Оржицкие «фермопилы» Костенка - Виктор Григорьевич Стовба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем сразу стало тихо. На опушке серело восемь неподвижных, искалеченных стальных коробок. Из других валил дым. Отбили! Их было штук тридцать. Радостно кричал с холма генерал, так и не покинув его, благодаря артиллеристам. Из леса катились клубы дыма. Танки горели, как нефтяные цистерны. Вид разбитых, недавно еще грозных машин наполнял такой радостью, что всем хотелось вскочить, замахать фуражками, закричать: «Ура!»
Раненые доковыляли к оржицким окрестностям. Врач расположенного в школе переполненного госпиталя поспешно делал перевязки, пытливо заглядывая в лицо прибывшим с первой линии. Ну как там? Прорвемся? Бойцы понимали, что тревога распространилась и в Оржице, что всем хочется услышать хорошие вести».
Вспоминает бывший военный фельдшер эвакуационно-транспортного взвода 173 мсб 117 сд старший военфельдшер Волкова (Кузьмина) Александра Егоровна:
«… связи не было, и больше защищаться нечем было, и переправились (назад) вплавь через эту р. Оржицу. Они с Наташей мокрые, нашли свою душевую машину, залезли переодеться, там сидит врач Свиридов, он тоже из 173 мсб и из Куйбышева. Они с Наташей переоделись, вышли из машины. Еще Свиридов их не пускал, сидите, говорит, мне цыганка, говорит, нагадала, что должен жить 75 лет, так что сидите возле меня, останетесь живы…
Но им не сиделось. Вышли, и их забрали. Наташу отправили на переправу, а ее (Волкову), на гору в сарай плетеный большой, там раненые, и ее направили в этот сарай. В сарае было много раненых на носилках и ходячих, и медработники были, только незнакомые, не из их медсанбата, все евреи были. Угол сарая был занят материалом и бинтами. Они прятались за угол от пуль. Раненые ругались, просили помочь. Волкова тоже сказала им: «Что вы как сумасшедшие бегаете, нужно оказывать помощь».
Лежа оказывали помощь, потому что свистели пули. Заходит какой-то в кожаном пальто, и евреи все бросились к нему, по своему стали говорить. Он выслушал их и потом ответил по-русски.
Все идите в городскую поликлинику, там принимают и будут возить раненых туда, а вы, он Волковой сказал, останетесь здесь, отправите всех раненых и материалы и последней машиной приедете сами туда. Она всех раненых отправила, остались материалы, и никто не идет по материалы. Волкова одна очень боялась (здесь) находиться. Она села за столб, который стоял посреди сарая и сидит или лежит (прячась) от пуль.
Заходит старший лейтенант, представил себя, он тоже из медсанбата, он кадровый старший военфельдшер из Куйбышева, и он ей сказал, вот машина с ранеными, иди, езжай в поликлинику. Волкова села в кабину, немного отъехала, попросила, чтобы остановили машину, и она слезла, и пошла искать своих. Волкова уже не нашла Наташу и никого из своего взвода. Нашла врача, или фамилия Семенов, или имя Семен. Он говорит, что нужно идти, а они как раз сидели где-то на горе, недалеко от них взорвали машину бензина и сожгли бумаги из штабной машины. Пепел бумажный летел на них. Они к вечеру пошли к переправе, перешли и шли дотемна…».
Многие военнослужащие 173 мсб медсанбата, врачи и медсестры, попали в плен. Это и заведующий лабораторией Свиридов А. С., и командир медроты, военврач 3 ранга Масленников Борис Михайлович.
По роману Г.Л.Занадворнова:
«…убежищем многих бойцов в последнюю оржицкую ночь стали брошенные дома. Война неожиданно ворвалась в квартиры, хозяева бежали поспешно, набив чемоданы самым ценным. Кажется, двери только что закрылись за ними.
Вечер в чужих разбросанных домах в осажденной Оржице надолго, если не навсегда запомнится тем бойцам, которым удастся выжить. Они прислушивались, где ложатся снаряды, хотя враг был близко, но этот вечер дышал тем уютом, которого давно они были лишены. Как хорошо, что на свете много хороших товарищей. Как хорошо будет потом, после войны, встретиться снова, зная, что ты тоже кое-что сделал для победы. Вспомнить Оржицу, бой за переправу, этот последний вечер. Они собирались жить, побеждать, обязательно встретиться, скоро встретиться».
