Вирус - Сергей Гатаулин

Анатолий хитро прищурился, лукавые искорки мелькнули в глазах.

— Доброе слово и кошке приятно. Сегодня я довезу тебя до места живым, — пошутил он. И после секундной паузы добавил. — Кстати, с этой аварией я совсем забыл про обещание накормить тебя в приличной харчевне. Но теперь уже поздно — проехали. Надеюсь, холодильник в нашей конторе, как всегда, полный.

— Раньше разговор шел о профилактории, о квартире, но не о конторе. С чего вдруг такие перемены? — съязвил Дмитрий.

— Так оно и было… в прошлой жизни, — нарочито серьезно произнес Анатолий. — До того, как я умер там, в раздавленной машине.

— И почему бы не сказать, как все: кафе? Обязательно «харчевня» или, того круче, «едальня», — спросил Дмитрий, удивляясь тому, что помнит каждое слово, услышанное за последние сутки.

— «Кафе», «бистро» — нероднизмы какие-то! — скривился Анатолий, раздраженно махнув рукой. — Ни смысла, ни радости уху.

— Нашел же словечко: «нероднизмы». Это из какого словаря? — проворчал Дмитрий.

— Это, брат, из моего словаря — адаптированного русского, — гордо заявил Анатолий.

— И полусогнутым пальцем в окно! Тоже исконно русская традиция? — Потемкин кивнул.

Поддерживая разговор, он поймал себя на мысли, что произносит фразы лишь для того, чтобы не думать о происходящих с ним изменениях. Возможность получать ответы на любые вопросы, запоминать множество мельчайших деталей, не прилагая никаких усилий, обрадовала его, но мысль о том, что Тромб может управлять его телом, не давала покоя. Не успокаивало даже то, что именно вмешательство Тромба только что спасло ему жизнь.

Анатолий, смотревший на дорогу, неожиданно повернулся и, задумчиво глядя в глаза Дмитрия, спросил:

— Ты думаешь, это случайность?

— Ты о столбе? Конечно, случайность!

— Врать ты совсем не умеешь, — надулся Анатолий.

— Понимаешь, — Дмитрий наморщил лоб, пытаясь подобрать нужные слова. — Если бы мы с тобой решили специально погибнуть под этим столбом, то нам пришлось бы кружить вокруг него всю свою жизнь. И даже тогда вероятность смертельного исхода была бы близкой к нулю. А теперь представь, что мы с тобой могли вообще не заехать в тот район.

Необъяснимым образом он знал не только вероятность падения столба, но и то, как она вычисляется. Множество формул стояло перед его глазами.

— Короче, Склифосовский! — оборвал Анатолий.

— Короче? Получается невероятная вероятность. Случайность.

— Если происходит то, чего произойти не может? Значит, кто-то в этом виноват, — прикрыв ладонью рот, едва слышно произнес Анатолий. — А может, кто-то хотел, чтобы мы погибли под этим столбом?

— А это уже вряд ли. Кто мог заранее знать, как мы поедем?

— Ну-у-у! — протянул Анатолий смущенно. — Я, например.

— He-а, нереально! — замотал головой Дмитрий. — Нужно заранее приготовить столб. Нужно контролировать движение в целом районе, так, чтобы мы выехали именно к нему. Нужно видеть нас всегда, чтобы в нужное время рвануть столб… Нужно, нужно, нужно! В общем, если это не высшие силы, решившие поохотиться за нами, то это — случайность.

Впереди показался поворот, и машина свернула к двухэтажному особняку, обнесенному высоким забором. Массивные железные ворота приблизились, и Дмитрий заметил камеры слежения над ними. Едва заметные при дневном свете лазерные ниточки обозначились между небольшими башенками охранных прерывателей, прилепившихся к углам кирпичной ограды. Вся эта охранная атрибутика могла бы быть «довеском» дорогого особняка, принадлежащего новому русскому, чиновнику с криминальным стажем или остепенившемуся бандиту. Если бы не плотная спираль колючей проволоки, аккуратно уложенная по периметру забора.

— Круто окопались, — пробормотал Дмитрий, оглядывая пустошь, окружавшую участок и разрезанную прямой бетонной полосой, по которой они ехали. — Настоящий санаторий, — иронично добавил он. — Еще бы, блин, пулеметы над башенками для полного сходства.

«Мерседес» уперся в ворота. Подчиняясь команде невидимого наблюдателя, толстая железная плита поехала в сторону, открывая проезд в безукоризненно чистый гараж. Машина быстро скользнула внутрь, Анатолий отпустил руль.

Дмитрий откинулся на сиденье и попробовал расслабиться. Неподвижное бородатое лицо тут же появилось перед глазами, только в этот раз мертвец не желал быстро исчезать. Тоненькая струйка крови, медленно стекавшая на ледяной асфальт, превратилась в большущую кровавую лужу. Холодный взгляд остекленевших глаз проникал в самую душу. Чувствуя себя убийцей, он готов был кричать, не переставая. Испуганное сознание заставляло сжиматься парализованные страхом внутренности, а сердце бешено колотиться. Поглощенный чувством вины, Дмитрий ничего не видел и не слышал вокруг, и только резкий толчок Анатолия привел его в чувство. Телохранитель, улыбаясь, распахнул дверцу «мерседеса» и вылез в безупречно чистый гараж.

— Пошли, дружище, обживать наш санаторий-профилакторий!

Глава двенадцатая

ДИМА И СЛАВКА. НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Информация материальна или нет? Как бы то ни было, но содержимое мозга подростков влияет на их физические оболочки, которым приходится заново приспосабливаться к окружающему миру

— Ну ты, недомерок! Вали отсюда, пока по брысалам не схлопотал!

Куча грязной вонючей одежды зашевелилась, и из-под нее высунулось похожее на человека зловонное существо. Взлохмаченные волосы — местами вырванные, местами обрезанные. Опухшая физиономия бурого цвета. Большой синяк, переходящий в кровавую опухоль на правой щеке. Одним словом, свободный человек — вернее, его предок.

— Ты че, сопляк, не врубаешься? Пшел отсюда, пока… — дальше последовала череда всех родственников, которых смердящий представитель человека разумного знал лично (и не только знал).

Светловолосый мальчишка брезгливо сморщился. Наверное, запах для таких людей, как оружие. Стараясь не дышать, он отошел в сторонку. Удивленно посмотрев на матерящегося бомжа, сплюнул и побрел прочь.

Куда он идет? Зачем? В голове мелькают мысли, а перед глазами — люди. Все они спешат, чем-то заняты, каждый знает о себе все, и лишь он не знает о себе ничего, но он никуда не спешит. Он думает. Кто он? Зачем и почему он здесь? Все это — ответы на вопросы. Они лежат рядом, но взять их он не в силах. В голове — большая воронка, в которой скрывается его прошлое — близкое, но недоступное.

Пышная дама, разодетая, как боярыня, внезапно появилась откуда-то сбоку, схватив за руку, внимательно посмотрела в глаза. Накрывая винными парами, матрона с придыханием томно произнесла: