Утаенные страницы советской истории. - Александр Бондаренко

Вскоре в опалу попал и заведующий особым сектором ЦК Александр Поскребышев, через которого проходили все поступавшие к Сталину документы. Именно Поскребышев, руководивший личной канцелярией вождя, регулировал доступ посетителей в его кремлевский кабинет. А в середине февраля 1953-го неожиданно умирает достаточно молодой, около пятидесяти, генерал Петр Косынкин — комендант Кремля, назначенный на эту должность из охраны вождя.

Руководство Главным управлением охраны и комендатурой Кремля перешло непосредственно к Игнатьеву. К началу 1953 года сложилось положение, когда только два человека — Игнатьев и Маленков владели всей информацией о личных встречах и перемещениях Сталина. Пи Берия, ни Хрущев с Булганиным не могли попасть к вождю без их ведома. Сталин фактически терял контроль над органами государственной безопасности.

Еще одним вольным или невольным ударом по самому Сталину стали чистки в лечебно-санаторном управлении Кремля. В сентябре 1952 года его начальником стал выходец из административно-хозяйственного управления МГБ. Сменили и министра здравоохранения СССР. Несколько ранее новое руководство МГБ начало раскручивать «дело врачей» — обвинение во вредительстве группы видных медицинских специалистов, допущенных к лечению высших советских сановников. По указанию министра Игнатьева к арестованным медикам применяли физические меры воздействия… В круг «вредителей» был зачислен и академик Владимир Виноградов — личный врач Сталина, что фактически лишило вождя квалифицированного медицинского обслуживания. Новых врачей мнительный Иосиф Виссарионович к себе не подпускал, предпочитая самолечение народными средствами и лекарствами из обычной аптеки, которые по его просьбе покупали личные охранники…

В последний год жизни Сталина сложные процессы проходили не только внутри советской элиты. Вождь приобрел еще больше недоброжелателей и за рубежом. Влиятельные международные круги раздражала его позиция по корейскому вопросу. США основательно увязли в войне на Корейском полуострове, их сухопутные войска несли большие потери, что начинало болезненно восприниматься американской общественностью. Вашингтон стоял перед дилеммой: надо было или идти на мировую с корейскими коммунистами и стоящим за ним Советским Союзом, или решаться на эскалацию конфликта, чреватую прямой военной конфронтацией с СССР на Дальнем Востоке.

Москва находилась в более выигрышном положении: в наземных сражениях участвовали корейские и китайские соединения, а советская сторона обеспечивала авиационную поддержку и поставки военной техники и боеприпасов, благо после Великой Отечественной их осталось более чем достаточно. Боевой потенциал армии, получившей на вооружение ядерные бомбы, был столь велик, что Сталин мог не бояться даже мировой войны…

Еще в 1948 году у советского руководителя начали обостряться отношения с международными финансовыми кругами. В годы Второй мировой войны они весьма благосклонно относились к союзу США с СССР в интересах уничтожения нацистского режима Гитлера. Тогда, в 44-м, в Кремле и родилась идея привлечь средства крупнейших западных банкиров к восстановлению разрушенного народного хозяйства страны — речь шла о создании в Крыму советской Еврейской республики. Сталин рассчитывал привлечь под Крымский проект до 10 млрд. долларов, но использовать их не только на полуострове. Идея поддерживалась Молотовым, Берией, Микояном, другими членами Политбюро. Но смерть Рузвельта и «новый курс» Трумэна поставили крест на проекте — западные финансовые круги переключились на поддержку государства Израиль…

Тогда у Сталина отпала надобность в созданном в годы войны Еврейском антифашистском комитете (ЕАК), члены которого немало сделали для привлечения симпатий западной общественности к СССР. В ноябре 1948-го Комитет распустили, а затем последовали аресты его активистов по обвинению в «еврейском национализме». Пострадала жена Молотова — начальник одного из главков министерства легкой промышленности РСФСР Полина Жемчужина, брат которой был преуспевающим бизнесменом в США. В 1949 году Жемчужину исключили из партии и отправили в ссылку. Это нанесло серьезный удар по позициям Молотова, лишившегося должности министра иностранных дел и вынужденного довольствоваться должностью «простого зампредсовмина». МГБ по указанию Сталина стало готовить процесс, где на скамье подсудимых должны были оказаться высокопоставленные советские функционеры, которых вождь подозревал в контактах с «зарубежными кругами».

