80 лет форы - Сергей Артюхин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг ожила рация, коротко прошипев знакомым голосом:
– Зубр-Один, я Орел-Два, прием!
Практически сразу послышался голос комбата:
– Я Зубр-Один, слышу вас, прием.
– Вижу колонну бронетехники противника…до батальона танков и бронетранспортеров! Повторяю, бронетехника противни…на встречном кур…удаление до двух киломе… я – … прием.
– Понял вас, Орел-Два. По нашей дороге? Прием!
– Да, удал…двух километров, прошли перекресток, прием.
– Понял, Орел-два. Что окрестности? Прием.
– …нор… Два. Прием.
– Не понял, я – Зубр-Один, Орлу-Два, повтори! Прием!
– Окр…льно… нет… повторяю, с флангов никого…рием.
– Понял, Орел-Два. Спасибо! Прием! – закончил общение с наблюдателем комбат.
И через несколько секунд добавил:
– Я Зубр-Один, всем. Полная готовность.
Голенко весь подобрался и быстро перепроверил готовность своего взвода.
Последние минуты ожидания тянулись дольше, чем весь предыдущий час. И вот, наконец, появилось охранение колонны – обычные несколько мотоциклов, известных любому любителю послевоенного кино.
Однако рация зашипела лишь после того, как из-за поворота выползла уже значительная часть всей колонны.
– Я Зубр-один, всем! Огонь через пять секунд!
– Четыре… три… два… один… – отсчитывающий последние секунды Никита вздохнул и на выдохе коротко рявкнул:
– Огонь!
Глухо ухнула пушка, чей снаряд прошил броню «тройки» насквозь. С фатальными для экипажа последствиями. Буквально полсекунды спустя в пылающий танк влетел еще один гостинец – все-таки цели рота разобрать не успела.
– Бронебойный!
– Готово!
Голенко прицелился правее и всадил мощнейший снаряд в очередную жертву, после чего, еще немного переместив башню, начал наводить орудие на следующую машину. Но, за мгновение до выстрела лейтенанта, красующийся в его оптике танк сполна получил от кого-то из «ИСов». Сдетонировавший боекомплект разорвал «немца» на куски, отшвырнув длинноствольную танковую пушку далеко в поле. Последний из выживших фашистских танков, скрываемый встающими вокруг него фонтанами земли и дыма от рвущихся снарядов русских гигантов пытался отступить и даже почти преуспел, получив свое уже скрываясь за поворотом.
Больше отсюда целей не было видно. Головную часть колонны уничтожили секунд за тридцать-сорок, а остальные танки и бронетехника были скрыты за поворотом. Снова зашипела рация:
– Зубр, я Орел-Два, прие…
– Чего тебе? Прием!
– Задние еще не поняли, в чем де… Колон…уплотняется. Прием.
– Зубр-Один, я Зубр-Два, фланговую атаку, прием? – в эфир вылез бывший комиссар Шульга.
– Сам разберусь! Орел-Два, смотри за флангом! Прием!
– Понял …рием!
– Я Зубр-Один, Дубу. Играй, повторяю – играй!
– Я Дуб, принял, – в ход пошли ждущие своего часа «тридцатьчетверки».
«ИСы», форсируя моторы, помчались вперед. Перед вылетающими из-за поворота советскими танками открылось во всей красе скопище фашистской бронетехники. Немецкие броневики и танки активно лезли на поле, спешно пытаясь развернуться в подобие боевого строя. Едва увидев советские машины, вся эта орда открыла встречный огонь.
Бумкнувший по броне снаряд тряхнул железного коня лейтенанта, из-за чего Голенко едва не откусил себе язык, но командовать подчиненными не прекратил, отметив про себя, что бойцы неплохо держатся и даже попадают, даром, что это один из их первых боев.
По броне звякнуло еще пару раз. Никита начал уже волноваться – попадут еще в гусеницу или каток – когда огонь открыли «тридцатьчетверки».
И немецким танкистам сразу стало не до драки с наступающим батальоном «Сталиных». Появления советских танков в своем тылу эсэсовцы из «Мертвой головы» совершенно не ожидали и закономерно скатились в панику, после чего ни о каком сопротивлении речь далее уже не шла – воины СС развернулись все как один и обратились в бегство.
Гнаться на тяжелых «ИСах» за немцами, удирающими по шоссе, было бы идиотизмом и в планы комбата не входило. Поэтому Третий Отдельный танковый полк Особой Армии быстро добил бронетранспортеры и застрявшие и заглохшие «панцеры», после чего, пройдя насквозь поле битвы, заставленное дымящейся техникой, встал. Ехавшая следом на БМП пехота уже прочесывала дорогу и окрестные поля, выискивая раненных и прячущихся немецких солдат. Очередной день войны только начинался…
2 мая 1942 года
Москва, Кремль.
