Наследник имения Редклиф. Том первый - Шарлотта Йондж

Эмми почувствовала, что вся кровь прилила къ ея щекамъ. Гэй заыолчалъ; онъ все сильнѣе и сильнѣе волновался, руки и голосъ его задрожали.

— Вы первая дали мнѣ понятіе о томъ, что такое счастіе на землѣ, - заговорилъ онъ снова. — Въ эта три года я узналъ до чего вы дороги моему сердцу. — У меня нѣтъ силъ описать вамъ это чувство, Эмми. Сознаюсь вполнѣ, что я недостоинъ васъ; мое воспитаніе, характеръ мой, а главное, — несчастная судьба всего рода не могутъ представлять ничего заманчиваго для такого чистаго существа, какъ вы; но дольше молчать я не въ состояніи — Я рѣшился открыть вамъ всю душу; судите меня, какъ хотите!…

Эмми порывалась было сказать ему, что она готова дѣлить съ нимъ и горести и радости жизни, но скромность удержала ее; она не проговорила ни слова.

— Съ моей стороны, просто безуміе мечтать о такомъ счастьѣ, - продолжалъ Гэй: — но чтожъ мнѣ дѣлать? Одна мысль, что вы можете полюбить меня, можете сдѣлаться моимъ ангеломъ-хранителемъ на всю жизнь, — одна эта мысль уже такое блаженство, которое я ни съ чѣмъ сравнить не могу! Но знайте, Эмма, — заключилъ Гэй, помолчавъ немного, — теперь я еще не требую отъ васъ рѣшительнаго отвѣта. Мое будущее впереди. Мнѣ страшно даже подумать, что, связавъ себя словомь, вы можете раскаяться впослѣдствіи за такую поспѣшиость. Оборони Богъ отъ этого, и если я высказался теперь, то имѣлъ въ виду одну цѣль, чтобы, живя въ домѣ вашихъ родителей, не дѣлать изъ моей любви къ вамъ преступной тайны.

Въ эту минуту, рядомъ съ ними, въ крытой аллеѣ, послышался стукъ колесъ садоваго кресла Чарльза и голосъ Шарлотты. Больной совершалъ свою утреннюю прогулку. Эмми, какъ испуганная птичка, выпорхнула изъ сада; опрометью кинулась въ домъ, и, вся запыхавшаяся, взволнованная, очутилась въ уборной, гдѣ сидѣла ея мать, одна. Она упала передъ ней на колѣна, скрыла свое лицо на груди ея и прерывающимся отъ слезъ голосомъ прошептала:

— Мама, мама! онъ сказалъ, что любитъ меня!…

Мистриссъ Эдмонстонъ, повидимому, не очень удивилась этой новости. Она приподняла пылающее личико дочери, крѣпко поцѣловала ее и, внимательно посмотрѣвъ на нее, успокоилась. Глаза Эмми свѣтились радостью. Кто-то осторожно постучался въ двери, и Гэй, почти недождавшись позволенія войдти, появился на порогѣ комнаты. Лицо его сіяло точно такимъ же счастіемъ, какъ лицо Эмми.

— Идите же сюда, Гэй, — сказала ему, улыбаясь съ нѣжностью, мистриссъ Эдмонстонъ. Улыбка ея поощрила его болѣе, чѣмъ слова. Эмми подняла голову и хотѣла выдти.

— Не уходите! — остановилъ онъ ее быстро. — Развѣ вы не хотите слышать, что я буду говорить?

Эмми повиновалась; усѣвшись на скамеечкѣ у ногъ матери, она взяла ее за руку, и съ гордостью, и вмѣстѣ съ смущеніемъ, не сводила глазъ съ Гэя.

— Вы новаго отъ меня ничего не услышите, — заговорилъ онъ, обращаясь къ мистриссъ Эдмонстонъ, и затѣмъ повторилъ почти слово въ слово все, сказанное имъ Эмми въ саду.

