По Уссурийскому краю. Дерсу Узала - Владимир Клавдиевич Арсеньев

сказал, что видит огонь. Действительно, маленький огонек виднелся в стороне около леса, шагах в трехстах от дороги. Мы пошли туда. Это была китайская фанза. Собака своим лаем известила хозяев о нашем приближении. Два китайца вышли нам навстречу. В улыбках и поклонах их были страх и покорность, заискивание и гостеприимство. Китайцы предлагали мне лечь у них в фанзе, но ночь была так хороша, что я отказался от их приглашения и с удовольствием расположился у огня вместе со стрелками.

Обыкновенно после долгой стоянки первый бивак всегда бывает особенно оживленным. Все полны сил и энергии, всего вдоволь, все чувствуют, что наступает новая жизнь, всякому хочется что-то сделать. Опять у стрелков появилась гармоника. Веселые голоса, шутки, смех разносились далеко по долине.

Стояла китайская фанзочка много лет в тиши, слушая только шум воды в ручье, и вдруг все кругом наполнилось песнями и веселым смехом. Китайцы вышли из фанзы, тоже развели небольшой огонек в стороне, сели на корточки и молча стали смотреть на людей, так неожиданно пришедших и нарушивших их покой. Мало-помалу песни стрелков начали затихать. Казаки и стрелки последний раз напились чаю и стали устраиваться на ночь.

Я спал плохо, раза два просыпался и видел китайцев, сидящих у огня. Кругом стояла удивительная тишина. Только время от времени с поля доносилось ржание какой-то беспокойной лошади и собачий лай. Но потом все стихло. Я завернулся в бурку и заснул крепким сном. Перед солнечным восходом пала на землю обильная роса. Кое-где в горах еще тянулся туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться в глубокие лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.

Распростившись с китайцами, мы тронулись в путь. Я заплатил им за дрова и овощи. Китайцы пошли было нас провожать, но я настоял на том, чтобы они возвратились обратно. Часов в девять утра мы перевалили через водораздел и спустились в долину реки Владимировки.

На этом маршруте следует отметить весьма интересные эоловые образования в виде гладко обточенных столбов, шарообразных глыб, покоящихся на небольших пьедесталах в виде выпуклостей с перетяжками, овальных углублений и т. д. Некоторые из них поражают своей оригинальностью. Одни глыбы похожи на зверей, другие на колонны, третьи на людей и т. д. Образования эти заслуживают особого внимания потому еще, что вблизи нигде нет песков, которые играли бы роль шлифовального материала. Высокий горный хребет, служащий водоразделом между реками Ольгой и Владимировкой, спускается к морю мысами и состоит из песчаников, конгломератов и серых вакк. Речка Владимировка имеет вид обыкновенного горного ручья, протекающего по болотистой долине, окаймленной сравнительно высокими горами.

К вечеру отряд наш дошел до ее устья и расположился биваком на берегу моря.

В сумерки на западе слышны были раскаты грома. Мы стали ставить палатки, но опасения наши оказались напрасными. Гроза опять прошла стороной. Однако нас смутило другое явление. Как только погасла вечерняя заря, звезды начали меркнуть и небо стало заволакиваться не то тучами, не то туманом. Прохладный ветерок тянул с суши на море, а мгла вверху шла в обратном направлении. Это бризы. В августе и сентябре на берегу моря их можно наблюдать почти ежедневно. На рассвете небо кажется серым. Туман неподвижно лежит над землей в полгоры. Когда же солнце подымается над горизонтом градусов на пятнадцать, он приходит в движение, начинает клубиться и снова ползет к морю, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Сперва это нас обеспокоило. Все казалось, что будет дождь. Потом мы привыкли к этому явлению и уже более не обращали на него внимания.

Весь следующий день был посвящен осмотру залива Владимира. Китайцы называют его Хулуай (от слов «хулу», что означает – «круглая тыква», «горлянка», и «вай» – «залив» или «бухта»).

Некоторые русские вместо «Хулуай» говорят «Фалуай» и производят его от китайского слова «фалу», что значит «пятнистый олень». Это совершенно неправильно.

