Концерт Патриции Каас. 6. Выполнение обещаний - Марк Михайлович Вевиоровский

звон сторожевой.

Этот звон унылый давних прошлых дней

Пробудил, что было в юности моей.

Как-то днем погожим – ни свет, ни заря

Пел я в церкви «Боже, ты храни меня».

Но все миновало и уж под венцом

Молодца сковало золотым кольцом…

Когда Свиридов кончил петь и звук струн гитары затих – стало тихо.

Потом кто-то шумно вздохнул.

Но прошло еще около минуты, пока слушатели стали оживать.

– А вот песня тех времен, когда сюда, в кинотеатр «Колизей», я убегал с уроков из школы.

В Кейптаунском порту

С какао на борту

«Жанетта» оправляла такелаж.

И прежде чем уйти

В далекие пути

На брег был отпущен экипаж.

Идут сутулятся, вливаясь в улицу,

И клеши новые ласкает бриз.

Они идут туда,

Где можно без труда

Найти себе и женщин и вино,

Где пиво пенится,

Где пить не ленятся,

И где за денежки дают любовь.

Свиридова как будто подменили – совсем другой голос, другая манера пения …

Ворвался ночью в порт

Английский теплоход

В сиянии своих проекторов.

На нем матросики

Все длинноносики,

И у матросиков

Огромный …

Тут последовал гитарный проигрыш

Они идут туда,

Где можно без труда …

Свиридов допел песню до конца и опустил гитару.

Слушатели хлопали и даже одобрительно покрикивали.

– Анатолий Иванович, неужели все? Спойте еще! Пожалуйста!

– Серега, – протянул руку Гармаш.

– Анатолий. Теперь из современного репертуара.

Судьба моя, сударочка,

Нежданно и непрошено

Дарила мне подарочки

Плохие и хорошие.

Далек я от невинности,

Не плакал да не жалился,

Но если по взаимности -

Так я всегда пожалуйста.

Песня была знакома многим из присутствующих и они вторили припеву.

Но для всех почему-то песня звучала по новому.

Поцелуй меня, удача,

А захочешь обними,

Ну, а нет – так не заплачу,

Кого хочешь выбери.

Свиридов допел почти хором эту песню, но было заметно, что она ему не особенно нравится.

Слушатели каким-то образом это почувствовали.

И Свиридов это уловил и его гитара, казалось, перестроилась.

Многие уже уловили музыку «Трехгрошовой оперы», и тут …

Гортанный и резкий немецкий язык.

Чистый, настоящий, без малейшего акцента.

Мекки-нож – эти слова были понятны без перевода.

Слушатели чуть-чуть освоились с этим гортанным словоизвержением, и вдруг.

У акулы зубы клинья,

Все торчат, как напоказ.

А у Мекки – нож и только,

Да и тот укрыт от глаз.

Суматоха

В Скотланд-Ярде:

То убийство, то грабеж.

Кто так шутит -

Всем известно,

Это Мекки, Мекки-нож.

Слова были русские, то тон пения сохранился полностью – резкий, угрожающий.

То в Ист Сайде,

В Бруклин-парке,

Кража в Сити, где же след?

Может, есть на солнце пятна,

Но на Мекки пятен нет.

Он пьет виски,

Любит женщин

И культурный разговор.

Джентльмены -

Говорит он,

Кто не пойман – тот не вор.

И снова гортанный немецкий язык.

И снова – русский текст.

Рвутся люди выйти в люди.

Кто прорвался – тех не жаль.

Вот правдивое преданье,

Вот тогдашняя мораль.

Это было в наше время -

Это время мне не жаль.

Вот правдивое преданье,

Вот правдивая мораль.

Концовка снова по-немецки – где был Мекки вечером и что нож его не виден …

Аплодисменты и крики «браво!» не смолкали долго.

– Галина Борисовна, а может быть взять его к нам в театр?

Не переждав шум Свиридов запел совсем другое.

Мы пробьемся до конца

Под жестокий вой свинца,

Не дрожим с тобой трусливо от озноба.

Страсть кипит у нас в сердцах,

А украв из-под венца

Любим мы своих зазнобушек до гроба …

После аплодисментов и веселого смеха Свиридов отложил гитару.

– Антракт! Я расскажу вам одну историю. Не так давно умер один очень достойный человек. У него была трудная судьба, и лагерная тоже, он был велик в науке. И он собирал граммофонные пластинки, всю жизнь. И завещал свою коллекцию одному мальчику, сыну нашей сотрудницы. Сейчас наши ребята реставрируют эти записи и оцифровывают их. А там уникальные записи, там Петр Лещенко, Вертинский, Козин, Шульженко, Изабелла Юрьева, Вяльцева … Там записи довоенных лет, которые сейчас иногда транслируют некоторые радиостанции. У нас сейчас все время занят кабинет аудиозаписей – каждый может прийти и послушать любую запись из нашей фонотеки. Мы уже начинаем по заказам изготавливать лазерные диски с записями…

– Вот это из уникальных вещей – знаменитая Анастасия Вяльцева, скончавшаяся в 1913 году и похороненная в Александро-Невской Лавре.

В лунном сияньи снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится:

Динь-динь-динь,

Динь-динь-динь, -

Колокольчик звенит.

Этот звук, этот звон

Много мне говорит.

Как ни странно, но голос у Свиридова стал высоким и звонким.

В лунном сияньи ранней весною,

Вспомнишь ли встречи, друг мой, с тобою.

Динь-динь-динь,

Динь-динь-динь, -

Голос милый звенел.

Динь-динь-динь,

Динь-динь-динь, -

О любви сладко пел.

Помню я залу с шумной толпою,

Сердце щемило грустью-тоскою.

Динь-динь-динь,

Динь-динь-динь, -

Звон бокалов звенит,

С молодою женой мой изменщик стоит.

Конечно, этот романс много выиграл бы в сопровождении рояля, но и с гитарой он звучал прелестно.

Динь-динь-динь,

Динь-динь-динь, -

Колокольчик звенит.

Этот звук, этот звон

Много мне говорит.

Замолкла струна, но аплодисменты начались не сразу.

– Очень большая коллекция в этом собрании пластинок Вадима Козина. Причем есть записи послевоенные, магаданские – на магнитной ленте. Есть даже последние пластинки Козина, выпущенные за рубежом. А Козин – это целая эпоха, которую мы, к большому сожалению, плохо знаем. В репертуаре Вадима Козина очень много романсов в ритме танго. Послушайте. Вот это танго называется «Зима».

Я увидал тебя впервые,

Когда красавица-весна,

Рассыпав звезды золотые,

Пришла и встала у окна.

Ты поглядела ясным взглядом,

Лучистым взглядом серых глаз,

Любовь с весной встали рядом

И вихрем закружили нас.

Сегодня грустно и тоскливо,

Сегодня в ночь пришла зима,

Я писем жду нетерпеливо,

Но дни бегут, и нет письма.

Зима холодным покрывалом

Окутала замолкший сад

И на стене нарисовала

Причудливых узоров ряд.

Шумит метель, и занесло дорожки,

Но все ж бежит от сердца к сердцу путь.

Мой милый друг, люби меня немножко,

Где б ни был я, ты жди и не забудь!

Переждав долго не смолкающие аплодисменты Свиридов сказал.

– Эту вещь больше знают по исполнению Валерия Ободзинского, а не самого Козина. А вот это танго на стихи Дементьева Козин назвал «Грустным