Восставшая Луна - Роберт Хайнлайн

Всё остальное было проблемой Майка. Мы не стали использовать какие-либо специальные подключения. Но с тех пор я использовал номер MYCROFTXXX только когда звонил с какого-либо другого телефона, а Майк всё время находился на линии телефона в моей мастерской и в комнате Вайо. Он отвечал, если слышал, как её или мой голос произносит имя «Майк», ни на какие другие голоса он не реагировал. Он различал голоса с той же лёгкостью, с какой мог бы различить отпечатки пальцев, и никогда не ошибался.

После этого оставались только кое-какие доработки: установить на двери в комнату Вайо звукоизоляцию, такую же как на двери у меня в мастерской; установить контур, переключающий звонок на её или мой аппарат, и сигнализацию, сообщающую мне, одна ли она в своей комнате и закрыта ли у неё дверь, а ей то же самое обо мне. Все эти добавления увеличивали безопасность наших разговоров с Майком, или друг с другом, или когда мы говорили все четверо: я, проф, Вайо и Майк. Майк всегда мог дозвониться профу, где бы тот ни находился, а проф в свою очередь мог либо вступить в разговор, либо перезвонить позже.

По моему контрабандному телефону, хотя у него и не было устройства для набора номера, я мог позвонить кому угодно. Достаточно было вызвать Майка и попросить его связать меня, используя директиву «Шерлок», с нужным мне человеком. Не было даже необходимости называть номер — Майк хранил у себя списки всех абонентов и мог найти любой номер гораздо быстрее, чем я.

Мы начали осознавать, какими безграничными возможностями обладает телефонная сеть, если она живая и если она находится на нашей стороне. Я попросил у Майка ещё один незарегистрированный телефонный номер и дал его Маме, чтобы она могла позвонить Майку, если ей понадобится связаться со мной. Вскоре она пристрастилась болтать с Майком, продолжая считать его человеком. Это отношение к нему распространилось среди всех членов нашей семьи. Однажды, когда я вернулся домой, Сидрис сказала:

— Мани, дорогой, звонил твой друг, тот, у которого такой приятный голос. Майк Холмс. Он просил, чтобы ты перезвонил ему.

— Спасибо, милая. Я ему обязательно перезвоню.

— Ты не собираешься как-нибудь пригласить его к обеду? Я думаю, что он очень милый.

Я сказал ей, что у Холмса несвежее дыхание, что он весь зарос вонючей шерстью и ненавидит женщин.

В ответ, поскольку Мамы поблизости не было, она употребила крепкое словцо.

— Ты просто боишься показать его мне. Боишься, что я предпочту его тебе.

Я ласково похлопал её и сказал, что это действительно так. Я рассказал об этом профу и Майку. Майк принялся ещё пуще флиртовать с женской половиной моего семейства, а проф призадумался.

Я начал разбираться в технических приёмах конспирации и наконец оценил мнение профа о том, что революция — это своего рода искусство. Я не забыл предсказания Майка о том, что Луне осталось всего семь лет до того, как наступит катастрофа. Но я не думал об этом — моя голова была занята другим.

Проф в своё время подчёркивал, что самыми сложными проблемами конспиративной деятельности являются связь и безопасность, и указал, что две эти вещи находятся в конфликте друг с другом: чем проще способ, которым осуществляется связь, тем больше риск; но с другой стороны, если принять слишком строгие меры предосторожности, деятельность организации будет парализована. Он объяснил, что система ячеек является компромиссным решением.

Я согласился с системой ячеек, поскольку было необходимо ограничить ущерб, который могли нанести организации шпики. Даже Вайо, наученная горьким опытом того, с какой скоростью шпикам удалось разложить старую организацию, признала, что без разделения на ячейки наша организация не будет в состоянии работать.

Но мне не нравились те трудности, с которыми информация передавалась по системе ячеек. Это напоминало древних динозавров Терры: должно было пройти много времени, прежде чем сигнал доберётся от головы до хвоста или обратно. Поэтому я поговорил об этом с Майком.

Мы отказались от идеи осуществлять связь по нескольким каналам, то есть от той самой схемы, которую я в своё время предложил профу, сохранили ячеистую структуру, но в основу нашей системы связи и безопасности положили те грандиозные возможности, которыми располагал наш универсальный думатель.

Связь: нами была установлена троичная древовидная система партийных кличек.

Председатель: господин Адам Селен (Майк).

Исполнительная ячейка: Борк (я), Бетти (Вайо), Билл (проф).

Ячейка Борка: Васси (Мама), Волин, Вонг.

Ячейка Бетти: Волвин (Грег), Виллия (Сидрис), Волтон (товарищ Клейтон).

Ячейка Билла: Валнуол (Фин Нильсен), Варлин, Воттер.

И так далее.

На седьмом, скажем, уровне Жорж руководил, к примеру, Зарой, Земфирой и Зебом. Когда мы добрались до этого уровня, нам понадобилось уже 2187 имён, начинающихся на букву «З». Но это дело мы передоверили мощному интеллекту нашего компьютера, который отыскивал или выдумывал клички. Каждый новый человек, вступая в нашу организацию, получал партийную кличку и телефонный номер, по которому он мог позвонить в случае экстренной необходимости. Этот номер соединял его напрямую с Адамом Селеном (Майком). Таким образом, мы избегали передачи информации по сети многочисленных ячеек.

Безопасность базировалась на двух принципах. Первое — ни одному человеку нельзя доверять ни в чём. Второе — Майку можно доверять во всём.

Жестокий первый принцип в обсуждении не нуждается. При помощи наркотиков и других отвратительных методов сломить можно любого человека. Единственной защитой в подобном случае является самоубийство, совершить которое иногда просто невозможно. Да, существуют методы типа «ампулы в зубе», как классические, так и весьма нестандартные, некоторые из них дают почти стопроцентную гарантию — проф проследил за тем, чтобы я и Вайо получили по штуке. Я так никогда и не узнал, что именно он дал ей в качестве последнего дружеского дара, но поскольку мне так и не пришлось воспользоваться своей, то я не вижу смысла вдаваться в неприятные подробности. К тому же я был далеко не уверен в том, что совершу самоубийство, я не из породы мучеников.

Но Майку не было никакой нужды кончать жизнь самоубийством, его нельзя было накачать наркотиками, и он не ощущал боли. Он хранил все данные относительно нас в отдельном банке памяти, под кодовым сигналом, запрограммированным только на три наших голоса, но, поскольку плоть слаба, мы добавили также и сигнал, которым любой из нас в случае необходимости мог заблокировать голоса двух других. После того как этот блок был установлен, сам Майк уже не мог его снять. Но самым важным было то, что никто бы и не стал давать главному компьютеру команду на то, чтобы снять этот блок, поскольку никто не имел понятия о том, что он существует, как никто не подозревал о существовании разумного существа по имени Майк. Что может быть безопаснее?