Залив Владимира (45°53′ с. ш. и 135°37′ в. д. от острова Ферро – астрономический пункт находится на мысе Орехова) представляет собой огромный водоем глубиной до 12 м, обставленный со всех сторон гранитными горами высотой в среднем около 230 м. Он значительно больше залива Ольги и состоит из трех частей: северо-западной – большой, юго-восточной – меньшей, и средней – самой маленькой. Со стороны открытого моря залив этот окаймлен двумя гористыми полуостровами: Валюзека и Ватовского. Третий полуостров, Рудановского, находится в середине залива. Из упомянутых полуостровов наибольшим будет южный – Ватовского. Видно, что они еще недавно были под водой и на поверхность поднялись в новейший период.

Вокруг залива Владимира, около устьев впадающих в него речек, находится целый ряд небольших озерков с опресненной водой. Эти озера и окружающие их болота свидетельствуют о том, что залив раньше глубже вдавался в материк. Потом вода была оттеснена, и суша сделала кое-где захваты. Самое большое озеро – южное. Оно величиной около 1½ кв. км и глубиной от 3 до 6 м. Вследствие того что через него проходит река, оно быстро мелеет. Два озера с соленой водой, на перешейках около полуостровов, тоже живые свидетели того недавнего прошлого, когда полуострова эти были еще островами. Морской прибой постарался соединить их с материком. Теперь уже можно предсказать и будущее залива Владимира. Море медленно отступает. Со временем оно закроет вход в залив и превратит его в лагуну; лагуна станет выполняться наносами рек, обмелеет и превратится в болото. По низине пройдет река, и все речки, впадающие теперь в залив самостоятельно, сделаются ее притоками.

Растительность в окрестностях залива Владимира еще более скудная, чем около поста Ольги. Склоны гор, обращенные к морю, совершенно голые. В долинах берега рек, как бордюром, окаймлены ольхой и тальниками. В тех местах, где деревья подвержены влиянию морских ветров, они низкорослы и имеют жалкий вид. Во всякой лощинке, которая защищена от ветра, развивается растительность более пышная, чем на склонах, обращенных к морю. Таким образом по растительности можно судить о преобладающих ветрах в данной местности и указать, где находится море.

При входе в залив Владимира с левой стороны ниже мыса Орехова можно видеть какую-то торчащую из воды бесформенную массу. Это крейсер «Изумруд», выскочивший на мель и взорвавший себя в 1905 г. Грустно смотреть на эту развалину. Что можно было, то с «Изумруда» сняли, перевезли в пост Ольги и отправили во Владивосток, остальное разграбили хунхузы.

На берегах залива мы нашли несколько промысловых фанз. По кучкам около них можно было сказать, чем занимались их обитатели. В одном месте было навалено много створок раковин большого гребешка. Некоторые кучи уже покрылись слоем земли и обросли травой. Это были своего рода маленькие «киекенмединги». Китайцы берут у моллюсков только одни мускулы, соединяющие створки раковин, и в сухом виде отправляют их в город. В Китае этот продукт ценится очень дорого – как гастрономическое лакомство.

Около другой фанзочки были нагромождены груды панцирей крабов, высохших и покрасневших на солнце. Тут же на циновках сушилось мясо, взятое из ног и клешней животных.

Следующая фанзочка принадлежала капустоловам, а рядом с ней тянулись навесы из травы, под которыми сушилась морская капуста. Здесь было много народа. Одни китайцы особыми крючьями доставали ее со дна моря, другие сушили капусту на солнце, наблюдая за тем, чтобы она высохла ровно настолько, чтобы не стать ломкой и не утратить своего зеленовато-бурого цвета. Наконец, третья группа китайцев была занята увязыванием капусты в пучки и укладкой ее под навесы.

Идя вдоль берега моря, я издали видел, как у противоположного берега в полосе мелководья, по колено в воде, с шестами в руках, бродили китайцы. Они были так заняты своим делом, что заметили нас только тогда, когда мы подошли к ним вплотную. Раздетые до пояса и в штанах, засученных по колено, китайцы осторожно двигались в воде и что-то высматривали на дне моря. Иногда они останавливались, тихонько опускали в воду свои палки и что-то выбрасывали на берег. Это оказался съедобный ракушник. Палки, которыми работали китайцы, имели с одной стороны небольшую сеточку