Злая Русь. Зима 1238 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

До боли растерев озябшие руки так, чтобы наконец-то восстановилась полная чувствительность, я огляделся по сторонам, почувствовав вдруг острое желание с кем-то поговорить. Сбросить напряжение шуткой или же поделиться своими подозрениями… Хотя бы для того, чтобы со стороны услышать всю их бредовость и, наконец, успокоиться! Но, увы, ни с кем из пяти сотен дружинников, коих мне выделили под начало, я близко не сошелся. Ни с сотенными головами, ни вообще… Но во-первых, стремительный марш на лыжах не предполагал увеселительных бесед по душам — все старались успеть и одновременно с тем немного страшились предстоящего неравного сражения. Сколько живыми из него выйдет? Кто знает… Не сказать, что мы обречены — засада есть засада, нарубим, сколько сможем, настреляем, сколько успеем, да отступим. Обязательно отступим! Только вот не сразу, ни под первым же серьезным натиском татар — так что потери наши будут не в пример выше, чем в декабрьских засадах на Прони… Но все же хоронить себя заживо не стоит — тем более, что позиция у нас отличная, обороняться на высоком берегу можно словно на стене!

Ну, а во-вторых, на стоянках крепко уставшие люди сил говорить уже банально не имели. У меня так еще и сильно ныла только-только успевшая зажить в Рязани нога… Да и на самом-то деле я все еще довольно болезненно переживал гибель Кречета и Ждана, чтобы пытаться с кем-то подружиться — зато сейчас вот стало все же немного жаль, что не успел ни с кем сойтись по душам. Братья-полочане, идеальные кандидаты на роль ближников, затерялись где-то в ополчение, где они стали десятниками, времени искать их сегодня у меня не было — да и подставлять под удар соратников не захотелось… Сюда бы сейчас Микула, да… Но следы богатыря-северянина, на плечи которого повесили заботу об отбитом у поганых полоне, затерялись где-то на бескрайних лесных просторах между Рязанью и Пронском.

Дай Бог, чтобы у него все было хорошо…

Вдруг вспомнилось, что где-то в дружине Юрия Ингваревича ведь служил старший брат Егора — да вот как-то я даже и не справился о его судьбе. Зря конечно — но с другой стороны, он ведь для «носителя» родной, а для меня кто? Чужак.

Хотя ведь в ту же сторожу я вроде нормально так вписался…

От рассеянных, обрывочных размышлений меня отвлек наконец-то показавшийся вдалеке отряд татар. С облегчением выдохнув — хоть какая-то определенность! — я, пока еще не приглушая голоса, отрывисто скомандовал:

— Тетивы на луки натянуть, брони, шелома одеть!

Достаточно долго все мы ждали, прежде чем снять с себя кольчуги да панцири, да «разоружить» биокомпозиты. Но из-за нескольких килограммов давящего на плечи металла, да ещё на морозе, когда без особого движения стоишь на месте, люди начали реально уставать… Впору уже было костры разводить, да горячее ставить варится, пока татарва прочухается! Но, слава Богу, до этого не дошло.

Зато обед, съеденный в Пронске, уже наверняка утрясся!

Засуетились вои, изготавливаясь к бою — и я вместе со всеми. Наконец, облачившись в юшман и подпоясав его, вновь обратил свой взгляд на реку, где неспешно следуют к засаде поганые. Много поганых — хоть вот «тьма», не «тьма», так и не поймешь. Вполне может быть, что и тумен — просто поредевший числом!

С легкой тревогой я заострил внимание на том, что если впереди следуют привычные, знакомые всем нам легкие стрелки, то вторым эшелоном неторопливо продвигаются вперед тяжелые «рыцари» Хорезма — хасс-гулямы. Над головами их высится лес копий и развиваются зеленые знамена с полумесяцами… В похожих на русские шлемы шишаках, из которых у многих нукеров торчат перья, а также в конструктивно и внешне схожих с «дощатыми бронями» ламеллярных панцирях и кольчугах, гулямы весьма смахивают на наших дружинников. Разве что чуть отличное у них вооружение — палаши и сабли заменяют мечи и чеканы (хотя последние имеются на вооружение и у мусульман, правда, в меньшем количестве). Плюс щиты выпуклой формы, да лошади поменьше размерами, и с защитой последних у них пожиже — хотя встречаются и стальные налобники, и кольчужные нагрудники.

