Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом - Илья Троянов

Пока он спрашивает о номере у портье, в роли которого снова выступает хозяин, раздается звонок. Откуда — неизвестно. Хозяин не реагирует. Возле него тоже стоит телефон, но звонит не этот. Хозяин записывает номер на квитанционной книжке. А почему вас нет в телефонной книге? Хозяин злобно глядит на Бай Дана в упор. Вырывает из книжки листок и придвигает его через стойку. А вам какое дело? Вот он, номер. Снова звонит телефон. По-моему, вас зовут. Хозяин мрачно мотает головой и демонстративно утыкает взгляд в разложенные перед ним на столе бумаги. Бай Дан поднимается по лестнице, слышит звуки, похожие на то, как если бы кто-нибудь отпирал дверь. Застывает на середине лестницы. Ждет, слышит голоса. Несколько голосов с очень заметным акцентом. До него доносятся забористые словечки, эти можно разобрать лучше. А хозяин говорит спокойным голосом: «Если вам здесь не нравится, можете сразу выкатываться. Государство даже готово оплатить вам обратный билет». Бай Дан осторожно спускается по лестнице. Все его детское любопытство. Так же осторожно он заглядывает за угол. Три южного вида мужчины в анораках, а один вообще черный. Один из них что-то возбужденно втолковывает хозяину. Раз воды больше нет, цена, которую он запросил, для них неприемлема. Это форменный грабеж. Вода будет завтра утром, поняли? Завтра придет слесарь. А теперь чтоб я вас больше не видел. И хозяин поворачивается к ним спиной. Трое небритых белых идут к входной двери, черный остается. Просит сигарет. Хозяин бросает ему пачку. Я лучше спущусь вниз, говорит черный. Не мог сразу сказать, что ли? Хозяин снимает с доски ключ и движется прямо на Бай Дана, а тот, отпрянув назад, разворачивается, делает один-два шажка наверх и снова быстро разворачивается, словно это он идет вниз по лестнице. Но хозяин не появляется из-за угла. Да, верно, негр ведь сказал вниз. Он слышит лязг задвижки. Надо будет поглядеть, что там такое. Но потом. А теперь надо бы на часок прилечь. Поди знай, на сколько еще может затянуться этот день.

Солнечные лучи больше не бьют в спину дома номер пять по Вальдштрассе, когда Бай Дан снова стоит у его входа и снова звонит Луксову. Никто ему не отворяет. На сей раз у него есть при себе адрес отеля «Феникс» и телефон. Он позвонит кому-нибудь из соседей, чтобы его впустили, напишет записку, где потребует, чтобы крестник пришел к нему в отель. Звонить туда не стоит, поскольку нельзя быть уверенным, что ему скажут о звонке. Он слышит шаги, бросает взгляд через плечо. Какой-то человек достает из кармана связку ключей. Бай Дан заговаривает с ним. Человек внимательно слушает. Я как раз сосед господина Луксова, говорит он. Но вам не повезло — он уже несколько недель как куда-то исчез. Исчез? Да, так это, пожалуй, можно назвать. Почтальон передал бандерольку для него моей жене, а извещение сунул в его почтовый ящик. Но извещение так никто и не вынул. И спустя неделю мы ему позвонили, да входите же, и там был только автоответчик. А что этот автоответчик сказал? Ну как обычно, что его нет дома и что мы можем оставить сообщение. Мы, разумеется, так и сделали, но он до сих пор не откликнулся. Да зайдите же к нам хоть на минуточку. Я спрошу у жены. А вдруг он именно сегодня подавал какие-то признаки жизни. Иногда ведь может и повезти.

Однако и жена ничего не знала сверх уже сказанного. Она и сама спрашивала у коменданта, но тот понятия не имеет.

— Очень сочувствуем.

— А может, стоит обратиться в полицию?

— Пока еще рано, радость моя. Он не ходит на службу, он работает на дому, поэтому он свободнее в своих передвижениях, может, он просто взял и уехал, надолго, я бы, к примеру, так не мог.

— Но он еще ни разу этого не делал. Он так редко выходит из дому.

— Он же не обязан нам докладываться.

— Очень глупо, что вам пришлось проделать такой долгий путь, а ваш внук куда-то исчез.

— Мне очень жаль, что мы ничем не можем вала помочь.

— Что вы, что вы! Вы мне так помогли, право слово. Скажите, пожалуйста, это там — его квартира?

— Нет, следующая.

— Спасибо вам большое. До свиданья.

— До свиданья.

Свет быстро гаснет. Где тут выключатель? Интересно, а король вилл мог бы открыть такую массивную дверь? Меня ловкость рук уже давно покинула. Надо глянуть, не открыто ли там какое-нибудь окно. Это был бы простейший способ проникнуть в квартиру. Сопоставляю степень риска и шансы на успех. Несмелые игроки этого не понимают. Даже когда не за горами поражение, они все равно не желают рисковать. Окно открыто, створка откинута назад. Я могу забраться на подоконник, оттолкнуться, вот так… получилось, створка поддается, отлетает внутрь комнаты. Теперь только влезть.

