Бескрайние земли - Жоржи Амаду
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но теперь он уже не думал о Марго; он шел по полотну железной дороги и старался соразмерять свой шаг с расстоянием между шпалами. В эту ночь он любовался красотой мира: полная луна проливала свой свет на землю, небо было усыпано звездами, в роще вокруг стрекотали цикады. Вдали прозвучал гудок товарного поезда, и Виржилио сошел с полотна. Он шел задами усадеб мимо пустынных и тихих дворов. У одних ворот обнималась парочка. Виржилио обошел ее стороной, чтобы не быть узнанным. У ворот подальше его ожидала Эстер.
Новый дом Орасио в Ильеусе — особняк, как его все называли, — находился в новом городе среди зданий, сооруженных на побережье на месте вырубленных кокосовых рощ. Дворы этих домов примыкали к железной дороге. Недавно организованная компания скупила земли, засаженные кокосовыми пальмами, и стала распродавать их мелкими участками. Здесь Орасио и построил после женитьбы свой двухэтажный особняк, один из лучших в Ильеусе. Он был сооружен из кирпича, специально выделанного на кирпично-фаянсовом заводе фазенды; гардины и мебель Орасио выписал из Рио-де-Жанейро.
В глубине сада, дрожа от страха и сгорая от любви, Эстер ожидала Виржилио.
Виржилио ускорил шаг. Он опаздывал, ссора с Марго вынудила его выйти позднее намеченного часа. Мимо прошел товарный поезд, осветив путь своими яркими прожекторами. Виржилио подождал, пока он пройдет, затем снова взобрался на полотно. С каким трудом удалось ему убедить Эстер выйти на свидание, чтобы они могли спокойно поговорить. Она опасалась прислуги, ильеусских сплетников, страшилась, что в один прекрасный день Орасио узнает об их любви. Правда, любовь эта пока не зашла далеко — простой флирт, слова, которыми они второпях обменивались, его длинное и пылкое письмо, ее ответная записка, содержавшая лишь несколько слов: «Я тебя люблю, но это невозможно»; рукопожатия в дверях, взгляды, полные любви. И они наивно думали, что раз дело у них не зашло далеко, то никто и не замечает их флирта; у них и в мыслях не было, что весь Ильеус сплетничает, считая их любовниками, насмехаясь над Орасио. Воодушевленный письмом и воспользовавшись возвращением Орасио на фазенду, Виржилио нанес Эстер визит. Это было настоящим безумием — бросать такой вызов городским сплетникам. Эстер стала настаивать, чтобы он ушел. Зато она обещала встретиться с ним ночью у ворот. Виржилио хотел поцеловать ее, но она убежала.
Сердце Виржилио билось, как у влюбленного юноши. Оно билось так же часто, как и остро ощущало красоту ночи. Вот наконец и ворота особняка Орасио. Виржилио приближается к ним с трепетом и волнением.
Ворота лишь прикрыты, но не заперты, он толкает их и входит. Под деревом, завернувшись в плащ, озаренная лунным светом его ожидает Эстер. Он подбегает к ней, хватает ее за руки:
— Любовь моя!
Эстер дрожит, они обнимаются, слова не нужны при лунном сиянии.
— Я хочу увезти тебя с собой. Далеко отсюда, далеко от всех, начать новую жизнь.
Она тихонько плачет, склонив голову ему на грудь. От ее волос исходит аромат, дополняющий красоту и тайну ночи. Ветер доносит шум моря, волнующегося по ту сторону усадьбы, он смешивается с ее плачем.
— Любовь моя!
Первый поцелуй. Он полон тайны, красоты ночи, он длится бесконечно, как жизнь и как смерть.
— Любовь моя!
— Это невозможно, Виржилио. У меня ребенок. Мы не должны этого делать…
— Мы заберем ребенка… Мы уедем далеко, в другие края… Где нас никто не знает…
— Орасио будет преследовать нас даже на краю света…
Безумные поцелуи любви убеждают больше и лучше, чем слова. Луна влюбленных склонилась над ними. На небе Ильеуса рождаются звезды. Эстер неожиданно вспоминает слова сестры Анжелики; вновь вернулись времена, когда можно мечтать. И осуществлять свои мечты. Она закрывает глаза, почувствовав на своем теле руки Виржилио.
Тело Эстер под плащом совершенно обнажено. Постель из лунного света, простыня из звезд, восклицания и вздохи — вот музыка высшего часа любви.
— Я пойду за тобой, любовь моя, куда пожелаешь… — И, замирая в его объятиях, она говорит: — Даже на смерть…
4
Капитан Жоан Магальяэнс, сидевший за соседним столом, улыбнулся. Марго ответила ему улыбкой. Капитан поднялся, подошел пожать ей руку:
— Одна?
— Угу!
— Поссорились?
— Все кончено.
— В самом деле? Или как раньше?
— На этот раз все кончено. Я не из тех, что терпят оскорбления…
Жоан Магальяэнс принял вид заговорщика.
