Шесть извилин под фуражкой - Михаил Серегин

– Простите, – улыбаясь, начал говорить Андрей, – но мы не ваши дети. У нас другая мама есть. Правда, Антон? – посмотрел он на брата.

– Правда, – едва слышно просипел Антон, потому что новоявленная мамаша сжала его так, что он дышать-то с трудом мог, не то что говорить.

– Ах, шалунишки, – воскликнула женщина. – Вечно вы свою мамочку разыгрываете. Пойдемте со мной, я вас накормлю и спать уложу.

Она подхватила близнецов под руки и потащила к тому костру, за которым только что наблюдали братья.

– Что, Маруся, снова детей своих нашла? – увидев троицу, захохотал кто-то из бомжей.

– Они и не терялись, – освобождая место у костра для себя и своих «сыночков», откликнулась Маруся.

– Ну, попали вы, ребята. От нашей Маруси так просто не уйдешь. Раз стал ее сыночком, считай, что заботой обделен не будешь, – сказал все тот же весельчак, который теперь оказался сидящим справа от Антона, и все дружно захохотали, радуясь остроумной шутке.

– А она что, сумасшедшая? – тихонько спросил неожиданного собеседника Антон, пока Маруся наливала в железные миски похлебку из котелка для себя и своих «малышей».

– Это как сказать… – покачал головой бомж. – Она лет двадцать назад потеряла своих детей…

– Что, тоже близнецов? – удивился Антон, заметив, что и Андрей прислушивается к беседе.

– Да нет. У нее мальчик был и девочка, к тому же разных возрастов. Девочке было пятнадцать, а мальчику девятнадцать. Девочку машина сбила, а мальчик от передозировки умер, наркоманом был, вот у Маруси крыша-то и поехала. Теперь как увидит кого младше двадцати лет, так сразу в своих детей и записывает.

– Понятно, – грустно вздохнул Антон, которого печальная жизненная история Маруси очень огорчила.

– Антон, – толкнул брата в бок Андрей. – Пока ты разговаривал, я тут уже всех рассмотрел. Лимонникова здесь нет, так что надо быстренько сматываться.

– Ага, ты думаешь, нас эта Маруся так просто и отпустит, – невесело усмехнулся Антон, поняв, в какое положение они попали.

– Я сказал «сматываться», а не уходить, – терпеливо пояснил Андрей. – Если ты тут начнешь всем говорить «спасибо» и «до свидания», то Маруся тебя точно не отпустит. А мы смоемся по-тихому. В общем, смотри на меня и делай, как я.

– Что это вы тут шушукаетесь? – вернулась с полными мисками Маруся. – Опять новую каверзу против мамочки замышляете.

– Нет, что ты, мамуля, – театрально улыбнулся Андрей. – Просто твои мальчики хотят пи-пи. Можно?

– Вот поедите, и я вас отведу, – поставила свое условие сумасшедшая.

Антон глянул на брата. Тот скосил глаза на свою тарелку, облизнулся, потом скривился и посмотрел в сторону города. «Ешь быстрее, а потом будем удирать», – понял Антон и, зачерпнув полную ложку, отправил ее в рот.

Нельзя, конечно, сказать, что похлебка была очень вкусной, но по крайней мере отвращения она не вызвала. Антон в считанные минуты доел свою порцию и посмотрел на Андрея. Тот расправился с ужином и, подмигнув брату, захныкал, дергая Марусю за рукав:

– Мама, я в туалет хочу. Уже сил нет терпеть.

– И я тоже хочу, – вторил ему Антон.

– Сейчас, сейчас, крошки мои, – проговорила Маруся. Она удостоверилась, что «сыночки» съели свою похлебку, взяла их, как маленьких, за ручки и повела в сторону.

Отойдя шагов на тридцать от того места, где расположились вокруг костра бомжи, Маруся остановилась и сказала:

– Вот тут можно.

– Я при тебе стесняюсь, – поняв, что Маруся уходить не собирается, как он на то рассчитывал, захныкал Андрей.

– А чего стесняться родной мамочки? – удивилась Маруся, но, увидев, что ее «крошки» снова собираются реветь, быстро добавила: – Хорошо, хорошо, я отвернусь.

– Ладно, – мгновенно успокоившись, согласился Андрей, а Антон, последний раз всхлипнув, добавил:

– Только не подглядывай.

Маруся, как и обещала, отошла на три шага и отвернулась. Андрей тут же упал на землю и пополз. Антон, помня о приказе брата все делать, как он, тоже свалился в кучу мусора и пополз. Ползли они минуты три, пока не услышали истошный вопль.

– Похитили! Деток моих похитили! – на всю свалку кричала Маруся.

– Бежим! – крикнул Андрей, поднимаясь с земли и бросаясь прочь от сумасшедшей бомжихи.

Антон тоже не заставил себя долго ждать, и через секунду братья уже неслись сломя голову к месту встречи со своими сокурсниками.

