Мертвый и живой (СИ) - Башибузук Александр

— Просто перепил, — цинично соврал Иван. — Меня спасет кофе. И коньяк. Много кофе и коньяка! А пока ни слова, я могу умереть...

Разговор на некоторое время отложился. Скорцени отнесся с сочувствием и сам все заказал. А Ваня пока гадал признаваться ли оберштурмбанфюреру в вербовке со стороны американцев или нет.

И решил признаться...

Глава 20

— Теперь, сами понимаете, я должен написать официальный рапорт и подать его по инстанции. Прошу на время проведения проверки отстранить меня от службы.

— Погодите с рапортом, — быстро возразил Скорцени.

Ваня вопросительно посмотрел на оберштурмбанфюрера.

— Я ваше прямое начальство, — объяснил эсэсовец, — и мне вы уже доложили. И я буду думать, что делать дальше.

Признание Вани оберштурмбанфюрер воспринял достаточно спокойно, но его по поведению было видно, что контакт с американцами его очень заинтересовал.

— Сыграем с ними в игру? — предположил Иван. — Но, черт побери, я умею резать глотки, разведчик из меня очень посредственный.

Скорцени ненадолго задумался и решительно отмахнул рукой:

— Не прибедняйтесь, Алекс. Контакт рвать не будем, однозначно. Когда у вас следующая встреча? Через два дня? Отлично. Ведите себя как ни в чем не бывало. Появитесь на своей мнимой работе в торговом представительстве, я предупрежу их руководство, сходите в шикарный ресторан, купите себе что-нибудь дорогое, подтвердите свою алчность, чтобы американцы поверили вам. А я пока подумаю, как мы используем ситуацию в своих интересах. Вы меня радуете, Александр. Да, да, радуете. Я каждый раз обнаруживаю в вас новые таланты и способности. Но, что-то вы плохо выглядите. Налить еще коньяку? Да и я с вами, пожалуй, выпью...

Иван выпил с оберштурмбанфюрером, а потом они неожиданно разговорились, Отто вспоминал свою студенческую жизнь, Ваня скупо делился фальшивыми воспоминаниями о приюте. А дальше, в подходящий момент, признался о Варваре.

— Знаете, Отто, когда эта девчонка вошла в палату, меня словно током ударило!

— Ну вы даете, Алекс... — хохотнул Скорцени. — Я думал у вас каменное сердце. Надоели бордели?

— Хватит о борделях! — отрезал Иван и тоже расхохотался. — Отпустите в отпуск на пару дней? Обещаю, на свадьбе вы будете моим посаженным отцом.

— Вот так даже? — оберштурмбанфюрер удивился. — Свадьба? Впрочем, все мы люди. Я поражаюсь, как мы, мужчины, добровольно маршируем в западню. Но и я не исключение. Ну что же, это ваше решение, пусть так. Закончим здесь все свои дела, а потом сгоняете в Кельн на несколько дней. Заодно проверите, как там ваша группа — учтите, скоро нам понадобятся крепкие и молчаливые парни. Хватит им отлеживать бока.

— Отто, я почту за честь считать вас свои другом!

Остаток дня Иван провел строго по рекомендации главного диверсанта Рейха. Выбрал себе пару дорогих костюмов, накупил туфлей и ботинок, пополнил запасы сигарет и спиртного, разорился на очередные часы «Patek Philippe», снял и проплатил на полгода вперед виллу, отужинал в ресторане «Odeon», куда в свое время частенько захаживали Эйнштейн, Ленин, Троцкий и Стефан Цвейг.

Все это время за ним следили, судя по всему американцы, но Ваня не обращал на слежку внимания и старательно транжирил деньги.

А с утра снова встретился со Скорцени.

— Есть план, — коротко отрапортовал оберштурмбанфюрер и изложил суть дела. По его словам, выходило, что в Германии образовалась группа единомышленников из высокопоставленных особ СС, промышленников и просто влиятельных людей Рейха, которые прекрасно понимают, чем все закончится и хотят выйти сухими из воды, для чего собираются найти контакты с американцами.

А Ивану предстояло стать посредником.

То есть, получалось, несмотря на провал переговоров Вольфа и Даллеса, немцы снова собирались затеять общение с пендосами.

— А на меня не спустят потом всех собак? — обеспокоился Ваня.

