Столица на костях. Величие и проклятие Петербурга - Андрей Буровский

Как правило, таких фигур не одна, а много, и они могут сочетаться, перетекать одна в другую, приобретать какие-то уникальные черты. Положенный в основу композиции овал может стать разомкнутым, крест быть вписан в круг или квадрат, несколько квадратов перекрещиваться самым причудливым образом.

Такие фигуры — композиционные формулы — сами по себе воспринимаются неосознанно, вызывают массу подсознательных ассоциаций. Они очень напоминают «архетипы» Карла Юнга — простейшие геометрические образы, вызывающие каждый свои ассоциации и аналогии: круг — вечности, отрешенности, надмирности и совершенства. Квадрат — рукотворного совершенства, созданного человеком. Прямоугольник, тем более ромб — фигура уже менее «спокойная», как бы устремленная куда-то… и так далее.

Не очень сложно навести критику на такого рода гипотезы, но они как будто подтверждаются исследованиями психологов.

Бывает очень интересно посмотреть, как разные зрительные образы трансформируются, наполняются новым содержанием — но при этом композиционная формула остается прежней. В петровское время широко использовался образ столпа, на котором перекрещиваются ключ и меч (скрещение меча и ключа — совместный символ апостолов Петра и Павла). Сам по себе столп — сильно вытянутая геометрическая фигура — служит знаком чего-то устремленного вперед или ввысь, чего-то, на что надо обратить внимание. Наш восклицательный знак — фигура очень не случайная.

Столп с мечом и ключом не прижился, но не без влияния этих образов возник герб Санкт-Петербурга — скипетр, на котором перекрещиваются два якоря[97].

Но композиционная формула-то та же самая! Вертикальная вытянутая фигура, а на ней — перекрестие двух изделий рук человеческих.

Композиционными формулами занималось довольно много людей — но почему-то произведениями искусства, скульптурой, а не архитектурными сооружениями и тем более — не городскими урочищами. Могу привести в пример хотя бы классические работы[98]. Географическим пространством семиологи занимались мало; тут сказаны только самые первые слова[99].

Композиционные формулы ложатся в основу урочищ и сооружений, создают их архетипические образы. В данном случае я имею в виду уже не архетипы К. Юнга, а нечто иное. В каждой культуре есть некие исходные образцы-образы, к которым восходят если не все, то многие позднейшие явления. В конечном счете все многообразие современных жилищ в России восходит к одному простейшему исходному образцу — деревянному одноэтажному сооружению, сложенному из круглых стволов. Мы ведь до сих пор упорно называем «хатой» квартиру, расположенную порой Бог знает на каком этаже.

Квадрат и прямоугольник, помимо всего остального, — это композиционные формулы, лежащие в основе самого понятия жилища. И помимо всего остального, что будит в нашем сознании (а скорее — в подсознании) образ квадрата и прямоугольника, он рождает и образ жилища. Архетипический образ, который порождает и многие другие ассоциации.

Гипотеза автора состоит в том, что адресанты — создатели Петербурга и его урочищ второго и третьего порядка, заложили в этом урочище композиционные формулы, определенным образом воздействующие на человека и порождающие архетипические образы. Содержание посланного нам текста, письма от предков под названием «Петербург» и состоят в этих композиционных формулах. Наше восприятие этих формул, наши эмоциональные состояния, которые мы испытываем на Стрелке Васильевского острова, на Университетской набережной или на Дворцовой площади, и составляют процесс «чтения» — считывания информации.

Глава 3 Чудо петербургской планировки

Город, как голос наядыВ призрачно-светлом былом,Кружев узорной аркадыВоды застыли кругом.

Петербург и расположен, и построен таким образом, чтобы поселить в человеке некоторое беспокойство. Одновременно этот удивительный город задает своему жителю и посетителю некоторые идеи и представления. Поразительно, но на эти идеи дружно «работают» решительно все компоненты городского урочища. Начиная с его местоположения.

О последствиях эксцентрического расположения Петербурга в России, пребывания его на разнообразнейших границах уже говорилось. Здесь я только напоминаю об этом обстоятельстве: Санкт-Петербург расположен эксцентрически.