— Так вот что я тебе скажу по-дружески, Марго; есть для тебя выгодное дело. Здешние богачи прямо облизываются, глядя на тебя. Вот только сейчас…
— Жука Бадаро… — прервала она.
Жоан кивнул головой.
— Рвется к тебе…
Марго уже не раз об этом слышала.
— Мне это давно известно… После того, как он меня увидел на пароходе, он все время пристает ко мне. Я не соглашалась, была действительно привязана к Виржилио…
— А теперь?
Марго рассмеялась:
— Теперь другой разговор. Как знать?..
Капитан принял покровительственный тон и начал давать ей советы:
— Перестань дурить, девочка, тебе надо набить мошну, пока ты еще молода. Бедные любовники хороши, моя милая, только для женщины, у которой богатый муж…
Она согласилась:
— Я действительно была дурой. Сколько богатых людей увивалось за мной в Баие! — она прищелкнула пальцами. — Ты же знаешь…
Капитан подтвердил это кивком головы. Марго продолжала:
— А я-то, как дура, бегала за Виржилио. Похоронила себя в этой глуши, сидела в Табокасе, штопала чулки… Теперь конец…
— Хочешь, я тебя представлю Жуке Бадаро?
— Он просил?
— Он по тебе с ума сходит…
Капитан Жоан Магальяэнс повернулся, поманил Жуку пальцем. Жука Бадаро поднялся, застегнул пиджак и, улыбаясь, подошел. Когда он вставал из-за стола, Астрожилдо заметил Мануэлу де Оливейра и Феррейринье:
— Это кончится дракой…
— В Ильеусе все кончается дракой… — ответил журналист.
Жука подошел к столу. Жоан Магальяэнс хотел представить его, но Марго не дала ему это сделать:
— Мы знакомы. Однажды полковник уже отметил меня щипком.
Жука засмеялся:
— А вы сбежали, больше мне так ни разу и не удалось взглянуть на вас во плоти… Я знал, что вы в Табокасе, был там, но не мог вас увидеть. Сказали, что вы утомлены, я не стал беспокоить…
— Они разошлись… — объявил Магальяэнс.
— Поссорились?
Марго не хотела вступать в длинные объяснения:
— Он меня покинул из-за какого-то своего дела, но я не из тех женщин, которых меняют на какие-то дела…
Жука Бадаро снова рассмеялся:
— Весь Ильеус знает, что это за дело…
Марго нахмурилась:
— Что же это?
Жука Бадаро не удержался, чтобы не сболтнуть:
— Это жена Орасио, дона Эстер… Адвокатик с ней путается…
Марго закусила губу. Наступила тишина, Жоан Магальяэнс воспользовался моментом — встал и вернулся к своему столу. Марго спросила:
— Это правда?
— Я не из породы лгунов…
Тогда она залилась смехом и с напускной непринужденностью спросила:
— Что же вы мне ничего не предложите выпить?
Жука Бадаро подозвал Ньозиньо:
— Принеси шампанского…
Когда бокалы были наполнены, он сказал Марго:
— Тогда на пароходе я уже сделал вам предложение. Помните?
— Помню, да.
— Так вот я возобновляю его. Я построю для вас дом, дам вам все. Но учтите — моя женщина принадлежит только мне и никому больше…
Она увидела у него на пальце кольцо, взяла его руку.
— Красивое…
Жука Бадаро снял кольцо, надел его Марго на палец:
— Это вам…
На рассвете они вышли пьяные — он и Мануэл де Оливейра, который, завидев бутылки шампанского, подошел к их столику и выпил больше, чем они вдвоем. В порту Ильеуса потянуло утренним холодком. Марго пела, журналист подтягивал. Жука Бадаро торопился: ему надо было выехать восьмичасовым поездом. Рыбаки уже возвращались с ловли в открытом море.
5
Согласно распоряжению муниципалитета, ослы, подвозившие какао, не допускались до центра города. Все центральные улицы Ильеуса были замощены булыжником, а две из них даже брусчаткой. Это был символ прогресса; он наполнял сердца ильеусцев тщеславием. Ослы останавливались на улицах по соседству от станции, и какао доставлялось в центр города на повозках, запряженных лошадьми. Его свозили в огромные склады близ порта. Кроме того, значительная часть какао, предназначавшаяся для погрузки в Ильеусе на пароходы, прибывала по железной дороге или на лодках из Банко-да-Витория по реке Кашоэйра, впадающей в океан недалеко от порта.
Порт в Ильеусе составлял главную заботу жителей города. В ту пору там имелся лишь один причал для пароходов. Когда в одно утро прибывало два судна, товары с одного из них выгружались на рейде. Правда, уже было основано акционерное общество по эксплуатации порта, и поговаривали о сооружении новых причалов и крупных доков. Говорили также, что будет приведен в порядок опасный из-за отмели вход в порт; уже были вызваны землечерпалки для углубления фарватера.