Командир кавгруппы Борисов в своем рапорте докладывал, что 22 и 23.09 кавгруппа с большими потерями вела, совместно с 97-й сд, сначала наступательный бой, отбрасывая противника на север и северо-восток, а затем, с подходом к противнику танков (до 30 штук на участке группы), перешла к обороне, не допуская выхода противника на мост Онишки-Оржица.
У противника было уничтожено 4 танка и до двух рот пехоты. В бою под Оржицей батарея 32-й кд в течение 2-х дней, ведя огонь по противнику, потеряла все 4 орудия и конский состав.
Техник 2-го ранга из 3-го танкового эскадрона 18 тп 32-й кд Романов Виктор Андреевич, где командиром был лейтенант Силецкий, рассказывал, что личный состав его 18-го танкового полка после долгого неуправляемого блуждания в окружении с остатком сил (личный состав тыла и танкисты без танков) в гуще передвигающихся войск (в основном без боеприпасов), сосредоточился в районном центре Оржица, где намечался прорыв окруженной группировки.
Остаток сил полка действовал в составе 32-й кд, и в районе Оржицы без танков вел бои в окружении, затем с боями выходил из окружения в составе 32-й кд.
Романов В. А. сохранил личный состав ремонтной мастерской и автомобиль-мастерскую на шасси автомобиля ГАЗ-АА – с двумя ведущими задними мостами. Прибыв в райцентр Оржица, он оставил автомобиль на окраине, а сам пошел узнавать обстановку. Районный центр и прилегающая к нему местность была забита автомобилями, тягачами с пушками и другой техникой, танков не было.
На окраине Оржицы, на некотором удалении, организованные части вели длительные бои с немцами – подвижную оборону вела в основном пехота и другие части с легким оружием. На окраине Оржицы протекает река Оржица небольшой ширины – метров 50—80, но глубокая.
На берегу по всей реке были установлены пулеметы, их задача – не давать переплывать реку солдатам или офицерам. Вели огонь на поражение лиц, пытавшихся переплыть р. Оржицу (обратно).
Опять свидетельство очевидца о наличии пулеметов за спинами своих же солдат и офицеров.
Он вспоминал, что немец находился недалеко от Оржицы, замкнув в кольцо крупную группировку наших войск, в окружение попали целые дивизии. Некоторые хитрецы бросали свои части, в т.ч. и командир их 18-го танкового полка с адъютантом оставили хоть и небольшой, но личный состав, прибывший в Оржицу. К тому же он (командир полка) успел обругать еще живого начальника штаба командира Панченко за то, что тот не вывел личный состав из окружения, а просидел с тылом в лесу.
Панченко парировал обвинения: «А где был приказ на отход тылов. Да и вы, как командир полка, виноваты в этом».
На этом они своего командира больше не видели, а Панченко через несколько дней был убит в окопе снарядом в нескольких метрах от Романова (5—10 м).
Смирнов Павел Иванович 1905 г. р., майор, командир 18-го тп 32 кд, пропал без вести 21.09.1941 Украинская ССР, Полтавская обл., Оржицкий р-н, с. Оржица.
Панченко Федор Иванович (1905—22.09.1941) капитан, начальник штаба 18-го тп 32 кд, убит в с. Оржице.
Полковник Александр Иванович Бацкалевич, командир их 32-й кд был в Оржице, руководил вместе с пехотным генералом сооружением моста через реку Оржица. Кавалерийские полки дивизии вели подвижную оборону, сдерживая немецкие войска, которые интенсивно обстреливали населенный пункт Оржица.
Вполне очевидно, что Романов знал Бацкилевича в лицо, поэтому вряд ли мог его спутать с кем-то другим, так что факт нахождения его в районе моста через р. Оржица практически достоверен.
В общем, Оржица была местом побоища. Остатки наших войск с упорством сдерживали противника.
Вся округа (населенный пункт и окраины) были забиты автомашинами и пушками, все ждали постройки моста через реку Оржица. В строительстве моста через реку Романов со своей рембригадой также принимал участие: таскали бревна из разобранных домов. На мосту их командир Бацкилевич был тяжело ранен – оторвало руку. Романов вспоминает, что потом его вынес из окружения
