На темной стороне Луны - Георгий Вайнер

— Садитесь, прошу вас.

Тура проводил его к столу, помог сесть. Сам устроился напротив. Заварил чай.

— Такие дела, мой мальчик, — Иноят-ходжа из вежливости отпил чая, откусил крохотный кусочек лепешки. — Ты не учился у меня. А я учил половину всех нынешних прокуроров, следователей…

— Я слышал об этом.

— Тысячи людей выучил я пониманию закона, а сына единственного — не сумел. Такая беда у меня, — он тронул руку Халматова — пальцы отдавали могильным холодом. — У нас с женой один сын. Сам знаешь, что значит один ребенок в доме. Думали, уже не будет. Не чаяли, не гадали. И родился нехорошо — могли его сразу потерять. И болел. Как болел! Каждый день перед тем, как уснуть, я до сих пор представляю, что он погибает. И когда увижу, что он попал под поезд или утонул, тогда уже знаю — все! И засыпаю. Один умный человек хорошо написал: «Для счастья бывает много причин, а по-настоящему несчастными нас могут сделать только дети…» О тюрьме для Салима я никогда и не думал, мой мальчик…

Тура посочувствовал:

— Может, дело прекратят, с учетом его личности.

— Дело не только в этом. Это ведь страшная болезнь. Сам знаешь, всю жизнь с этим борешься. Мне говорили о тебе. Страшная болезнь, тяжело лечится. Но мы с женой пойдем на все.

Тура подлил ему чая. Старик говорил тихо, будто ему не хватало жизненной энергии, сил, чтобы шевелить языком.

— Дело в другом. Ты же знаешь, мой мальчик, Салим — юрист. Как и ты. Судимость режет его. Он лишится навсегда работы, карьеры, диплома. Он долго не мог найти себе подругу жизни, мой сын. А год назад на него обратила внимание хорошая девушка из уважаемой всеми семьи. Они поженились. Салима ждала прекрасная должность в Ташкенте. А сам он хотел поработать по совместительству в области. Чтобы никто не бросил нам упрек в том, что мы возвысили трутня… Жил в Ташкенте и ездил в Дарвазу… Вот как все вышло!

— Я не знаю, чем вам помочь, Иноят-ходжа.

— Язык — весы ума, мой мальчик. Кто знает — тот всегда говорит обдумывая. В жизни у человека всегда есть два выхода. Тебя еще не допрашивали об этом задержании? — тихо спросил старик.

— Как свидетеля? Нет.

— Салим может вернуться к нормальной жизни в правовой деятельности только чистым, мой мальчик. Если будет признано, что задержание его произошло по ошибке. Подумай об этом, — сказал старик и закрыл глаза. Он был похож на спящую птицу.

— Это невозможно, Иноят-ходжа.

— Все возможно, мой мальчик! Подумай. Всегда есть два выхода. И у тебя, и у меня. И у Салима. И у тех, кто вовлек его в это дело. Я слышал, у тебя большие неприятности, сынок. О, если бы ты смог так же легко убрать все препятствия с моей дороги, как я с твоей! Сразу, конечно, сделать ничего нельзя, но дай мне небольшой срок. И ты вернешься к тому, что у тебя было. Ты возвратишь себе все с большой лихвой. Я пожилой человек, мой мальчик. Я не возьму на душу греха…

— Нет, нет!

— Смотри! Я еще многое мог бы тебе открыть, мой сын, о чем ты даже не догадываешься в гордыне своей. Про врагов, которых мы считаем иногда своими друзьями. И верим им…

— Извините меня, Иноят-ходжа, я ничего не могу сделать, — твердо ответил Тура.

— Ну что ж! Из каждого положения всегда есть два выхода, — он устало развел руками и неожиданно жестко добавил: — Только когда к нам приходит смерть, он остается один…

Вскоре позвонил Энвер, он все еще дежурил по управлению. Голос его был растерян:

— Странно получилось, товарищ подполковник! Мы все делали, старались… И какой конец!

— А что случилось? Я не в курсе, — встревожился Тура.

— Сейчас Иноят-ходжа заехал в дежурную часть. С ним полковник Назраткулов и прокурор по надзору за средствами и дознанием в органах МВД…

— Икрам Соатов!

— Соатов принес задержанному извинение прокурора области в связи с недоразумением. Мне предложили написать объяснение…

— А что Камалов?

— Уже уехал. Вместе с Иноят-ходжой. Сказали, Халматов в курсе дела…

— Не расстраивайся, Энвер.

— Я и не расстраиваюсь… — закончил он бодрецки. — С завтрашнего дня, как сменюсь, уезжаю на хлопок. Управлению дали разнарядку. Полковник Назраткулов мне уже объявил. Уполномоченным. В Джушу — сутки ехать на машине…

Халматов вздохнул:

— Далековато тебя кинули. Чтобы под ногами не болтался. Кого еще отправляют?

