Прах человеческий - Кристофер Руоккио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В Джадде много мелких сатрапий, – махнул рукой Рафаэль Хатим. – Все не упомнишь. Говорите, этого маэскола звали Милта? Из какого он был круга?
Кругами назывались уровни мастеров меча.
– Я не настолько близко знал его, – ответил я.
– Его имя мне тоже незнакомо, – сказал джаддианский князь. – Меч при вас?
– Нет, я потерял его… в сражении.
Я вспомнил, как другой я вложил рукоять мне в руку, вспомнил воды Колхиды, в которых, несомненно, до сих пор покоился меч.
– Надеюсь, он служил вам верой и правдой, – сказал князь.
– Это так, – ответил я, снова уставившись в глубины бокала.
Бассандер пошевелился, его внимание привлекла новая композиция военного оркестра. Вдали, за крышей павильона, башни нового города становились все ближе. Я уже мог различить и сосчитать темные оконные проемы некоторых башен, заметил лихтер, кружащий среди доставляемых зданий, и пилота, следящего за спуском.
– Domi, какими судьбами вы здесь?
Князь Рафаэль снова улыбнулся, и на красной маске мелькнули белые зубы.
– Мой отец – князь Онофр дю Люраш. Я здесь от его имени. Представляю свою семью. Нас много в Вечном Городе. Джаддианцы, дюрантийцы. Норманцы и люди из Малых Королевств. Все мы гости вашего императора.
– То есть заложники? – уточнил я.
– Как вам угодно! – рассмеялся Рафаэль Хатим. – Моя семья много лет поддерживает добрые отношения с Империей. Я стараюсь, чтобы это продолжалось. Когда придет мой черед править Люрашем, это пойдет на пользу.
– Но мы не в Вечном Городе, – заметил я. – Как вы попали в число участников экспедиции?
– По приглашению! – ответил князь. – Вы наверняка слышали о нашей армаде? Князь Каим дю Отранто движется к Нессу с двумястами миллионами солдат-мамлюков. Мой отец служит деду князя Каима, первому князю Джадда, и я буду выполнять роль его представителя, когда мы вернемся на Несс.
Он сделал паузу, чтобы принять новый бокал от своей женщины Тулы. Наложница села рядом с князем.
– Война идет далеко от Джадда, – продолжил он. – Очень далеко. Хорошо, что нас взяли в это турне. У нас есть возможность увидеть все своими глазами и показать это остальным жителям Джадда.
– Вы знаете князя Каима лично? – спросил Бассандер Лин, отвлекаясь от наблюдения за спуском башен, и покрутил пальцами трость.
– Имею честь, – сказал князь Рафаэль Хатим, посмотрев на трибуна, и в знак признательности коснулся лба. – Князь Каим – величайший герой. В нем видят новое воплощение князя Катана. Он еще в юности разбил лотрианцев, когда те попытались вторгнуться в наши владения.
– Он ведь и со сьельсинами воевал? – уточнил я.
– Князь Алдия еще тысячу стандартных лет назад обещал прислать двадцать тысяч кораблей, – перебил Лин. – Они так и не пришли.
Маска джаддианского князя щелкнула, когда он стиснул зубы. Я кое-что вспомнил об этой истории. Еще в моем детстве ходили разговоры о том, что джаддианцы пришлют нам на помощь свои флотилии. Вместо этого появлялись небольшие группы кораблей, участвовали в сражении или кампании и возвращались обратно. Эскадра Калимы ди Сайиф и сэра Олорина была как раз из таких. Думая об этом, я согласился с Лином: война тянулась уже давно, а слухи о том, что джаддианцы вот-вот вступят в нее большими силами, так и остались слухами.
Раньше я об этом не задумывался. После Воргоссоса перестал отвлекаться на такие вещи.
Почувствовав возникшее напряжение между князем и трибуном, я дипломатично произнес:
– Возможно, на этот раз все будет иначе.
Но Лин был солдатом до мозга костей, и невыполненные джаддианцами обещания тяготили его.
– Нет, – буркнул он, поразмыслив секунду.
Князь выпил и ответил:
– Дело в том, что князь Алдия выразил свою поддержку без одобрения Домагавани. Другие князья с ним не согласились. «Это не джаддианское дело!» – говорили они, и поэтому корабли не были отправлены. Но Алдия отправил князя Каима и других слуг в Вуаль Маринуса. Множество плененных davoi привели в Алькас дю Бадр, в саму Зеркальную башню! Князь Каим выступил перед Домагавани и заявил, что война неминуемо коснется нас! Казнил одного вражеского князя прямо перед собранием!
– Я об этом не слышал! – с интересом воскликнул я. – Когда это было? Как звали того сьельсинского князя?
– Не знаю, – признался Хатим. – Мне трудно запоминать их имена. Но это было… примерно двести стандартных лет назад? Удивительно, что вам, милорд, об этом неизвестно.
Я посчитал на пальцах. Двести лет назад меня судили по подозрению в ведьмовстве на Фермоне. Неудивительно, что я ничего не знал. Когда мне удалось выпутаться и отправиться в ссылку в поместье Маддало, об этой истории успели позабыть.
– Боюсь, я много чего не знаю, – признался я, прячась за бокалом.
В этот момент корницен военного оркестра решил так дунуть в свою серебряную трубу, что мы все чуть не оглохли. Чуть не выронив бокал, я поднялся и последовал за хромающим Бассандером к ограждению павильона. Издалека донесся низкий негромкий рокот.
На границе будущего города раскинулось облако пыли и снега. Первая башня ударилась о землю, и я увидел, как строительная команда поспешила закрепить ее на заранее заложенном фундаменте, облепив конструкцию, как муравьи – сапог великана.
В павильоне раздались благовоспитанные аплодисменты. Я посмотрел на толпу плебеев, собравшихся за барьером понаблюдать за плодами деятельности императора. Через мгновение нас достигли их радостные крики, едва различимые за грохотом. Громадные серые аэростаты, замедлявшие спуск башни, вдруг отсоединились и взмыли в воздух, словно ритуальные фонарики, полетев обратно к разинутой пасти грузовика консорциума.
– Возможно, у нас и получится бесконечно все восстанавливать, – сказал я Лину.
– У кого-нибудь да получится, – вздохнул трибун. – Может, это будем уже не мы. Но жизнь всегда находит способ все перевернуть. Кто там просил точку опоры, чтобы перевернуть планету? Шекспир?
– Архимед, – поправил его я, облокотившись на перила.
– Все-то вы знаете, – усмехнулся Лин. – Как вам это удается?
– Книжки читаю, – развел я руками. – Люди часто обвиняют меня в бессмысленной трате времени, но почему-то не жалуются, когда я отвечаю на их вопросы.
Лин согласно хмыкнул:
– А я вот никогда не видел смысла много читать. Мир сильно изменился с тех пор, как были написаны самые известные книги. Мне всегда казалось, что вчерашним мертвецам нечего рассказать про сегодняшний день.
– Мир действительно меняется, – согласился я, оглянувшись на князя Рафаэля Хатима, Гарана Пика и остальных. – Но не человек. Человек никогда не изменится. – Я хлопнул Лина по плечу. – Мы из раза в раз выбираем один и тот же путь. Повторяем свои ошибки. Вот поэтому древняя мудрость
