Побег с «Оборотнем» - Фридрих Незнанский

— Никогда.

— Врешь, — она погрозила ему пальчиком, — все люди, украдкой, тайком, когда никто не видит, ковыряют в носу. Даже те, которые говорят маленьким детям, что ковырять в носу нельзя. Это природа, Турецкий. А стыд и срам — тому, кто не хочет этого признавать. Так что давай не будем лицемерить. Я хотя бы делаю это открыто.

— Во, философию развела. Как тут обстановка?

— А ты разве не спрашивал?

Он махнул на нее рукой. Что с нее взять? То бежит впереди поезда, то тормозит со страшной силой. Грузный автолюбитель отнянчил свое стекло, бросил тряпку в салон, вынул телефон, приложил к уху, покручивая связку ключей вокруг пальца. Вроде ничего особенного. Солнышко пригревает, травка зеленеет, улочка пуста, на заправке ни души, парень в комбинезоне широко зевнул, плюхнулся на раскладной стульчик, надвинул соломенную шляпу на глаза, забросил руки за голову. Лохматая собачонка с дружелюбной мордашкой пристроилась у него под ногами, свернулась клубком. Не хватало звуков кантри, да американского флажка над козырьком крыши…

Предчувствие надвигающегося «вестерна» не обмануло.

— Ты чего приклеился к этому крыльцу? — потянула его за рукав Валюша. — Пошли, мы вроде не хотели тут маячить…

Но звук уже вгрызался в мозг. Как красиво, трагично, торжественно… Особым изяществом ума и сообразительностью эти деревенские лбы не отличались. И люди, дававшие им инструкции, жестоко просчитались с выбором «резервистов». Из крохотного переулка метрах в двухстах на север выбрался старенький (хотя и японский) грузовичок-пикап с внушающим уважение дорожным просветом. В салоне было несколько человек. Еще двое или трое стояли в кузове, держась за раму, переброшенную через крышу. На вид обычные деревенские мужики, едут на рыбалку или на колхозную вечеринку…

— Эй, ты лягушку проглотил? — забеспокоилась Валюша и обернулась, проследив за его взглядом. — Ну, корыто выехало. Что с тобой, Турецкий? Нельзя же в каждом корыте видеть злую старуху…

— Умолкни, — цыкнул он.

«Корыто», развернувшись, как бы задумалось, постояло на месте, из выхлопной трубы вырывалась гарь, затем продолжило движение, выбралось на широкую проезжую часть между жилым сектором и жиденькой лесополосой, покатило в сторону заправки и магазинчика. Сомнений почти не оставалось. Люди, стоящие в кузове, нетерпеливо вытягивали шеи. «Интересно, какую награду им предложил местный «шериф» за нашу поимку? — подумал Турецкий. — Уж наверняка не одну бутылку водки. И кто та гадина, что навела их на цель?» События последних минут с ускорением промотались в голове. Огрызок, худой и некрасивый, с коробкой майонеза! Больше некому…

Решение рождалось трудно, извилисто. Валюша гундела, тянула за рукав, просила побыстрее выбираться из ступора. Грузовичок приближался. Со стороны переезда показалась каракатица, похожая на старую (очень старую) «Волгу». Он едва не совершил роковую ошибку — уже схватил Валюшу, чтобы затащить ее в магазин, но передумал. Что там делать? Настучать по кумполу огрызку, забаррикадироваться, отстреливаться из пистолета без патронов? Запасной выход тоже не спасет, это не Дубовск, это крохотное селение о семи дворах и трех сортирах! Дядька из «УАЗ» завершил телефонные переговоры, захлопнул крышечку телефона, вынул из кармана купюры, начал пересчитывать. До пикапа оставалось метров сто, водитель не спешил срываться с места, уже различались лица, застывшие над кабиной. Вооружены ли?

— Шурши за мной, — бросил он Валюше, направляясь быстрым шагом к «УАЗику». Мысль о пистолете с пустой обоймой была достаточно своевременной. Он выхватил «Вальтер», сунул под нос изумленному (и совершенно постороннему) мужику.

— Милиция, гражданин! Живо ключи от машины!

Тот отвесил челюсть. Заморгал глазами. Кровь отлила от кожи.

— Эй, мужик, ты офонарел?

Турецкий взвел курок. Дядька подпрыгнул — уж больно неприятно прозвучал звук. Нормальный рассудочный страх.

— Живо, гражданин, живо, служебная необходимость. Это не угон, найдешь свою машину на этой дороге, если не будешь клювом щелкать. Плохо соображаешь?! — он взревел, мужик попятился, сделался серым, как бетонная стена, бросился бежать. Турецкий ругнулся, не стрелять же ему в спину, да и чем?! Сунулся в салон, слава богу, ключи в зажигании!

— Валюша, мать твою, ты где?! — взревел он, прыгая на водительское место.

— Турецкий, ты точно ту-ту, — дрожащим голосом поведала в спину Валюша. — Я давно уже тут…

— Так пригнись!

