Газлайтер. Том 12 - Григорий Володин

Дядя? Не сразу узнаю в яростном «потапыче» Евгения Борзова. Взмахом лапы шурин Морозова сметает какого-то воздушника, затем еще один удар — и кислотник катится кубарем. Сам Борзов почти не получил урона. На толстой дубленой шкуре легкие следы от ветряных лезвий и кислотные пузыри.

— Дядя! Остановись! — Княжна продолжает взывать к разуму своего дяди. В бешенстве медведь ступает к Маше, а она стоит растерянная, без доспеха, и, вылупив глазки на дядю, не может понять, что с ним происходит.

«Маша, опомнись! — не жалеючи, стегаю девушку ментальным щупом. — Надень доспех!»

Нежное лицо княжны вздрагивает, словно получило оплеуху, зато она приходит в себя. В следующий миг её пышное зеленое платье скрывается под скорлупой ледяного доспеха. Теперь она под защитой. Только Борзов всё равно не успевает ударить племянницу. Рывком я оказываюсь рядом и вонзаю широкий пси-клинок ему подмышку. Рев сверху нисколько меня не смущает. Медведь резко разворачивается. Увернувшись от взмаха когтистой лапы, я втыкаю в мохнатое брюхо ещё пси-клинок поменьше. Отскок и бросок пары пси-гранат. Новый удар сверху принимаю на каменный щит, а взамен одариваю еще пси-гранатами.

Снова взревев, медведь падает на пол и корчится от боли. Пускай шкура у оборотня толстая и прочная, но это не магический доспех, а часть тела, которая хуже сдерживает псионику. Намного лучше она защищает от боевых техник типа молний и огня. Именно поэтому телепаты являются идеальными врагами для оборотней. Борзов — Мастер, как и Лакомка, и поэтому свалить его достаточно легко. А вот Грандмастеры, по слухам, могут создавать магические защитные наросты на теле, но в Царстве официально нет оборотней такого ранга.

Борзов вырубается, а я приближаюсь к испуганной княжне.

— Даня, что с дядей?

— Всё с ним в порядке. Немного поспит и проснется как огурчик. А до этого пусть его проверят ваши родовые телепаты, — я бросаю взгляды по сторонам. — Где отец?

— Маша! — князь легок на помине. В ледяном доспехе он выскакивает из перепуганной толпы. — Всё с тобой в порядке? Все оборотни с ума посходили! Граф Епаткин едва не оттяпал голову собственной жене, а Михлюшкин так вообще… — он замечает огромную бурую гору. — Кто вырубил Женю?

— Даня, — лепечет княжна и тут же принимается защищать меня: — Дядя с ума сошел! Стал рычать и кидаться на всех! А Даня сказал, что дядя всего лишь спит и будет в порядке…

— Спасибо, граф! — князь от души хлопает меня по наплечнику. — С меня причитается! Он же мог Машу ранить, а потом сам себе бы не простил!

— Сочтемся, князь, — развернувшись, я направляюсь куда шёл. Маша теперь под присмотром отца, да и в целом потасовка уже заканчивается. Вон дворцовые стражники скручивают сетками огромного льва.

А рыжую волчицу ещё никто не успокоил. Она носится вдоль окон, оскаливаясь и рыча. Люди шарахаются от неё прочь.

— Вот тварь же! — один молниевик в доспехе формирует в руках здоровую синюю молнию, явно намереваясь сжечь опасного зверя. Но проблема в том, что этот зверь — Настя Горнорудова. — Рычать на меня⁈ На графского сына! Сейчас я тебя сожгу нахрен!

Прежде чем молния срывается из рук мага, я подскакиваю к нему сзади и пинком отправляю в полет.

— Извини, но не нет! — бросаю ему вдогонку.

Молниевик искрящейся ракетой пролетает над мохнатыми ушами Насти и пропадает в окне. Остается лишь шлейф электрических искр. Ладно, не убьется. В доспехе же.

Я шагаю к волчице. Далеко ходить не надо — она и сама рада наброситься, видимо, в благодарность за то, что избавил её от приставаний молниевика. Вот и сейчас она прыгает на меня, а я, приняв её на грудь, обхватываю хищницу каменными руками. От удара мы падаем на пол.

— Анастасия Павловна! Ну не при людях же! — восклицаю, катаясь в обнимку с барышней Горнорудовой на глазах всего честного народа. Правда, никто не делает нам ни единого замечания. Возможно, пока я воевал в Хань, столичные нравы претерпели изменения в сторону большей раскрепощенности? Эх, а ведь меня не было всего три недели…

В моих руках Настя утробно рычит и рвётся наружу. Вот чего мне точно не хочется делать — это обжигать девушку псионикой. Одно дело надавать оплеух здоровяку Борзову, а другое — хреначить нежную дочку Жанны Валерьевны. А что я тогда делаю? Сдерживаю волчицу, дожидаясь баронессы, вот что.

— Спаситель⁈ — наконец раздаётся знакомый грудной голос. И года не прошло. — Что ты…

— Жанна! Ты ставила ей щиты⁈ — кричу я, сжимая Настю. — Давай быстро вылечи свою дочь! Пока мы всю пыль с пола не собрали!

— Сейчас! — к счастью Горнорудова не ерепенится и принимается за дело. Баронесса легко проникает сквозь телепатическую защиту дочери и заставляет её прийти в себя. — Не раздави её!

Но я уже сам ощутил, как мощные волчьи мускулы уступили место стройной фигуре. Быстро ослабляю хватку. Брызгает магический свет, и через мгновение у меня в каменных рукавицах уже спит Настя. Хм, а зачем усыпила? Ну да ладно.

Сбросив доспех, встаю с девушкой в руках. Беспорядок вокруг уже закончился. Кого-то из оборотней успокоили свои же телепаты, но большинство усмирила стража.

— Спаситель! Кто это сделал с моей дочерью⁈ — Жанна требовательно смотрит на меня.

Когда яростная мать что-то требует, лучше ей это дать незамедлительно.

— Иномиряне, — отвечаю. — Они входят в некую межмировую Организацию и совсем недавно обратили внимание на наш мир, вот и приперлись показать свою силу. Могу показать их лица.

— Давай.

Передаю баронессе образы Ратвера и Лиандриля. Теперь этим двоим не позавидуешь. Особенно клыкастому. У меня к нему также личные счёты.

— Спасибо, — сурово кивает Жанна. — Я их запомнила.

Вскоре за мной приходит сам Владислав Владимирович, и Жанне приходится разбудить Настю. Да и вообще не стоило усыплять её. Не будь баронесса столь разгневана, я бы решил, что она специально захотела, чтобы я подержал её красавицу-дочь и подольше полюбовался её красотой. Но это был бы совсем дикий ход, на который даже Жанна бы не могла пойти… Или всё же могла?

Открыв глаза, девушка удивлённо оглядывается:

— Даня? — она зачем-то обматывает мою шею рукой.

— Анастасия Павловна, а вы, оказывается, очень темпераментная особа. Так громко рычали… — усмехаюсь, и