– Пока что нашим войскам не удается взять Мишкольц, товарищ Сталин. Немцы нанесли там контрудар, отбросив наши войска обратно к Тисе. Дальше они не продвинулись, но наступление на Врутки похоже придется приостановить, – Василевский развел руками, словно оправдываясь.
– Это нэхорошо, товарищи маршалы, – Сталин недовольно покачал головой. – Какой у нас рэзэрвный план?
– Вернуться к изначальному плану товарища Тимошенко, – ответил поднявшийся Шапошников. – Следуя ему, мы, может, и не уничтожим разом две армии Вермахта, но потихоньку вытесним противника в Чехию, – и, секунду помявшись, маршал добавил:
– Есть и еще один план, товарищ Сталин. Но он несколько рискованный.
– Давайтэ послушаем, Борис Михайлович. Вернуться к плану товарища Тимошенко мы всегда успеем.
– Идея в том, чтобы высадить на вскрытый разведкой полевой аэродром между Банско-Бистрицей и городком Лученец – рядом с Зволеном – две воздушно-десантные бригады. После чего нанести ими удар по расходящимся направлениям – одной бригадой собственно на Банско-Бистрицу, а второй – на Крупину. Одновременно с этим изменим направление удара Первой Гвардейской Армии – вместо города Врутки будем наступать на Брезно и далее на Банско-Бистрицу, для соединения с десантниками…
– Как-то у Вас, Борис Михайлович, все больно легко выходит, – заметил Сталин. – Хотя даже десантирование двух бригад в условиях противодействия нэмцев – уже исключително трудная задача.
– Собственно, именно поэтому десантирование будет производиться ночью.
После подобного заявления в кабинете мгновенно стало очень-очень тихо. Отходящий к окну Сталин приостановился и, повернувшись и помахав неизменной трубкой, с удивлением спросил:
– Что ви имеете ввиду, товарищ Шапошников? У нас две бригады будет прыгать ночью?
– Нет, товарищ Сталин. Замысел предусматривает транспортировку личного состава посадочным способом. Диверсионные группы захватывают аэродром и подсвечивают его для наших самолетов. Ну а они уже спокойно приземляются и высаживают солдат.
– Интэрэсная мысль, Борис Михайлович. Ми все должны ее обсудить и внимательно рассмотреть, ведь так, товарищи? – и, не дожидаясь одобрительного гула, вождь пригласил Шапошникова поближе к карте.
8 мая 1942 года.
Полевой аэродром, местечко Зволен, Чехословакия.
Выдернутые с разных фронтов лучшие разведовательно – диверсионные группы, осторожно собирались вокруг нацистского аэродрома. Снайперы уже заняли свои позиции, группы прикрытия – тоже, а штурмовые отряды только-только выходили на предназначенные им планом места.
Непосредственно командующий операцией майор Антонов занял свою позицию уже с час назад, внимательно высматривая в прицел полюбившейся АВС перемещающихся часовых.
Коротко шепнула рация:
– Пятый, – вот и еще одна штурмовая группа на месте. Осталось еще три.
Накануне прошел дождик и от мокрой земли тянет сыростью. Но Владимир не шевелится, хотя его крайне сложно заметить в полуночной тьме.
Еще три слова. Каждое – номер готовой группы. И атака.
Старший сержант Сергиенко не рискнул подбираться с ножом к немецкому часовому. Лужи, оставшиеся после вчерашнего дождя, могли захлюпать под ногами в любой момент.
Поэтому в ход пошел «Наган» с глушителем. Хлопок – и часовой оседает в грязь. Аналогичную операцию проводят еще несколько человек.
На территорию аэродрома прошли без шума. Короткий рывок – и штурмовые группы у назначенных зданий. А потом, уже не скрываясь, одновременно вломились в казармы, на КП и склады. Короткие очереди, грохот переворачиваемой мебели – и вновь тишина.
В темпе обыскав аэродром, штурмовая группа начала установку осветителей, взятых у групп прикрытия, постепенно, по одной, подтягивающихся к летному полю.
Антонов, передав сигнал за линию фронта, слегка расслабился, не теряя, впрочем, бдительности.
И меньше, чем через три часа на взлетную полосу стали садиться первые ТБ-3 и «Дугласы», несущие в себе солдат двух бригад ВДВ.
Самолетами также были переброшены минометы и 45-миллиметровые противотанковые пушки. И даже несколько легких бронеавтомобилей – в качестве «последнего аргумента».
Десантники, уже два часа спустя захватив Зволен, оседлали трассу между Банско-Бистрицей и Крупиной и повели наступление в двух направлениях. 214-я бригада ударила на север, к Бистрице и Брезно, в то время как воины 201-й бригады по этой же дороге двинулись в другую сторону. И те, и другие по пути уничтожали как встреченные обозы, так и мелкие группы немцев.
