... Стань правительство рядом с носителями народной мысли, народных идеалов, пойди за ними рука об руку, и Россия действительно обновится, окрепнет, и народ, в его лучших представителях, возликует, готов будет на все, на всякие жертвы, только бы представители власти поняли и оценили его заветные идеалы. К сожалению, в верхних кругах этого бесповоротного решения не замечается: там все какое-то колебание, как будто стыдятся прямо и решительно, открыто и мужественно заявить, что они ни в каком случае не допустят ни малейшего оскорбления Церкви Православной, не позволят ни под каким видом соблазнять простецов пропагандой лжеучений, что, допуская свободу исповедания, отнюдь не допустят свободу распространения лжеучений...