В довершение всего, Сталин, как утверждают некоторые исследователи, исподволь готовил удар по западной финансовой системе. За счет напряженного труда заключенных наращивалась добыча золота, государственный запас которого достиг 12 тысяч тонн (у США — 14). Предполагалось, что это позволит укрепить отечественную валюту и подорвать позиции американского доллара на мировом финансовом рынке. Ясно, что дестабилизация основной валюты западного мира не устраивала те финансовые круги, благодаря которым США и состоялись как великая держава. Реализация Сталиным своих анти-долларовых намерений была бы для западной экономики опаснее любой водородной бомбы…

На таком фоне и произошли загадочные события 1–5 марта 1953 года, закончившиеся смертью правителя СССР. «Первоисточников», позволяющих судить о произошедшем на даче в Кунцево, не так уж много. Это воспоминания не до конца откровенного при изложении деталей событий Хрущева, работа эмигранта А. Авторханова — она не могла появиться в печати без санкции опекавшей его западной спецслужбы, рассказы нескольких сотрудников МГБ, а также некоторые высказывания очень сдержанных Молотова и Микояна. Собственно, на этом и базируются все публикации на тему смерти Сталина. Воспоминания его дочери Светланы, такой же сложной и неуравновешенной натуры, как и ее мать, Надежда Сергеевна, к тому же написанные при поддержке иностранных издательств, также мало помогают в реконструкции событий…

Рано утром 1 марта после отъезда с дачи Сталина «четвертки» — Маленкова, Берии, Хрущева и Булганина — полковник госбезопасности Иван Хрусталев сообщил сослуживцам, что «хозяин» отправляет всех спать: «Ложитесь спать все, мне ничего не надо, вы не понадобитесь», — таковы, якобы, были его слова. Странно — подозрительный и опасающийся покушения Сталин поблажек охране не делал.

С 5 по 10 часов утра 1 марта бодрствовал только Хрусталев. Что происходило в те часы, никто уже не узнает, так как полковник неожиданно умер вскоре после смерти Сталина. Впрочем, это может быть совпадением: скончался же заместитель коменданта Кремля генерал-майор МГБ Косынкин, умер участвовавший во вскрытии тела вождя профессор Русаков, а министра здравоохранения Третьякова и начальника кремлевского лечебно-санитарного управления Куперина арестовали и отправили в Воркуту.

В течение дня 1 марта в доме Сталина не было признаков движения, что удивило его охрану. Около 18.30 в доме Сталина зажегся свет. Если это был проснувшийся Сталин, то почему он не попросил принести себе завтрак? Ведь вождь не довольствовался трапезой раз в день — в ночные часы, когда к нему приезжали на традиционный поздний ужин ближайшие соратники.

Врачи в Кунцево прибыли только 2 марта в 9.30, т. е. спустя 11 часов цосле обнаружения охраной неподвижного, лишившегося речи Сталина… По версии офицеров МГБ, министр Игнатьев проявил странную пассивность и робость. Когда ему по телефону сообщили о случившемся несчастье, он, якобы, рекомендовал связаться не то с Маленковым, не то с Берией. Рекомендация звонить Берия более чем удивительна — органы госбезопасности Лаврентий Павлович не курировал с 1946 года. У Игнатьева с ним близких отношений не сложилось… Кстати, Семен Игнатьев не был новичком в органах — свою трудовую деятельность он начинал в ВЧК еще в 1920 году, а затем уже как «опытный товарищ» был направлен на комсомольскую работу. Так что его назначение министром госбезопасности было неожиданным только для непосвященных.

К концу февраля 53-го Игнатьев был не только министром, но и начальником Главного управления охраны и комендантом Кремля, что позволяло ему быть в курсе всех передвижений Сталина. Жизнь вождя в Кунцево в те месяцы напоминала пребывание подопытного кролика в лаборатории: в мягкую мебель, размещенную во всех комнатах, были встроены — скорее всего, без ведома «хозяина», — специальные датчики, что позволяло охране круглосуточно отслеживать по лампочкам на пульте перемещения вождя.

Теряющий силы правитель фактически сам оказался заложником системы тотальной слежки и доведенной до абсурда подозрительности. Последней его опорой оставалась армия во главе с высокопорядочным и талантливым маршалом Василевским. Но сам же вождь «стреножил» ее еще в 37-м, поставив под сверхжесткий контроль, периодически запугивая безжалостными репрессиями. В частности, в конце 1946 года была снята с должностей и вскоре арестована группа генералов Приволжского округа во главе с командующим его войсками Героем Советского Союза Василием Гордовым. В 50-м их — в целях устрашения армейского генералитета — расстреляли «за измену Родине».