– Ага, вот и близнецы, – завидев двоих ребят в совершенно одинаковой одежде, констатировал Веня.

– Нашли Лимонникова? – едва только близнецы приблизились, подскочил к ним с вопросом Санек.

– Нет, зато нас нашли… То есть у нас нашлась… – с трудом переводя дыхание, попытался объяснить Андрей.

– Чего нашлось? – не понял Дирол.

Андрей и Антон замахали руками, мол, дай отдышаться, привели дыхание в норму и только потом рассказали историю с сумасшедшей Марусей, которая всю молодежь считает своими детьми.

– Значит, у вас тоже ничего, – подвел итог Кулапудов. – Что ж, остается надеяться только на Федю.

Феде досталась, пожалуй, самая безлюдная часть свалки. Он долго бродил по кучам хлама, наступая на роющихся в них крыс, отчего те противно взвизгивали и пытались укусить своего обидчика за ботинок. Но Федя их не боялся. Ловким движением он приподнимал ногой очередную серую падальщицу и отшвыривал ее далеко в сторону.

Он прошел, наверное, метро двести, но до сих пор не встретил ни одной живой души.

– Что же это такое? – вздыхал он. – Неужели в этой части свалки никто не живет? А может, это потому, что здесь обитает маньяк? – испугался он, вспомнив, как бабушка в детстве часто пугала его, маленького, тем, что на свалках и в подворотнях водятся плохие дяденьки, которые убивают маленьких мальчиков, и ни в коем случае нельзя ходить в эти места.

Сейчас Федя понимал, что бабушка пугала его лишь для того, чтобы уберечь внука от разных неприятных приключений, но все же определенная доля правды в ее словах была. Свалки и подворотни являлись местами скопления всякого рода преступников, бомжей и пьяниц, которых детям действительно стоило опасаться.

Но тут было совершенно тихо и спокойно, что, несомненно, настораживало и пугало Федю. Сделав очередной шаг, Ганга неожиданно провалился в какую-то грязную вонючую яму.

– Больше в жизни не пойду на свалку, – выбираясь из зловонной ямы, клятвенно пообещал он самому себе. – Мало того что здесь темно и воняет, так еще и ни одной живой души.

– Почему ни одной? – донесся из темноты вопрос. – Я здесь.

– Кто ты? – озираясь, чуть ли не шепотом спросил Федя.

– А ты кто? – ответил кто-то вопросом на вопрос.

– Я – Федя Ганга, – представился курсант, все еще пытаясь понять, откуда доносится голос.

– Странное прозвище.

– Это не прозвище, а фамилия такая, – пояснил Федя. – А вы, простите, где находитесь?

– Не скажу, пока тебя как следует не разгляжу, – ответил невидимый собеседник. – Сделай три шага вперед.

Федя пожал плечами и сделал три шага, как и было велено. И в тот же момент справа из-за кучи показалась темная фигура. Человек изумленно протянул:

– Вот, допился-то я, уже привидения мерещатся.

Федя привидений боялся так же, как и маньяков, а потому на всякий случай присел и спросил:

– Где привидения?

– Передо мной, – ответил человек из-за кучи.

– Перед вами только я, – внимательно осмотревшись, уверенно заявил Ганга.

– Так ты же и есть привидение, – высказал сногсшибательную для Феди новость незнакомец.

– А почему вы так решили? – мгновенно успокоился Ганга.

– Потому что одежда есть, а тела нету, – объяснил Федин собеседник и, тяжело вздохнув, посетовал: – Видать, мало я сегодня выпил, недогон. Мне в таком состоянии всегда чего-нибудь мерещится. Вот и сейчас тебя вижу.

Федя наконец понял, почему незнакомец принял его за привидение. Ведь одежду впотьмах еще можно было разглядеть, а вот шоколадного цвета лицо и руки Феди полностью сливались с темнотой.

– Нет, дяденька, я на самом деле живой, и разговариваете вы со мной по-настоящему. Просто у меня кожа темная, – начал объяснять Ганга. – Я простой русский негр.

– Тьфу ты, – тоже успокаиваясь, сплюнул собеседник. – Так бы сразу и сказал, а то с перепугу и пить бросить можно.

– Не можно, а нужно, – попытался дать полезный совет Федя, но его собеседник грозно прикрикнул:

– Но-но, поучи меня еще, как жить, сопляк!

Теперь незнакомец уже окончательно вылез из своего убежища и приблизился к Феде, пытаясь его разглядеть.

– А ну-ка, улыбнись, – приказал он.

Ганга улыбнулся, и в темноте блеснули его белые зубы.

– Ага, теперь я вижу, что ты живой, просто русский негр, – добродушно хлопнул он Федю по плечу. – Слушай… Как там тебя?

– Федя, – напомнил курсант.

– Ну да, Федя. А я Валера, – представился незнакомец, а Ганга, услышав знакомое имя, насторожился. – Слушай, Федя, выпить хочешь?