Сам факт появления Санкт-Петербурга означает, что теперь в России будет не одна столица, а две. Санкт-Петербург знаменует собой еще и полицентричность. Как отдельно стоящий город — полицентричность России.

С появлением Петербурга в Российскую империю, вчера еще захолустную Московию, возвращается прежний полицентризм Древней Руси. Все дальнейшее развитие страны пойдет между несколькими центрами, каждый из них будет воплощать свой вариант движения вперед и станет лидером этого «варианта». История страны с появлением Петербурга приобретает некую «политическую валентность». Развитие теперь может качнуться и в Петербургский, и в Московский варианты — как противостояли в Древней Руси Галич, Владимир и Новгород.

Идея полицентризма визуализирована и в планировке ансамбля Санкт-Петербурга. Первоначальный план Петра — Трезини предполагал жесткий централизм. Но реализовался другой план, по которому город лишен ярко выраженного центра.

Действительно, что является центром Санкт-Петербурга? Зимний дворец? Дворцовая набережная? Дворцовая площадь? Несомненно, комплекс Зимнего дворца — это центр Санкт-Петербурга, потому что тут жил царь и это был политический центр всей Империи.

Но, может быть, тогда и Аничков дворец — средоточие власти? И то — до какого именно времени? Если центр — это место, где находится власть, тогда в советское время центром Петербурга был Смольный институт, а во времена Российской Федерации стала, вероятно, Сенатская площадь и «мэрия».

Если считать «центром» то, где концентрируются деньги, центр приходится помещать туда, где располагаются правления банков. Если надо найти место, которым город связан со всем миром — то это порт, а он в разное время находился в разных местах. Если «центр» находится там, где концентрируется интеллект — то вот он, комплекс зданий Университета на Васильевском острове.

Если нужно найти центр религиозный — то пожалуйте в Александро-Невскую лавру…

Это в Москве все мыслимые центры — в одном месте, в Кремле и вокруг. В Петербурге центров получается много. Каждое направление городской жизни имеет свой центр, да они к тому же еще и кочуют.

Композиционный центр Петербурга? Но и центром городского ансамбля считать Зимний дворец можно только достаточно условно. С совершенно тем же успехом такой точкой, вокруг которой вращается город, можно считать Стрелку Васильевского острова, Петропавловскую крепость, Аничков дворец, Сенатскую площадь или Невский проспект между Аничковым дворцом и Гостиным.

Сам по себе весь этот спор, это выяснение из серии «где талию делать будем», доказывает одно: город Петербург как урочище культуры обладает многими центрами — многими урочищами, претендующими на центральное положение. И таким образом несет идею полицентризма в самом факте своей планировки.

Но и это еще не все! Сами урочища Санкт-Петербурга поразительным образом оказываются лишены центров. Я охотно поблагодарю человека, который укажет мне на центр Дворцовой, Адмиралтейской или Сенатской площадей (или любой другой площади Санкт-Петербурга), на центр любого из городских урочищ любого масштаба: например, на центр Аптекарского острова или центр Выборгской стороны.

В том-то и дело, что найти такой центр лично у меня — не получается. Как только приходишь к выводу, что вот он, центр, его удалось обнаружить, как тут же в том же урочище «оказывается» еще одна точка притяжения, еще один «центр». Никак не удается «спланировать» какую-то часть петербургского пространства так, чтобы у этого пространства «появился» «центр», и этот полицентризм просто фатален.

Если даже мы можем принять что-то за центр такого урочища: например Александрийский столп за центр Дворцовой площади или Петропавловский собор за центр Петропавловской крепости, то тут же оказывается — самая важная, в этом смысле «центральная», деталь композиции урочища расположена вовсе и не в геометрическом центре. И Александрийский столп, и Петропавловский собор хотя бы немного, но смещены от геометрического центра. Петропавловская крепость — самое «правильное», самое концентрическое из урочищ Санкт-Петербурга, но ведь и оно эксцентрично.