Нечего говорить, что мистриссъ Эдмонстонъ была вполнѣ счастлива въ это утро. Она любила отъ всей души Гэя и радовалась, что онъ умѣлъ оцѣнить ея Эмми. Она была далека отъ того, чтобы осуждать такое внезапное признаніе въ любви, зная, что Гэй, вслѣдствіе пылкой натуры, не могъ бы долго скрыватъ своихъ чувствъ. Напротивъ, она искренне радовалась благородному порыву его откровенности. Ей оставалось одно, вести дѣло осторожно, не показывая дѣтямъ, что она, булучи вдвое ихъ старше, точно тоже живо сочувствуетъ ихъ любви. Гэй заговорилъ о дурномъ своемъ характерѣ, объ излишнемъ самолюбіи и вспыльчивости, говоря, что онъ не стоитъ такого совершенства, какъ Эмми; но мать успокоила его, сказзвъ, что если онъ будетъ такъ же работать надъ собою, какъ началъ, то она смѣло довѣритъ ему счастіе своей дочери.

— Я опасаюсь одного, — сказала мистриссъ Эдмонстонъ. — Вы еще слишкомъ молоды, свѣта почти не видали, кто знаетъ? можетъ быть, вамъ въ жизни встрѣтится дѣвушка, которую вы полюбите гораздо сильнѣе, чѣмъ скромную дочь вашего опекуна. Такъ, по крайней мі;рѣ, подумала бы на моемъ мѣстѣ каждая благоразумная мать, — прибавила она улыбаясь.

— Но вы сами того не думаете, не правда ли? — сказалъ Гэй, выразительно взглянувъ на Эмми.

— Однако, — заключила весело мистриссъ Эдмонстонъ:- мы съ вами черезчуръ ужъ смѣлы, безъ папа все покоичили. Впрочемъ, я заранѣе отвѣчаю за его согласіе, но съ однимъ условіемъ, чтобы это сватовство осталось втайнѣ до вашего совершеннолѣтія, и чтобы вы положительно не считали себя связаннымъ въ отношеніи Эмми.

— Такая предосторожность очень похвальна съ вашей стороны, — сказалъ Гэй съ горькой усмѣшкой. — Впрочемъ, мнѣ не слѣдуетъ жаловаться; хорошо, что вы по крайней мѣрѣ совсѣмъ мнѣ не отказали.

Съ этихъ поръ Гэй почувствовалъ себя спокойнѣе и счастливѣе, чѣмъ прежле; онъ — сирота, пришлецъ, безродный, былъ уже признамъ своимъ, въ дорогой для него семьи. Съ этого дня его перестали считать гостемъ, и интересы Гэя слились съ интересами Эдмонстоновъ.

Долго разговаривали мать, дочь и нареченный зять о разныхъ планахъ ихъ будущей жизни, пока наконецъ шалунья Шарлотта не ворвалась въ уборную и не переполошила ихъ всѣхъ.

— А - а! Гэй! вотъ вы гдѣ сидите? — закричала она. А мы-то васъ ищемъ повсюду! Вѣдь Делоренъ давно уже осѣдланъ, онъ ждетъ у крыльца минутъ съ десять. Чарли велѣлъ мнѣ отыскать васъ и сказать, что если вы опоздаете къ обѣду мистриссъ Гэнлей, она такую жалобу принесетъ на васъ Филиппу, что вы долго не раздѣлаетесь.

Гэй вскочилъ, крѣпко пожалъ руку Эмми, и убѣжалъ одѣваться. Мать и Шарлотта ушли внизъ. Передъ отъѣздомъ, Гэй снова заглянулъ въ уборную. Эмми была еще тамъ.

— Прощай, моя дорогая! — сказалъ онъ, взявъ ее нѣжно за руку. Внизу раздались голоса, звавшіе его наперерывъ, и онъ, постоявъ немного, бросился внизъ. Вся семья была въ волненіи, что онъ опоздаетъ. Чарльзъ, и тотъ поднялся съ дивана и съ нетерпѣніемъ поглядывалъ на дверь. Гэй не далъ ему слова выговорить, простился со всѣми и хотѣлъ уже идти на крыльцо, какъ вдругъ Шарлотта, дернувъ его за рукавъ, спросила:

— А Эмми гдѣ? Что-жъ она нейдетъ съ вами проститься?

