Возвращение - Олег Говда

Листица поняла.

— Тут, нигде. А вот если чуток в сторону свернуть, то есть один островок.

— Тогда вперед. Гляди в оба, хватит с нас одной утопленницы, но — поторопись, солнышко. Если мы ее сейчас не отогреем, то до утра…

Как чувствовал. И все же дал себя уговорить. Прямо затмение нашло. Нужен был проводник, так взял бы кого из парней. На крайний случай — одну только Листицу. Так нет же, потащились всем семейством. В общем, можно было еще долго и нудно пенять себе, но дело это скучное и бесполезное. Французы называют подобное самокопание красноречием на лестничной клетке. Дверь уже захлопнулась, а ты все прокручиваешь в голове, как бы пошел разговор, если б ты сказал вот так, а не так…

Подсознание, пытаясь съехать с темы, тут же выдало очередной анекдот.

Преферансист на мизере поймал три вагончика. От избытка эмоций заработал инфаркт и умер. На похоронах за его гробом идут те три товарища, с которыми он расписывал последнюю пульку. Тишина, скорбь. И вдруг один говорит: «А знаете, парни, я тут прикинул. Если бы покойный пошел не с пик, а с червей — все было бы еще хуже».

Это я к тому, что жизнь не имеет сослагательного наклонения и переиграть ход не удается никому. Приходится выкручиваться из сложившейся ситуации, а не той, которая могла бы быть, если бы ты «пошел с червей»…

Островок нашелся достаточно быстро. Метров шесть-семь в диаметре. И видом, и на ощупь напоминающий панцирь огромной черепахи, — такой же голый и слегка шершавый. Зато — сухой. А каким еще может быть голый камень, хорошо прогретый за день? До утра он тепло вряд ли сохранит, но нам «сейчас» и «теперь» было гораздо важнее всех и всяческих «потом».

— Быстро раздевайся!

О, похоже, этот приказ у меня уже входит в привычку. Как и у моих девчонок. Во всяком случае, разоблачаться стали обе. И, судя по достигнутым результатам, спокойно могли выступать с выполнением этого норматива на краевом уровне. Вздумай кто организовать подобные соревнования.

Кстати, а я что — особого приглашения жду? Вытягивая из болота этого карликового «бегемота», изгваздался так, что святой Петр не признал бы и в ад перенаправил. Невзирая на «крылышки».

— Ложись… Да не на спину, на живот!

А фигурка у пичужки ничего. Это я сразу заметил, вместе с носиком. Листица, хоть и не правильно меня поняла, но спорить не стала. Подхватила всю грязную одежду и вскоре заплескала водой на противоположном краю камня. Типа ушла, чтоб не мешать мужчине…

Все, Владислав, хоть Твердилыч, хоть Максимович, — глупости в сторону, сосредоточься на руках. Они у тебя теплые, очень теплые. Прямо пылают, и этот жар стекает в кончики пальцев. А из них переходит на этот гладкий лед!.. Ты обязан, ты должен его растопить!

— Ой! — пискнула Милка.

— Камень давит? Потерпи чуть-чуть. Тут везде камень…

— Нет, руки обжигают. Как утюгом… Больно…

— Ничего, ничего… Не маленькая… Зато не заболеешь. Ну не вертись, мешаешь…

— Ты лучше ее отшлепай, Влад… — подошла ко мне со спины Листица, прижалась упругим животом и положила ладошки мне на плечи. — Так она скорее твою заботу и ласку поймет. Видишь, как попку оттопырила.

— Эй, эй… — забеспокоилась Милка и ловко перевернулась навзничь, явно не желая подвергаться заслуженной и справедливой экзекуции. Ни я, ни Листица не возражали… Амур де труа — это не тот случай, когда третий лишний.

Если б я был султан, я б имел трех жен.И тройной красотой…

А уже в следующую секунду, подчиняясь какому-то импульсу, не имеющему ничего общего ни с моей интуицией, ни с происками иждивенцев-духов, я извернулся, схватил Листицу за руку и дернул на себя, повалившись вместе с ней на охнувшую от неожиданности Милку. Глухо ухнуло, сверкнуло и что-то просвистело прямо над нами, обдав холодом и взъерошив волосы воздушной волной.

Наши лица оказались рядом, и в глазах девчат я видел испуг и недоумение, словно отражение моего собственного состояния. А еще меня раздражал невесть когда набившийся в рот песок.

Выждав некоторое время, я рискнул приподнять голову.

Приятная тишина свидетельствовала о том, что все плохое, чем бы оно ни было, уже миновало. Как и отсутствие желания спешно улечься обратно.

Логическому объяснению ситуация не поддавалась. Но я и не настаивал. Как и не подвергал сомнению свои ощущения. Вряд ли они меня предупредили только для того, чтобы бросить на произвол судьбы минуту спустя. А еще мою уверенность в этом, как и чувство безопасности, значительно усиливал знакомый костер, уютно дышащий теплом всего в паре шагов от нас.

Да, я опять очутился на островке из своих сновидений. Только на этот раз — наяву и в сопровождении. Или это я умудрился незаметно для себя уснуть и вижу сон? Вариант?

Ну уж нет! Против столь бессовестных инсинуаций во мне возмутилось все, до кончика ногтя на мизинце ноги. Уснуть лежа на молоденькой девушке, с которой еще ни разу не… завтракал? Ничего подобного не может произойти с солдатом, потому что такое не может с ним случиться никогда.

— Эй! Вы что уснули? — закряхтела и зашебуршилась Милка. — Либо уже что-то делайте, либо слезайте с меня!.. Я вам двоим не подушка и не перина…

— Влад, а где это мы? — удивленно спросила Листица, сдвигаясь с подруги, что тут же было подтверждено облегченным вздохом последней.

— Корова…

Но Листица уже поднялась и не расслышала негромкого бормотания. А даже если б и услышала, скорее всего, не обратила бы на слова пигалицы внимания. Бездымный костер, ярко пылающий на голом песке, занимал ее гораздо больше любой личностной характеристики.

— Влад, как же это?

— Что? — любопытство засвербело и у Милки. Тем более что к этому времени я тоже встал с девчонки. С чувством неудовлетворенности и сожалением, но ложка дорога к обеду, а время для романтических поползновений было мною упущено. Надеюсь, не безвозвратно.

— Ой, а где это мы?

И что прикажете отвечать? Девочки, милые, я сам ничего не понимаю, а потому не имею ни малейшего представления, куда нас забросило. Очень оптимистично, а главное — успокаивает и вдохновляет. Истерики мне только не хватало. Придется выбирать ложь во спасение.

— Это мой остров…

Земля не вздыбилась, костер не угас, туман не нахлынул… В общем, никто не протестует против самозванца и не спешит с разоблачением.

— Твой? — синхронно переспросили обе.

Похоже, мне начинает нравиться дуэт. По крайней мере исчезает надобность врать дважды.

— Да.

Девчонки переглянулись. Похоже, мой и без того немаленький авторитет только что вознесся за пределы стратосферы. Только б молиться на меня не начали. Не то чтоб я был против поклонения, просто не знаю: как там, на небесах, относятся к конкуренции? А лишние напряги мне сейчас совершенно ни к чему. С поточными проблемами разобраться бы…