— Из ХОЗО, из штаба. Да! И Какаджана тоже!

— Ага! Круто они взялись на нас. Ладно дружок. Я тебе буду звонить…

Тура взглянул на часы и стал торопливо одеваться. Через полчаса придет Силач, и пора будет отправляться к Сувону.

Но в прихожей зазвенел звонок. Тура открыл дверь и с удивлением увидел адвоката Малика Рахимова. Они были мало знакомы, и уж, во всяком случае, никогда не ходили друг к другу в гости. Тем более странно — без предварительного звонка. Но Тура уже начал привыкать к нашествию неожиданных визитеров. Единственно, что знал о нем Тура, — Рахимов занимается только гражданскими делами и его пригласили вместо Туры вести Университет правовых знаний.

Гость приехал на машине — от него остро пахло бензином, и это как-то не вязалось с его элегантной подтянутой внешностью, с красивым желтым портфелем.

— Извините великодушно, Тура Халматович, — белозубо, приветливо и достойно улыбнулся Рахимов. — Я бы не стал вас тревожить, но, как говорится, только волею пославшей меня жены…

— Входите, — посторонился Тура.

— Я ненадолго, у меня минутный разговор…

Они прошли на кухню. Пока Тура заваривал чай, исполняя традиционный обряд восточной вежливости и гостеприимства, Рахимов сказал:

— Я вижу, вы тут один управляетесь на хозяйстве. Семья отдыхает?

— Да, они у подруги моей жены в гостях…

Они пригубили свои пиалы, Рахимов взял разломленную хозяином лепешку, пожевал безаппетитно, потом сказал:

— У меня к вам небольшое дело. Как говорят, собака не наступит на след тигра, умный поймет смысл слов, — он широко развел руками. — Сейчас на улице какой-то незнакомый человек просил передать для вас этот портфель. Что в нем, меня не касается. Это все… Спасибо… Такие жаркие дни стоят… — Он подвинул портфель к столу. — Что же нас дальше ждет? Хороший чай… — Он сделал движение, готовясь подняться.

Не притрагиваясь к портфелю, Тура спросил:

— Что за человек?

— Совершенно неизвестный, — искренне-горячо сказал Рахимов.

— Занятно, — хмыкнул Тура. — А почему он поручил именно вам?

— Трудно сказать, — пожал плечами Рахимов. — Людские мотивы трудно понять. Может быть, слыхал, что я тоже юрист? Закончил юрфак. А может, ему известна моя репутация — безупречного человека… Я не прошу, чтобы мне верили. Мерило ума — здравый смысл. И умный враг лучше глупого друга. Я не знаю, что в портфеле. Может, там лежит книга, «Кабуснаме», например. Мудрая книга. Из нее многое можно почерпнуть. А может, деньги. Тысяч пятьдесят. А? Вполне приличная сумма…

Тура с интересом посмотрел на него:

— Слушайте, Рахимов, а если я вызову дежурного?

Рахимов сердечно улыбался:

— Я буду счастлив познакомиться с этим достойным человеком и чистосердечно повторить то же самое.

— В этом портфеле взятка, — устало сказал Тура. — Деньги за то, чтобы я молчал!

Рахимов засмеялся:

— Ошибаетесь! Вы же юрист, сами понимаете, что вы больше не должностное лицо, а подарок частным лицам не является взяткой. Потом разберетесь. Всегда существует два выхода… Мне это тоже известно.

— Пока мы живы.

— А прожитая жизнь — как выпущенная стрела…

Тура посмотрел на часы:

— Разговор закончен.

— Отказываетесь?

Сколько раз за эти дни Хапматову задавали этот вопрос.

— Да! Разговор окончен. Ваше счастье, Рахимов, что у меня сейчас нет времени заниматься доказыванием юридических тонкостей вашего подарка. Берите портфель и уходите…

Рахимов беззаботно-весело смеялся:

— Я бы, как правовед, добавил — нет времени и возможности… Но это сейчас неважно. Кстати, если хотите, я могу передать привет вашей жене и Улугбеку. Одна моя знакомая живет с ними рядом — микрорайон Юнус Абад, квартал 6. В Ташкенте… Всего вам доброго… Рад был вас повидать…

Захлопнулась дверь.

В сердце Туры входил непереносимый ужас.

Из газет:

«Пьедестал славы

В девятый день Олимпиады-80 на верхнюю ступеньку поднялись:

Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Четверка распашная с рулевым.

Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Двойка парная.

Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Двойка распашная без рулевого.

Команда ГДР. Гребля академическая. Мужчины. Двойка распашная с рулевым.

Пертти КАРППИНЕН (Финляндия). Гребля академическая. Одиночка.

Команда СССР. Конный спорт. Троеборье.

Надежда ОЛИЗАРЕНКО (СССР). Легкая атлетика. Бег на 800 метров.

Дайнис КУЛА (СССР). Легкая атлетика. Метание копья.