На самом деле, он просто хотел узнать, кто стоит за предложением оберштурмбанфюрера.

— Это игра, — отрезал Скорцени. — Но игра, санкционированная руководством. И вот еще что... до дела дойдет нескоро, вы пока только озвучьте намерения, но нам уже пора озаботиться своими задницами.

— За целостность наших задниц, Отто, — Ваня хмыкнул. — Надо будет что-то предложить. Всему есть своя цена. Но я не собираюсь предоставлять свою жопу на милость победителя. Сегодня он милостив, а завтра... сами понимаете.

Оберштурмбанфюрер кивнул.

— Вы правы. Значит будем играть. Теперь слушайте, у меня созрела такая мысль...

После того, как Скорцени озвучил свое предложение, стало ясно, что тот прислушался к советам Ивана и тоже решил начать свою игру.

Если вкратце: в Германии уже давно наладили производство фальшивых фунтов и долларов, которые собирались использовать для коллапса финансовой системы союзников. Причем банкноты получилось сделать абсолютно идентичными, мало того, немцы даже раскрыли тайну систематизации номеров. Деньги пока использовали малыми партиями, в основном оплачивали услуги агентов, но в скором времени готовился массовый вброс, который пока тормозился из-за несогласованности и технических проблем. Так вот, Скорцени предложил частично сдать определенную часть налички и схему, по которой предполагалось распространять фальшивку. Схему тоже фальшивую. Однако, за этим тоже стояла хитрая игра, которая, в определенном смысле была выгодна Рейху. Только намек на то, что в финансовые системы уже внедрена липовая валюта, вызовет дикую панику и долгие проверки, а важные транши будут заморожены.

— Ну что же, — огласил Иван вердикт. — Это опасно, черт побери, это очень опасно, но Ist der Kopf abgeschlagen, wird niemand nach dem Hute fragen*. Не так ли?

— Der Tod hat noch keinen vergessen! — Скорцени тоже блеснул знанием немецких пословиц.

# Ist der Kopf abgeschlagen, wird niemand nach dem Hute fragen. — (нем.) Если голова отрублена, никто не спросит про шляпу — русский аналог пословицы — снявши голову по волосам не плачут.

# Der Tod hat noch keinen vergessen — (нем.) Смерть еще ни про кого не забыла. Русский аналог пословицы — двум смертям не бывать, а одной не миновать.

— Хорошо, я сделаю это. Но у меня и для вас есть работа, — Ваня невинно улыбнулся.

Оберштурмбанфюрер явно напрягся.

— У вас найдется здесь, в Цюрихе, десяток крепких и решительных парней с оружием и транспортом? — продолжил Ваня.

— Найдется, — ответил Скорцени. — Но зачем? Я понимаю, вы привыкли резать глотки врагам, но миссия деликатна.

— Я люблю вести переговоры с позиции силы. Слабых — съедают. Надо показать пендосам, что с ними играют равные. Это придаст нашей позиции значимости.

— Пендосам? — хмыкнул Скорцени. — Я знаю, с вашей подачи американцев наши солдаты называют теперь только так. Черт! Излагайте! Я вам верю.

— Смотрите... — Ваня закурил, выпустил колечко дыма и посмотрел на эсэсовца. — Американские разведчики — дилетанты. Во всем дилетанты. Они умеют действовать только с позиции сильного, как привыкли. Как действовали их предки — наскочить на вооруженных луками индейцев с огнестрельным оружием, истребить их, а потом купить у оставшихся в живых за горсть бисера целые континенты. Но мы-то не индейцы! Пора показать кто здесь сильный. Когда меня везли, я считал дорогу. С наибольшей вероятностью... черт, мне нужен план Цюриха! Вот! Их явка — вот в этом районе. На крайний случай, сейчас их шпики следят за нами, проследите за ними и выясните точно, где их чертова база! Кто у них сейчас, после смерти Даллеса резидент? Мак-Мерфи? Отлично! Я сделаю все красиво, но мне нужна силовая поддержка! Тогда они воспримут нас серьезно. Всего-то несколько машин с пулеметами!

Несколько ошарашенный Скорцени согласился с планом, но предупредил, что в случае провала — Ваня остается сам по себе.

Иван согласился — желание макнуть в дерьмо пендосов оказалось сильнее.