Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто? Кто должен бежать?
– Кто успеет. Мы с Эдуардом останемся, будем держаться, сколько сможем.
– А потом?
Отец не ответил.
– Нам не удержать перевал, – повторил он.
– Я нашел способ, как нам победить, – объявил я.
Отец махнул рукой, давая понять, что мое излечение уже не поможет. Наверняка он знал от Крона про мои опыты с серебряными перчатками.
– Я могу разломать Зуб Дракона и обрушить камнепад на Игеров лагерь, – торопливо заговорил я, не давая ему возразить. – Погибнут если не все, то почти все в стане императора.
– А что потом? Перевал будет завален?
– Да.
– И что дальше?
Я ожидал вспышки надежды, оживления, радости. Но он как будто и не рад был открывшейся возможности.
– Останется блокада с моря, но мы можем сжечь брандерами пиратский флот – если они не уйдут сами. Магии в распоряжении Империи не будет – все сильные магики сгинут вместе с Игером и Брином. А у нас будет Крон и… – Хотел добавить «и я», но вовремя вспомнил, что Дар вернулся ко мне на время.
– Перевал останется заваленным надолго, мы окажемся в ловушке. Нас ждет голод куда более страшный, чем много лет назад в Элизере.
– Мы восстановим перевал очень скоро, а я…
– Все равно торговли с южанами не будет. Ты жаждешь отомстить – только и всего.
– Нет! Я хочу нас спасти. У нас останется море. И малый перевал Гармы на востоке, связь с городами Приморья на востоке, на западе дорога в Вианово королевство…
– Торговли не будет. Мы просто умрем здесь на берегу.
– Мы выживем. Западные вассалы вернутся и привезут зерно. Его хватит до весны. Виан будет везти через нашу гавань вино. Мы обеднеем, но не умрем. У Империи без войска останется два выхода – торговать с нами или распасться на части и драться друг с другом.
– Мы не обеднеем, а обнищаем.
– Мы выживем, а через две весны вернем свое.
Он долго молчал, как будто взвешивал на невидимых весах мои слова.
– Ты точно сможешь это сделать?
– Смогу. Береги Эдуарда. Сегодня вечером все решится. Отойдите на восток, в кастеллу на Пьяном холме, чтобы вас не задело. А тот, кто останется для охраны в лагере, пусть укроется во рвах – земля защитит.
– Крон знает?
– Да. Это его план.
Отец усмехнулся, впервые за весь разговор.
– Надо же, вы хоть в чем-то сговорились. – Он снова замолчал, потом проговорил едва слышно: – Я не буду спрашивать, чем ты за это заплатишь.
* * *
Лару наш замысел вдохновил и окрылил. Когда я вышел во двор, она ждала меня, сидя верхом на своей кобыле и держа за узду второго коня. Она улыбалась мне. Глаза ее блистали. Я был готов поклясться своим Даром магика, что в эти минуты она любила меня.
– Рик! – Она перегнулась в седле и коснулась губами моих губ.
Я хотел крикнуть: «Стой!» – все отменить и бежать, как предлагал отец. Но губы мои онемели. Лара вся светилась от счастья, я ощущал, как волны восторга вибрируют в ее душе. Механический Мастер говорил, что в мире науки есть такое явление, как резонанс, но и в магии резонанс тоже есть.
Западные ворота были завалены высоченной баррикадой, так что нам пришлось отворить южные. Стража без вопросов пропустила нас в предмостье. Когда мы выехали, Френ запер за нами ворота. Начинало смеркаться, мы ехали в сумраке, дорогу я различал с помощью магического зрения.
– Моя любовь так сильна? Да? Она может вернуть магию? Может? – допытывалась Лара, и я слышал ее счастливый смех.
Как женщина она верила, что может вдохновить любимого на самый сумасшедший подвиг и удвоить и даже утроить его силы.
– Не вернуть магию, а открыть ей дорогу. Вернуть магию не может никто.
– Если бы тебя не лишили силы, ты бы подчинил себе весь мир. – Я не понял, нравится ей эта перспектива или нет. Похоже, что нравится.
Она принимала меня таким, каким я был, целиком, с моим яростным Даром и моими изъянами, с моим самолюбием, гордыней, самомнением.
– Мне не нужно.
– А что нужно?
Я хотел сказать: «Вернуть Лиама». Но вместо этого шепнул:
– Быть любимым.
– Это не так уж и сложно.
– Несмотря ни на что, – уточнил я и пожалел, что сказал об этом.
– Ты всегда слишком много болтал, Рик. – Она не поняла намека.
Мы добрались до цели. Впереди перед нами возвышалась скала. Золотые нити разломов слегка светились в темноте, но их видел только я.
Лара сама выбрала площадку – достаточно далеко от скалы, но отсюда Коготь Дракона хорошо был виден. Это был тот самый холм с древним капищем, на котором я едва не умер, создавая своего миракля и отдавая ему часть своей силы. И в который раз я отметил, что мы сейчас мыслим и чувствуем как один человек.
Лара спрыгнула на землю, я следом. Она привязала лошадей к одинокому дереву невдалеке. Я снял с седла большую кожаную сумку. Торба эта вся была прошита магическими нитями. Я сделал ее давно, после того, как понял, что неизрасходованную черную магию надо куда-то прятать, иначе ее придется применять раз за разом.
Я встал позади Лары. В этот раз несколько мгновений контакта позволили установить связь. Я отступил. Теперь ее руки двигались сами собой, синхронно с моими. Золотые изломы на камне стали светиться ярче, теперь и Лара увидела их и засмеялась тихим смехом. Из золотых разломы сделались алыми, а потом побелели. Внезапно вся скала треснула сверху вниз – и из ее чрева полыхнуло ослепительно-белым.
Камни разошлись, будто створки чудовищной двери. Я заставил Лару поднять руки выше и мысленно направил будущий каменный град в сторону Игерова лагеря. Миг – и два обломка скалы лопнули, превратились в чудовищный рой и устремились к цели. А за ними черными хвостами помчались огромные пульсирующие змеи. Это был мой миракль, запертый на годы в каменной темнице, теперь моя магия вырвалась наружу в виде бешеной злобы и ярости. К счастью, я не дрогнул, и каменный град обрушился на лагерь императора, не задев даже нейтральную полосу, что образовалась между лагерем Игера и станом Ниенова войска. Шатер Игера исчез, палатки его охраны – тоже. Язык магического пламени, брошенный мною вдогонку, прошелся через остатки лагеря, поджигая палатки. В одном месте пламя взметнулось вверх столбом и опало – это магистр Брин пытался поставить магическую защиту, но