Бай Дан ощупывает, что там есть за окном. Бутылка падает на пол со стуком и дребезжанием, которое, пожалуй, слышно по всему дому. Под руки ему попадается край стола, он с трудом втягивает себя в квартиру Александара Луксова, лежит на столе, чувствует под собой какие-то предметы, которые сдвигает, снова грохот и снова дребезжание, он осторожно слезает со стола и наступает на осколки.

Счастье еще, что я в сапогах, а где тут свет, должен же где-нибудь на стене быть выключатель, ага, это у нас кухня, оттуда пахнет затхлым. Маленькая кухня, помещение рядом, дверь снята с петель, гостиная, унылая, скудно обставленная комната; телевизор есть, еще несколько книжных полок, тахта, два стула, несколько картин и гора пыли. Я возвращаюсь на кухню, ногами загоняю осколки в угол, открываю холодильник. Пусто, почти пусто. Плоский тюбик майонеза, наполовину использованная баночка горчицы, пучок салата, так же густо обросший плесенью, как моя голова — волосами. Мой крестник — изрядный неряха, а кроме того, он уже давно не появлялся в этой квартире.

Звонит телефон, трижды, три звонка, потом щелканье, потом голос. Впервые почти за двадцать лет слышу я голос своего крестника. Только теперь он говорит на другом языке. Александер Луксов. К сожалению, меня сейчас нет дома. После сигнала вы можете оставить для меня сообщение. Какой-то у тебя бесцветный голос, мой мальчик. После такого ответа ни одному нормальному человеку больше не захочется звонить. Добрый вечер, господин Луксов, вас еще раз беспокоит Витичек из Бюро переводчиков Надольного, к сожалению, мы не получили от вас никакого ответа относительно руководства к пользованию пылесосом. Нам необходимо завтра до середины дня получить от вас ответ, согласны ли вы взяться за эту работу. Сдать ее — позволю себе еще раз вам напомнить — надлежит через десять дней. Если вы не откликнетесь до указанного срока, нам придется передать этот перевод кому-нибудь другому. Ага, мальчик переводит, но явно не в последнее время.

Обстановку второй комнаты составляют кровать, стенной шкаф и письменный стол. Бай Дан включает настольную лампу и садится к письменному столу. Стол завален грудой бумаг — пакеты, реклама, счета, квитанции, письма. Бай Дан просматривает их и натыкается на множество счетов из какой-то клиники. Он читает их и понимает только, что мальчика положили в эту клинику и сделали ему операцию. Может, он и по сей день лежит в этой клинике. Бай Дан берет один из счетов и отправляется в клинику.

Я проснулся, как после долгого сна. У меня было неприятное чувство. Другими словами, никакого желания просыпаться. Над лесом уже смеркалось. И еще у меня было такое чувство, будто в комнате, кроме меня, кто-то есть. Что невозможно. Кому здесь быть? Уже несколько недель я лежу в этой комнате один. Господина Хофнанга перевели в другую палату, к специалисту. Трудно поверить. Нельзя же быть специалистом по болезни Хофнанга. Хофнанг уже ничего и не ждал от этого перевода. Я снова закрыл глаза. В комнате больше никого нет и быть не может. Вздумай они подложить ко мне в палату кого-нибудь, меня бы наверняка предупредили. Но, закрыв глаза, я еще отчетливей почувствовал, что в комнате кто-то есть. Невероятно. Я повернулся на бок и включил рядом с кроватью лампу. Так оно и есть: на единственном стуле сидел он. Как это прикажете понимать? Какой-то старик, который ко всему еще и улыбался мне.

— Надеюсь, я не ошибусь, если выскажу предположение, что передо мной лежит господин Александар Луксов.

Человек говорил с заметным акцентом. Я его не знал. И не представлял, что ему ответить. Я просто глядел на него.

— Вы, вероятно, не догадываетесь, кто я такой и откуда я вас знаю. Итак, мой мальчик, я Бай Дан, твой крестный отец, и я очень рад, что наконец-то отыскал тебя.

Он встал, подошел ко мне, обхватил мою голову ладонями и расцеловал в обе щеки. Рукавом пижамы я отер щеки. Бай Дан? Знаю я такого или нет? Имя я, без сомнения, когда-то слышал. Наверно, от родителей. Мой крестный отец? Я как-то забыл, что в свое время был крещен.

— Хелло.

Ничего лучше мне в голову не пришло. И ни малейшего желания разговаривать со стариком, который выдает себя за моего крестного, я не испытывал. До сих пор я прекрасно без него обходился.