— Слушай, Турецкий, да что с тобой происхо… — она икнула, схватилась за переднее сиденье, он рывком выгнал машину с парковки, хрустнул трансмиссией. Давно не приходилось водить такие доисторические изделия. До пикапа оставалось метров семьдесят. Ошибки точно не было, водитель пикапа, возможно, и не понял, что происходит, но те, что на крыше, прекрасно все разглядели. Они заколотили кулаками по кабине, стали орать, тыкать пальцами. Пикап вильнул, но удержался на дороге. Турецкий уже несся в лобовую. Переключился на третью передачу.

— Турецкий, ты на хрена машину украл?! Эй, да что ты творишь, тормози!!! — она истошно завизжала от страха.

— Пригнись! — рявкнул он. Машины неслись лоб в лоб. Водитель пикапа (от большого, наверное, ума) тоже надавил на газ. Перед глазами Турецкого побелевшее щекастое лицо, крупные залысины. Орал «пассажир» на переднем сиденье. Орали те, что в кузове — крепкие парни в грязных, расстегнутых до пупа рубахах. Один нагнулся, схватил что-то, поднял. Как сказал бы сомневающийся дознаватель, «предмет, похожий на ружье»…

— Со мною вот что происходит! — прокричал Турецкий. — Ты пригнулась?!

И резко вывернул руль. Куда уж там пронеслась пуля, но то, что выстрел был, он помнил точно. Заголосила Валюша на высокой ноте, «УАЗик» увернулся из-под носа пикапа, водитель которого был туп настолько, что и не собирался тормозить. Заскрипели изношенные протекторы «УАЗа», машина правым бортом зацепила забор, выломав несколько штакетин, но Турецкий уже крутил руль в обратную сторону, лихорадочно газуя. Он вывалился на дорогу, пикап остался сзади, снова грохнул выстрел. И вновь пронесло, видно, стрелки из этих парней были такие же, как организаторы засад. «УАЗ», в принципе, неплохо держал дорогу, на пожелания водителя реагировал справно, без самодеятельности. Пронеслась околица. В глаза летела развилка: прямо — вдоль железнодорожного полотна, влево — в кукурузные поля. Он крутанул руль в кукурузу.

— Теперь ты понимаешь, что со мною происходит? — прокричал он, невольно сбрасывая скорость — дорога, к огромному неудовольствию, превратилась в гладильную доску.

— Агу… — икнула Валюша. Начиналась жестокая болтанка.

— Так что, выходит, что машину я не украл, а… как бы, нестандартно приобрел! Ну-ка, обернись, глянь, где там эти парни…

— А сам не можешь в зеркало посмотреть? — пискнула Валюша.

— Не могу! — рассвирепел он, — Тот мужик — коротышка, он под себя регулировал, а у меня голова в потолок упирается и руль не могу держать одной рукой — слишком дорога переменчивая…

— Хорошо, я сейчас сделаю.

Он и ахнуть не успел, как подвывающий от страха комочек перекатился через коробку передач и рухнул на сиденье рядом с ним. На лице у Валюши остались лишь большие душераздирающие глаза — все остальное было мертвенно бледной маской. Она схватилась за зеркало, что бессмысленно висело у него под носом, развернула как надо.

— Так лучше?

— А просто сказать не могла?… Вот черт!!!

Водитель пикапа по неведомым психиатрии причинам врубил дальний свет. Тот отлично разрезал клубы пыли. Какую службу он оказывал охотникам в солнечный день, понять было трудно, но для Турецкого слепящий свет служил отчетливым ориентиром. Их уже догоняли! Хорошо, пока не стреляют. Просто некуда стрелять в этих клубах…

— Турецкий, кто они такие?

— Помощники шерифа, Валюша…

— Турецкий, ты точно ку-ку, — она выразительно покрутила пальцем у виска. — По-твоему, мы где? В кино про индейцев?

Он тупо захохотал, прибавил газу — дорога делалась ровнее. «УАЗик» полетел, как горная лань.

— Пристегнись, Валюша!

— Турецкий, я бы с радостью, но здесь ремня нет! И у тебя, кстати, тоже нет! Ох, доездимся мы с тобой, Шумахер!

Он стиснул зубы, оставил перл без комментария.

— Залезь под кресло! — выкрикнул он, обнаружив, что пикап уже догоняет, с секунды на секунду наподдаст стальной рамой бампера. Валюша не спорила. Сползла с сиденья, скорчилась в узком пространстве под приборной панелью, хлопала оттуда выпуклыми глазами. Началась пальба из охотничьих ружей! Деревенские лупили из кузова навскидку, не целясь, после каждого выстрела разражались криками. Машины болтало по проселочной колее, эффективность от пальбы была нулевой. Но, кажется, пристрелялись — одна из пуль разнесла оконце в брезенте, пустое сиденье засыпало осколками. Вторая испытала на прочность заднюю стойку. Третья сыграла злую шутку с преследователями: оторвала консоль, на которой держалось зачехленное запасное колесо, и оно рухнуло под колесо пикапа! Дружный вой за спиной не мог не привлечь внимания, он выпустил на мгновение из поля зрения дорогу, вскинул глаза к зеркалу. Зрелище впечатляющее, в Голливуде так не сыграть! Пикап на полной скорости наехал на злосчастное колесо, подлетел в воздух, левая сторона машины задралась относительно правой. Один из парней, находящихся в кузове, не удержался, руки оторвались от рамы, тело, издавая душераздирающий рев, прочертило дугу в заросли кукурузы.