Короче, противник далеко не самый простой, подготовленный именно для ближней схватки — при случае может и протаранить! Но… Если гулямы рванут вперед на княжьих гридей, лучшего и ждать не придется — все на льду и останутся, полоса «чеснока» ой какая широкая!

А то и подо льдом…

Однако скорость татары не набирают — следуют шагом, не пытаясь разогнаться при виде спокойно ожидающих их дружинников. Ну, так и расстояние между ними пока — полверсты с гаком! Доберутся — ускорятся.

И действительно, чем ближе становятся противники, тем все больше нетерпения проявляют нукеры Батыя. Наконец, вперед вырывается несколько десятков конных лучников, перешедших на легкую рысь и устремившихся к дружинникам, стремительно сокращая разделяющее их расстояние. Я с досадой вздохнул — надеялся, что число атаковавших будет больше, а то и гулямы рванут вперед… Но нет. Первая проба сил — в сущности, комариный укус, тестовая проверка реакции…

Гриди замерли далее, чем за сто метров от края полыньи — дистанция, превышающая убойную дальность полета стрелы, пусть даже последняя выпущена из монгольского биокомпозита. Так что поганые (явно не пуганные и не сталкивающиеся с нашими декабрьскими засадами) «удачно» доскакали до замаскированной проталины… Далее последовал громкий треск хрупкого, едва схватившегося после прожига льда, отчаянное ржание сразу нескольких лошадей и испуганные вопли наездников, вместе со скакунами провалившихся в ледяную воду! Не успев затормозить, за горсткой вырвавшихся вперед несчастных в уже открывшуюся полынью провалилось еще несколько татар — но большая часть разведывательного отряда избежало «бодрящего купания». Был бы он многочисленнее — и тогда бы потерявших скорость, замерших на месте лучников накрыл бы град стрел с обоих берегов! Но Ратибор словно опытный игрок проявляет выдержку, не раскрывая все козыри сразу…

— Половцы!!!

От заполошного крика, раздавшегося за моей спиной, у меня по телу побежали мурашки размером с приличный орех. Половцы? Как?! Где?!! Отвернувшись от реки, я развернулся к чаще густого леса, рефлекторно наложив стрелу на тетиву — и действительно разглядел пробирающихся через сугробы фигурки степняков в до боли знакомых стеганых халатах и малахаях.

Реально половцы!

— Твою же ж… К бою!!!

Нельзя недооценивать противника, нельзя! Сколько успешных засад было уже подготовлено — и как-то привыкли уже, что неизменно удается подвести поганых под удар! И ведь главное — не должна была первая схватка с дружинниками натолкнуть татар на мысль о засаде, полевая же была схватка, лоб в лоб!

Не должна — да видать, натолкнула.

Более не пытаясь размышлять, я выпустил первую стрелу, которая преодолела лишь две трети разделяющего нас с врагом расстояния. Сколько нукеров зашло к нам в тыл — неясно! И при этом собрать своих воев в кулак не представляется возможным. Ведь четыре сотни лучников я постарался растянуть в одну линию, причем разомкнутую, дабы избежать значительных потерь во время ответной стрельбы ворога с реки. С реки! На которой из-за скученности татар не пропал бы даром ни один срезень, рухнувший на ворога сверху! А в перестрелке между деревьями наши шансы, получается, равны…

Всего несколько секунд я оцениваю сложившуюся ситуацию: засада — по крайней мере, моей группы — раскрыта, и враг уже знает, что далее по льду не пройти. Численность половцев по-прежнему неизвестна — но в ближнем бою, да еще пешими, они не противники даже моим лучникам! И опять же, показались поганые пока только с дальнего от проталины края… Приняв решение, я заорал во всю мощь глотки надеясь, что даже если не услышат клич, то передадут его по цепочке:

— Сотни Мала и Тихомира — стрелять по конным лучникам! Расчеты стрелометов — бейте в сторону гулямов, покуда сулицы долетают! Вои Лабута и Володара — становимся на лыжи и вперед, рубить поганых!!! Се-ве-е-е-е-р-р-р-р!!!

Увы, рязанцы мой клич не подхватили — зато мощно грянули в ответ: