Жертва долга - Ольга Корнеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Агиль вел меня за руку по знакомой лестнице, сердце у меня колотилось где-то в горле и я плохо видела, плохо слышала, а уж соображала вообще из рук вон плохо. Мы остановились на втором этаже. На втором! Не пошли на третий, где жили сотрудники и гости! Агиль заглянул мне в глаза и решительно повернул налево. Завел меня в комнату, закрыл дверь, бережно усадил в кресло, уселся в соседнее и сказал:
– Спрашивай.
– Почему мы здесь? – хрипло спросила я.
– Потому что это мой дом и моя гостиная, – нервно ответил Агиль, – А теперь это все и твое тоже.
– Твой дом? – медленно произнесла я. Шестеренки никак не зацеплялись, картинка не складывалась. Не хотела складываться. Долго-долго я молчала, потом спросила:
– Твое имя не Агиль?
– Собственно, это мое имя, – смущенно улыбнулся он, – Но второе.
Шестеренки повернулись, картинка сложилась. Лучше бы не складывалась.
– А полное – Горгий Агиль Фриол, – без вопроса произнесла я, – Понятно.
Дальше я сидела молча, просто не знала, что сказать. Это надо было переварить. Я даже не знала, как к этому относиться. Агиль (или Горгий?) забеспокоился:
– Скажи хоть что-нибудь, Оксана! Прости меня, я все объясню. Только не молчи! И ты обещала подумать!
Я тяжело поднялась с кресла. Агиль вскочил тоже.
– Знаешь, – сказала я, – Я сейчас ничего не соображаю. Мне нехорошо, как-то очень много всего, я не могу сейчас… Можно мне чего-нибудь успокоительного и поспать? А потом будет видно. Наверное…
Агиль отвел меня в спальню. Так понимаю, в его спальню. Бережно раздел и уложил в постель. Принес мне воды с мятно-апельсиновым привкусом и сел рядом на край кровати. Я смотрела на него, в голове не было ни одной мысли, хоть самой маленькой. Я не могла сердиться на него и не могла его простить. Не могла понять даже, что я чувствую. Поэтому я просто смотрела на него, пока не уснула.
Глава 20
Не знаю, сколько я спала, но подозреваю, что проспала весь остаток дня, ночь и следующее утро. Когда я проснулась, было опять светло. Я чувствовала себя неплохо и была в состоянии думать. Какое счастье, что я опять могу думать. Мне предстояло принять много решений.
Я осторожно огляделась и вспомнила свое первое утро в этом доме. Надо же, как забавно, я два года бегала от него и я опять здесь. В другой комнате, но в том же качестве. Конечно, я теперь понимала в здешней жизни гораздо больше, но и положение мое стало сложнее.
На кресле рядом я нашла свою вчерашнюю одежду, аккуратно сложенную. Выбора не было, оделась. Нашла вход в ванную, умылась. Надо идти, искать завтрак и определяться с будущим. Моим, Агиля и наших детей.
Я вышла из спальни и пошла по коридору, разыскивая хоть кого-нибудь, желательно не хозяина этого дома. Просто кого-нибудь, кто меня покормит. Как ни странно, аппетит был отличный. Вообще меня переполняла уверенность, что все будет хорошо. Я не знала, как я поступлю, когда выслушаю Агиля, но он не был женат, наша совместимость была уникально высока и он меня любил. Возможно, учитывая новые два обстоятельства в моем животе, стоит закрыть глаза на обман. Но сначала выслушать аргументы провинившейся стороны. А перед этим – позавтракать.
Я спустилась на первый этаж, прошла прямо на кухню и попросила у изумленной поварихи завтрак. О моем прибытии явно знали и она предложила принести завтрак в столовую. Я отказалась и попросила разрешения поесть где-нибудь здесь, пообещав сильно не мешать. Повариха разрешила и, сохраняя изумленное выражение лица, выставила на угол большого кухонного стола кофе, хлеб, масло и тарелку молочной каши. Подумала, посмотрела на меня и добавила два яблока. Учитывая вчерашний голодный день (не считать же едой стакан успокоительного) и два развивающихся организма внутри, я была очень голодна. Я съела все, попросила еще кофе, выпила его, поблагодарила и, прихватив с собой яблоки, отправилась в сад. Кому надо, тот меня найдет. Сегодня я была полна мстительного веселья. Скоро, совсем скоро я узнаю все, о чем не говорил этот негодяй все время нашего знакомства. И перед тем, как простить его, я уж вдоволь покуражусь. Он тоже должен пострадать от неизвестности, хоть немного.
Я добралась до беседки, в которой любила прятаться в дни моего заключения здесь. Она стала еще более запущенной, но вид был по прежнему прекрасен. Я уселась на старую деревянную скамейку, таких сейчас нет в парках, все больше пластиковые стоят. Сидела, любовалась видами, ощущая их своими, грызла яблоки, ждала.
Мой расчет был верен. Агиль пришел довольно быстро.
– Сам догадался, где я? Или сообщили? – спросила я.
– Сам, – буркнул он, заходя внутрь и опускаясь на скамейку рядом со мной, – Ты уж совсем обо мне плохого мнения.
– Так уж получается, – ехидно пропела я, по прежнему глядя вдаль.
Мы помолчали. Первым не выдержал Агиль.
– Ты будешь спрашивать? Ругаться? Призывать на мою голову кары небесные?
Выдержав паузу, я медленно ответила:
– Нет, не буду, мне лень. Ты сам все расскажи. Если что-то не пойму, спрошу.
– Я не знаю, как рассказывать, – сердито сказал он, – Откуда начинать?
Мне стало его жаль. Я с трудом удержалась от того, чтобы посмотреть на него.
– С начала, дорогой. Лучше всего начинать с начала. С аварии, например. Там, на Земле.
– Да ни при чем тут я! – вскипел Агиль, – Алвис тебе уже говорил. Я просто воспользовался случаем, это было, да! Но не убивал я твоего муженька, сдался он мне. И команды такой не давал. Я подходящего случая полгода ждал, между прочим.
Я кивнула. Все-таки посмотрела на него:
– Хорошо. Наверное, я не права в своих подозрениях. Да и черт с ним, с моим мужем. В конце концов, он жив и здоров, при твоем участии. Пусть и дальше будет жив и здоров. Но дальше я не знаю, как тебя спрашивать. Ты просил тебя выслушать. Я слушаю. Ты про меня все знаешь. Я про тебя почти ничего. Вот и расскажи. Почему ты скрывался, почему не захотел просто поговорить, когда я просила, почему потом встречался со мной под другим именем?
Агиль вздохнул, потер лицо руками и начал неуверенно:
– Когда я потерял Аниту, я думал, что всегда буду верен