— Она, кажется, на верху, — пробормоталъ онъ сконфузившись, и началъ снова прощаться съ мистриссь Эдмонстонъ. Та крѣпко пожала ему руку и шепнула на ухо:

— Завтра я вамъ передамъ отвѣтъ мужа. Гэй вскочилъ на лошадь и взглянулъ на верхъ. Тамъ, изъ окна уборной, изъ-за густыхъ розъ, вившихся по рѣшеткѣ вдоль окна, выглянула кудрявая головка Эмми. Глаза и улыбки ихъ встрѣтились. Гэй поднялъ свою лошадь въ галопъ, и вскорѣ скрылся въ цѣломъ облакѣ пыли. Буянъ побѣжалъ, сломя голову, вслѣдъ за нимъ.

Проводивъ глазами и сердцемъ своего жениха, Эмми бросилась на колѣна и начала горячо молиться, чтобы Господь помогъ ей сдѣлать его счастливымъ. Вся семья почуяла, что въ этотъ день случилось какое-то важное происшествіе. Многіе догадывались въ чемъ дѣло, а Шарлотта смекала только, что отъ нея что-то скрываютъ. Любопытство лэди Эвелины было сильно возбуждено; предчувствуя, что секретъ будетъ ей тогда только сообщенъ, когда вся семья его узнаетъ, она примирилась съ своей участью и отправилась въ садъ, играть съ Шарлоттою въ мячикъ, отложивъ въ стороны всѣ разспросы. Чарльзъ и Лора ничего не выиграли отъ ея любезности; мать, проводивъ Гэя, снова отправилась на верхъ къ Эмми, и имъ обѣимъ пришлось придумывать свои собственныя соображенія.

— А что, Лора? спросилъ Чарльзъ, поглаживая свою правую руку:- какъ ты чувствуешь, не болитъ ли у тебя ручка?

Сестра вопросительно взглянула на него, оторвавшись на минуту отъ вышиванья, надъ которымъ она прилежно трудилась. Она совсѣмъ не поняла вопроса.

— Я тебя спрашиваю, — продолжалъ онъ:- не болитъ ли у тебя рука потому, что Гэй, кажется, мѣтитъ на руку одной изъ васъ.

— Вотъ мы увидимъ, — возразила Лора очень спокойно.

— Увидимъ, — повторилъ больной. — Если бы у меня были здоровыя ноги, какъ у тебя, я бы давно все узналъ.

— Не лучше ли оставить Эмми одну съ мама, — замѣтила Лора, продолжая усердно вышивать.

— Такъ ты подозрѣваешь, что тутъ что нибудь да кроется? — приставалъ Чарльзъ, пристально вглядываясь ей въ лицо, но вспомнивъ, что Лора въ послѣднее время какъ-то особенно грустна, ему стало жаль сестру; онъ пересталъ ее дразнить и взялся за костыли.

— Чарльзъ! не ходи, голубчикъ, — сказала испуганная Лора. — Ты можешь придти не кстати.

— Я иду къ себѣ, - возразилъ Чарльзъ, ковыляя по комнатѣ. — Надѣюсь, ты мнѣ этого запретить не можешь?

Читатель вѣрно вспомнитъ, что дверь его спальни выходила въ уборную. Ему было очень легко устроить оттуда наблюдательный постъ, а o томъ, что онъ будетъ лишній, ему и въ голову не приходило. Не смотря на насмѣшливый и любопытный свой характеръ, братъ нѣжно любилъ меньшую сестру.

Стукъ костылей, медленно поднимавшихся по лѣстницѣ, былъ услышанъ въ уборной. Эмми, сидѣвшая на диванѣ подлѣ матери, вскочила, сказавъ: