Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

– А… А… деньги? – робко поинтересовалась муза и крепко вцепилась в листы со сценарием.

Мамонов упер руки в бока и нахмурил брови.

– Ну охамели все просто! – заворчал он. – Никакого уважения. Ради любви к искусству уже никто работать не хочет! Куда катится этот мир? Нина! Выдай ей аванс. Все, уйди с глаз моих долой, Сорокина! Чтобы мне как огурчик была через неделю, сама на себя не похожа. Все по местам! И никаких сазанов мне тут! Начали!

Из павильона Мишель вышла на негнущихся ногах и с ощущением, что она совершенно и бесповоротно сошла с ума: приехала на «Мосфильм», чтобы попытаться разыскать Алевтину, а вместо этого от ее лица подписала контракт на съемки в сериале! Поразительно: ее приняли за Алю! Хотя что тут удивительного, если они действительно феноменально похожи? Тем более что она была в парике, который носила постоянно, на тот случай, если вдруг у нее проверят документы. Мало ли что, могут возникнуть ненужные вопросы, подозрения… А у нее и без этого проблем полно… было до сегодняшнего момента. Сегодня она ухитрилась заработать первый в своей жизни аванс. Теперь у нее есть деньги, которые, правда, предстояло отработать в самое ближайшее время. Но это все мелочи. О том, что случится через неделю на съемочной площадке, мадемуазель Ланж предпочитала не думать. Очень хотелось верить, что к тому моменту Алечка Сорокина объявится и скажет ей большое спасибо. Роль-то специально для нее написана, по словам Мамонова. А если нет, то… То и без нее можно обойтись. В конце концов, роль она выучит, память у нее с детства была отменная и подвела ее единственный раз – вчера, когда она продегустировала отвратительный крымский портвейн с загадочным именем «Массандра». А то, что играть она будет плохо… Так это не ее проблемы, потому что играть плохо будет вовсе не она, а актриса Алевтина Сорокина! И вовсе не на нее, Мишель Ланж, через неделю будет орать благим матом лопоухий мумрик Мамонов, а на звезду Алечку Сорокину. Кто же виноват, что Алевтина вдруг напрочь разучилась играть? Кто же виноват, что она взяла и исчезла с документами Мишель и ее деньгами, прихватив с собой заодно и ее благополучную жизнь! Бросив ее одну в этом мрачном, полном клинических психов городе на произвол судьбы! В городе абсурда – с пьяными сумасшедшими художниками, тупыми хамами-режиссерами, липкой «Массандрой», потными переполненными трамваями, грязным асфальтом и смогом!

Мишель шла по улице, не разбирая дороги, и ей казалась, что она пропахла насквозь этим удушливым тяжелым запахом Москвы. Незаметно она вышла на набережную. Здесь было спокойно и тихо. Мишель остановилась, положила ладони на холодные литые перила и залюбовалась рекой. У берега на легкой волне покачивались задремавшие утки, вокруг одной из них нарезал круги селезень и пытался произвести на подружку благоприятное впечатление. Остро вспомнился Париж, в котором уже вовсю цвели каштаны и горьковато пахло кофе на чистеньких улочках… Смертельно захотелось домой. Домой, домой, домой… Она вытащила из сумки телефон – один звонок, и тетушка Лиза придумает, как вернуть ее в Париж. Всего один звонок – и плевать на оскорбленное самолюбие. Только что она будет делать там, дома, одна? А как же Пикассо? В душе разлилась такая тоска, что захотелось в голос завыть. Мишель прикусила губу и сунула телефон обратно в сумку. Нет, возвращаться домой еще не время. В Москве у нее море дел, и самая пора начать тратить свой первый в жизни гонорар.

К галерее на Гоголевском бульваре мадемуазель Ланж подкатила на такси, расплатилась с водителем и выпорхнула из машины хоть и довольной, но несколько озадаченной: в кошельке осталась всего пара сотен рублей. Деньги кончились стремительно, словно сквозь пальцы утекли. И ничего вроде бы она не купила сверхъестественного! Симпатичный черный свитер под горло, джинсы, ботинки, белье и чулки в очень недорогих магазинах. В прошлой жизни она бы и близко к таким магазинам не подошла, но в данных обстоятельствах другого выхода у нее просто не было. Жизнь вынуждала экономить. И она экономила! Мишель зашла во внутренний дворик рядом с галереей, сняла парик, затолкала его в сумку, мельком взглянула на свое отражение в стекло припаркованной рядом машины и улыбнулась. Джинсы и свитерок от «Мехх» на ее фигурке сидели превосходно, а оранжевые ботинки фирмы «Карло Пазолини» исключительно сочетались с ее апельсиновым ридикюлем. Наконец-то она вновь почувствовала себя нормальным человеком! Вдохнув полной грудью запах московской весны, мадемуазель Ланж расправила плечи и решительно вошла в двери уже ставшей для нее родной галереи.

