Юсупов. Серое Братство - Гоблин MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы считаете иначе? — предположил я.
— Да. Уверен, что старые и проверенные способы лечения лучше, чем новые и еще не показавшие убедительные результаты.
— Однако, вы ранее признали, что старые методы, которые использовали на полях сражений, были не самые щадящие.
— Но они работали. Бойцы не превращались в истеричных особ. Они возвращались в строй и служили дальше.
— А сейчас мы с вами исправляем последствия, — заключил я. — И я хотел бы помочь этому человеку.
— Дальше им займемся уже мы, — возразил Гольянов.
— Хорошо, — ответил я. — Хотелось бы, конечно, обсудить этот вопрос с Алексеем Ивановичем. Мне, как начинающему специалисту, было бы полезно погрузиться в работу.
— Мой начальник сейчас очень занят, — мягко произнес Гольянов. — Из Синода поступил приказ по работе с новоприбвшими. И сейчас Алексею Ивановичу и нескольким лекарям от Синода нужно провести первичное обследованием поступивших на лечение гвардейцев.
— По поводу…
— К счастью, этими ребятами будет заниматься специальная бригада от Синода, — перебил меня Гольянов. — Нам вполне хватит работы с теми, кто уже поступил. Плюс, по слухам, нам хотят отправить гвардейцев из других полков. Синод выдал дополнительную квоту.
— Вот как, — задумчиво пробормотал я. — Ну, чем больше людей, тем разнообразнее работа.
Судя по выражению лица Гольянова, помощник главного лекаря так не считал. Он едва заметно скривился, но потом благостно улыбнулся. Затем Игорь Викторович кивнул, соглашаясь со мной только ради лекарской этики:
— Вы совершенно правы, Василий Михайлович — ответил он, убирая принесенный мной документ в папку. — А теперь, прошу меня простить. У меня еще много забот.
— Конечно, Игорь Викторович, — произнес я. — Благодарю, что уделили мне время.
Я поднялся с кресла, коротко поклонился и покинул кабинет.
Едва я вышел, Виктория поспешно встала на ноги. Я же обратился к сидевшей за столом помощнице:
— Можете выписать мне пропуск для дружины внизу?
Девушка взглянула на меня и удивленно произнесла:
— Зачем, Василий Михайлович?
— Чтобы они не приняли меня за беглого пациента, — улыбнулся я.
— Ох уж эти ваши шутки, мастер Юсупов, — весело ответила помощница. — Вы же лекарь. Кто вас примет?
— Ладно, — озадаченно проятнул я. — До свидания.
Развернулся и направился к выходу. Муромцева последовала за мной.
* * *
— Ну? Как визит? — с интересом уточнила Виктория Ильинична, когда мы вышли от здания и отошли на порядочное расстояние от стерегущих корпус дружинников.
— Познавательно, — ответил я. — Во-первых, мы узнали, что на территории комплекса по-прежнему проходной двор, несмотря на недавний инцидент. И это очень странно. А второе, и самое интересное: наш фонд получил квоту на лечение новых гвардейцев. И сейчас главный лекарь-надзиратель как раз проводит первичный осмотр.
— Разве это плохо? — уточнила было Виктория.
— Пациентов очень много, — задумчиво продолжил я. — Но Алексей Иванович занят какой-то работой в полку. И работы там много. Выходит…
Я не договорил, но Виктория все поняла:
— Думаете, что гвардейцам плохо не случайно?
— Есть такая вероятность. И с этим придется разбираться.
— Теперь домой, Василий Михайлович? — уточнила девушка, но я покачал головой:
— Сперва нанесем визит в Императорский Университет, — ответил я и взглянул на часы. — Он еще должен быть на работе.
— Он? — Муромцева удивленно покосилась на меня, и я с неохотой пояснил:
— Многое в этой истории указывает полк отступников. И хотелось бы узнать их прошлое. А мастер Карамзин лучший в эпохе до Восстания. Наверняка он что-нибудь нам расскажет.
Девушка кивнула, и мы направились к припаркованному авто.
* * *
Всю дорогу меня терзали самые разные мысли. И если про проходной двор на территории комплекса я быстро забыл, то раздумия о «Жар-птицах» не давала мне покоя. Тринадцатый полк были основным по посетителям лекарни. И самым большим полком в Империи. И есть вероятность, что в нем есть какое-то массовое помешательство, раз с ним не смог разобраться Резников и пришлось привлекать фонд. Вернее, какую-то специальную бригаду фонда. Которая, скорее всего, будет работать в тесной связке с Братством.
В какой-то момент, мне даже показалось, что ниточка, по которой я иду к разгадке, приведет меня напрямую к Братству. И от этой мысли я поежился, вспомнив методы решения вопросов, которые предпочитают Серые.
— Прибыли, Василий Михайлович.
Голос Муромцевой вырвал меня из раздумий, и я взглянул в окно. Авто стояло у ворот Императорского Университета.
— Спасибо, — произнёс я, открыл дверь и вышел из машины. Боковым зрением отметив, что Виктория последовала за мной.
Глава 18
История
Карамзина мы нашли возле кафедры истории Империи. С потертым портфелем в руке, он как раз выходил из кабинета. И я отметил, что его пиджак был запачкан мелом, а на манжете рубашки виднелось пятно от чернил.
— Добрый день, Игорь Иванович, — поздоровался я, подходя к мужчине.
— Добрый, Василий Михайлович, — с улыбкой ответил Карамзин, и на его лице вдруг проступила тревога.
— Что-то случилось с Петром Феликсовичем? Он занемог?
— Все в порядке, — успокоил я профессора. — Когда я уходил из дома, дядюшка готовился к партии в шахматы с графом Толстым.
— Надо будет потом вызнать, как на этот раз граф сможет отвлечь Юсупова и стащить у него пару фигур с доски, — усмехнулся Карамзин и тут же сощурился, — неужто вы пришли ко мне по вопросам истории?
— Мне нужна ваша консультация по времени до Восстания, — осторожно я, добавляя к словам «красноречия».
— По поводу солдатиков? — уточнил Карамзин, но я покачал головой:
— Не совсем. У вас есть время на беседу?
Историк взглянул на закрепленные на запястье часы и ответил:
— Думаю, смогу уделить немного времени вам вашей очаровательной спутнице.
Он перевел взгляд на Викторию. Муромцева зарделась, и я это подметил.
— Это новый секретарь семьи Юсуповых — Виктория Ильинична, — подсказал я, и Карамзин кивнул:
— Приятно познакомиться. Что же, молодые люди, идемте.
Он направился по коридору, мы последовали за ним.
— В квартале от Института есть одно неплохое заведение, — не оборачиваясь, произнёс Игорь Иванович. — Там за хорошим обедом, мы можем все обсудить. Вы уж простите, но если я
