Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2 - Ник Перумов

Ракот видел взметнувшегося ввысь коричневокрылого сокола – Хедин спешил на подмогу. Далеко внизу остались подмастерья, Хаген, рыцари Прекрасной Дамы – их битве придётся подождать, как ни печально. Новым Богам предстояло схватиться со Спасителем.

Явившимся, куда позвали. Ответившим на вызов.

Владыка Тьмы чувствовал – его враг изменился. Жертва тех двоих, не разжавших объятий до самого конца, нанесла Спасителю куда более глубокую рану, чем все атаки Ракота.

Отлично. Как не преминул бы посоветовать Хедин, используем открывшуюся слабость. Словно он, Владыка Тьмы, хотя и бывший, этого не понимает!

– Спасибо, что пришёл! – Могучий глас Ракота пронёсся над Эвиалом, от горизонта до горизонта, заставляя вздыматься волны и в ужасе разлетаться облака. Далеко на севере трескались вечные ледяные поля, на юге смерчи сшибались друг с другом, сойдя с веками исхоженных троп. – Честь и слово тебе не чужды, так?

…Нет, чужды, вдруг подумал Ракот. Я произношу пустые слова. Я хочу верить, что мой враг, как и я, блюдёт вежество поединка. Но я же знаю – он есть пустота, обманка, тлен, мигающий болотный огонёк, заманивающий путника в глубь трясины. Как такой может уважать священные правила единоборства, почитающиеся таковыми среди самых диких и кровожадных племён?

Как поступил бы сейчас Хедин?.. Или, может, лучше – как поступить сейчас Ракоту, Владыке Тьмы, отнюдь не бывшему, Ракоту Восставшему, обращавшемуся и зажигавшему словом миллионные массы тех, кто верил ему и шёл ради него на смерть?.. Ради него и вместе с ним, потому что Восставший никогда не бежал от боя, никогда не прятался в высоких крепостях и не окружал себя многочисленной стражей.

– Осторожно, брат. – Хедин, в отличие от Ракота, говорил так, что его слышал один лишь Владыка Тьмы. – Эвиал не выдерживает тяжести Спасителя. Кости земли начинают трещать, не чувствуешь?

Ракот не ответил. За плечами Спасителя дерзкой насмешкой развевался красный плащ, такой же, как и боевое одеяние Владыки Тьмы.

…Осторожно, брат! – можно подумать, он слепо бросится на этого Спасителя.

…Про тебя говорят, что ты умираешь в каждом мире, куда нисходишь в первый раз. Умираешь в человеческом обличье мучительной и позорной смертью, оставив священные книги, последователей, готовых на всё, свою «церковь» – словно бросаешь якорь, чтобы много веков спустя вернуться – и забрать законную добычу. Говорят, что ты даришь надежду, что ты спасаешь души от «ужаса посмертия». Но ты оставляешь за собой лишь пустыню. Мы считаем это самым настоящим злом, и встать против тебя требует не только долг стражей Упорядоченного, но и наша собственная совесть, совесть Истинных Магов, унаследованная Новыми Богами.

Да, ты мучился и страдал. Зная, что это – не настоящая смерть. Может, твоё человеческое воплощение действительно корчилось от боли и ужаса – ты, настоящий, смотрел на происходящее с усмешкой. Ведь это всё понарошку. Что за смерть, за которой приходит «чудо воскрешения»?

За тобой – только ложь.

Сейчас Ракоту казалось, что он видит Спасителя словно со всех сторон, множеством глаз. Золотая тропа развёртывается, чуть наклоняясь к земле, человеческая фигурка в алом плаще шагает быстро и упруго, готовая к бою.

Ты, свободнотекущая магия, великая кровь Упорядоченного, дающая жизнь всему под бесчисленными звёздами! Вы, хрустальные сферы небес, приводимые в движение её током, вы, луны и светила, всё, что создано в единый миг великим и непостижимым разумом предвечного Творца, всё, окружающее человека, – дайте мне силу встретить смерть – смертью и пламя – пламенем.

Ракот сейчас ощущал за плечами неисчислимые сонмы миров. Восторг ярился испепеляющим огнём, Владыка Тьмы знал, что острие его удара пронзит любые магические барьеры. О Хедине он не думал.

…Спаситель. Неведомый, непонятный, поддерживаемый невесть какими силами. Непобедимый. Очень хочется сказать с иронией – «непобедимый ли?», но последнее «ли?» как-то не выговаривается. Враг, чью броню не пробить никакими заклятьями. Нет, нет, этого не может быть. Стоит лишь напрячь память, спросить Читающего, вспомнить соответствующие разделы… Они плохо готовились к этому бою, яростно корил себя Познавший Тьму. Надо было не пытаться распутать хитросплетения заговора Дальних – в конце концов, пусть бы плели себе и дальше, – а искать средство для победы над Спасителем, искать, приложив к этому все силы. Перетряхнуть прах забытых храмов, зарыться в наследства одиноких пророков – мы слишком увлеклись повседневным, мы мало разрабатывали новых заклятий и чар, уповая на старый багаж да на божественную мощь.

А в столкновении с другим богом её-то и не хватило.

Неназываемый страшен, и его надо сдерживать. Но нельзя было забывать о Спасителе. Они, вернее он, Хедин, Познавший Тьму, не имел на это права, раз уж Ракот только и знал, что играться в образе черноволосого и голубоглазого воителя.

Заклятье! Всё дело в нём. Правильно подобрать слова, компоненты, направления, учесть множество сил, великих и малых, действующих в Упорядоченном. Как к любому замку можно подобрать ключ, так и против любого врага можно найти действенное заклинание, не сомневался Хедин.

Заклятье. Так просто – и так сложно. Ум, вот что требовалось, чтобы победить. Ум, хладнокровие, здравый расчёт. На кажущуюся непостижимой тайну не бросаются с бешеным рёвом, размахивая клинком.

…А Ракот лезет на рожон, забыв обо всём. Разве так можно?

Вот и сейчас. Ну что за наивность, что за ребячество?! Спаситель, приходится признать, велик, могущественен и непонятен. На непонятное не кидаются с клинком наголо. Его атакуют сперва в тиши кабинета, тщательно продумав соответствующий план. Или, раз уж пришлось до срока сойтись на поле боя, – каскадами заклинаний, всей мощью хитроумной магии Упорядоченного. Иначе они проиграют.

Непонятно, что задумал Ракот. Скорее всего – ничего. К сожалению. Взъярился, глаза заткало красным – и он ринулся в бой, забывая обо всём. Сейчас Спаситель его отбросит, и…

– Осторожно, брат! – вороном каркнул Хедин. – Закон…

Он хотел напомнить забывшемуся брату о Равновесии. Но – не успел.

Ракот стянул в тончайшую нить всю силу, что текла сквозь Эвиал, или же огибала его – там, где ещё сохранилась чёрная броня некогда закрытого мира. Тоньше волоса, тоньше наимельчайшей тварной частицы – его оружие ударило неотразимо, навылет пронзив грудь Спасителя и обращая в облака золотого пепла развернувшуюся тропу у того за спиной.

За всех, обманутых, растративших жизни на молитвы и послушание. За всех, кто мог стать героем, созидателем, воином или капитаном, открывателем новых земель, кто дерзнул бросить вызов косному бытию – и не стал, разменявшись на обещание «награды в посмертии», «воздаяния за порогом бытия». Ничего там нет, за этим порогом. Серая пустота, мелькали яростные мысли. Пустота, и её не заполнишь чужой верой, даже самой искренней и истовой.