Он был один, без своих товарищей-собутыльников. Стоял чуть поодаль от прочих посетителей, бледный и серьезный. В черных брюках и водолазке под горло, красиво оттеняющей его светлые длинные волосы. Она остановилась у входа, и на мгновение ей показалось, что в зале стихли голоса. Мишель перевела взгляд на его картины и почувствовала, что под ней покачнулся пол. Эти картины она уже видела раньше: она видела их… во сне!

– Пикассо, – взволнованно позвала Мишель. Константин повернул голову, заметил ее и улыбнулся, как кот, лениво, как всегда. – Пикассо, – тихо повторила француженка.

– Вы мне льстите, мадемуазель, – расхохотался Мазин, и душа ее рассыпалась на миллионы осколков. Наваждение прошло. – Вижу, вы уже поправились? «Массандры» не желаете? – подмигнул ей Мазин. Она не ответила, поморщилась, подошла ближе и замерла у одной из картин. – Как вам моя мазня? Мазня от Мазина! Оцените с точки зрения специалиста, – не удержался он и усмехнулся собственной остроте.

Мишель равнодушно пожала плечами: почему-то ей захотелось уколоть его побольнее, задеть самолюбие. Мазин расстроился и разозлился. Она стояла к нему спиной, но почувствовала это. Почувствовала, как он неровно задышал ей в затылок и напрягся.

– Да уж, на Пикассо никак не тянет, – попытался он пошутить. Она по-прежнему разглядывала его картины и молчала. – Зачем вы пришли? – тихо спросил Константин, склоняясь к ее ушку.

– Мне нужно найти одного человека, и я хочу, чтобы вы помогли мне. – И снова дыхание его стало неровным, теперь она чувствовала тепло на шее и плече сквозь тонкую шерсть свитера.

– Даже так, – Мазин усмехнулся. – Почему я?

Мишель обернулась и на мгновение утонула в его насмешливых серых глазах.

– Вы же хотите славы, Константин? Вижу, что хотите, по глазам вижу. Если вы поможете мне, то я помогу вам организовать выставку ваших работ в одной из лучших галерей Парижа и сделаю так, что вы в мгновение ока станете известным на всю Европу.

– Согласен, – он снова улыбнулся, но глаза остались серьезными. – Идемте.

– Куда? – растерялась Мишель.

– В постель, куда же еще, хочу проверить, есть ли на вас чулки, – заявил Мазин, схватил мадемуазель Ланж за руку и потащил к выходу.

– Вы с ума сошли! Мы так не договаривались!

– Правда? – Константин резко остановился, рванул ее к себе и обнял за талию.

– Да отпусти же меня, дурак! Я тебе не шлюха! – Мишель уперла ему руки в грудь и попыталась вырваться, но Константин только плотнее прижал ее к себе.

– Я тоже, – он оттолкнул ее и, что-то насвистывая себе под нос, стал спускаться по лестнице.

– Константин! Постойте! Я не должна была… Я не должна была пытаться вас купить. Рardonne!

– Рasse pour cette fois.[6] – Он обернулся. – Ладно, уговорили. Принимаю ваше предложение, хотя мне и не понравилось, как вы его озвучили. Договорились: я помогу вам, вы поможете мне. Есть хотите? – Мишель кивнула. – Тогда идемте. Здесь недалеко есть уютный ресторанчик, перекусим, и вы мне все расскажете. Ну, идемте же, я с утра ничего не ел.

Мишель зло прикусила нижнюю губу. Только что Мазин выставил ее полной идиоткой! Изобразил из себя святую невинность, а на самом деле?.. На самом деле он просто цену себе набивал! На секунду у Мишель возникло желание послать Константина ко всем чертям. Она с трудом удержалась и поплелась следом за своим «бескорыстным» помощником.

Глава 7

Нью Винни-Пух

От нечего делать она стала считать слоников. Когда стрелки часов перевалили за два ночи, слоников в ее голове скопилось уже около десяти тысяч. Десять тысяч симпатичных розовых слоников. Почему-то майору Зотовой нравилось считать именно розовых слоников, а не каких-нибудь серых, белых или голубых.

В гостиной журчал фонтан на подставке в виде античной колонны. Фонтан раздражал, и Елене Петровне страстно хотелось запустить в мокрую русалку ботинком. Лампочки подсветки фонтана нервно мигали, окрашивая темную комнату и белоснежную мебель в разноцветные тона. В доме напротив зажигались и гасли окна квартир, изредка комнату разрезали яркие прожекторы фар проезжающих автомобилей. Считать слоников Елене Петровне надоело. Прошло еще полчаса, ничего не происходило. Фонтан раздражал все сильнее, вспомнился выпитый за день кофе. Прошло еще полчаса. Елена Петровна встала, растерла затекшую спину и засеменила в туалетную комнату. За эту ночь она посетила ее уже пять раз, и все из-за идиотского фонтана – выпитый за день кофе был не в счет.