Княжья воля - Константин Кудряшов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она сама назвала себя хозяйкой?
— Не-ет, — осторожно тянет Рык, чувствуя, что не по делу вытянул язык.
— Тогда завали хлебало и займись столами! Сегодня будем пировать.
А чего откладывать? Все готово к давно намеченному торжеству, да и Дрозд просил не тянуть. Дело за малым — пригласить на попойку всю верхушку и актив Полоцка во главе с князем. Устраивать пиры не возбраняется никому, если, конечно, гроши в мошне звенят, но я намеревался зазвать немного оттянуться всю знакомую гридь, бояр и купцов, но хрен его Рогволда знает — вдруг приревнует и обидится… Тем паче присутствие на банкете по случаю открытия высшего руководства уж точно не навредит репутации заведения.
Заходить на поварню не стал, чтоб не наговорить лишнего коварной соблазнительнице и не мешать ей с Росой стряпать на большую ораву. После разберусь… Отдаю уточняющие распоряжения Лбу с Рыком и спешу на лодейный двор служить княжью службу.
На верфях ворота настежь, людно как на ярмарке. Гридь перемешана с мастеровыми, много незнакомых, но лица у всех мирные, радостные даже. В страстном желании узнать причину колыхания масс, прохожу ближе к кораблям. Они хоть и недостроенные, но уже красивые. С самого момента закладки лодий я полюбил наблюдать как Глыба со своими парнями из десятков заготовок словно из деталей конструктора собирает корабли, способные преодолевать морские просторы. Обходились как-то без чертежей, без гвоздей и скоб, работали одними топорами…
Возле первого стапеля вальяжно уперев руки в бока стоит князь Рогволд, подле него Минай, Змеебой и несколько незнакомцев. Глыба отдает команду на время прекратить работу, что-то объясняет гостям.
Высокая комиссия… Мне там не место, для обзорной экскурсии хватит Ольдара с Сологубом.
— Мы уж думали ты не появишься, — лениво роняет Мороз, опираясь плечом на немого, безответного Сильвестра.
— Кто это с князем?
— Ночью из Турова прибыл брат Рогволда. Пожелал осмотреть лодии, — поясняет Жила.
Вовремя я. Лучшего случая невозможно представить.
Князь Тур это вон тот черноволосый, плотный малый с кудрявой бородой. Плечами пошире Рогволда, зато на полголовы ниже. Среди сопровождающих туровского гостя замечаю осанистую, плечистую фигуру с распущенной гривой седых волос. Седовласу лет шестьдесят или больше, лицо у него широкое и плоское как медное блюдо для жареного гуся, а сочетание белой шевелюры и желтых, круглых глаз делает облик бывалого служаки схожим с полярной совой. Нос вот только подкачал — не крючковатый и клювоподобный, а прямой и длинный как у породистого грека. Жидкая, белесая борода клином сходится к пупку. К широкому поясу приторочены сразу два топора и длинный нож. Воевода, наверное, какой-нибудь или боярин…
Рогволд приглашает всех следовать за Ольдаром и обойти каждый корабль. У Миная по правую руку рослый громила нетипичной наружности. Продолговатый череп ошкурен до блеска, с голого затылка ниже плеч свисает туго переплетенная черными лентами русая коса, в бороде сразу две косицы. Штаны и безрукавка из кожи, загорелый бицепс как два моих… Должно быть это и есть Старлуг, цепной пес боярина Миная…
— Измельчал нынче урман.
К моему дикому удивлению эти слова с нотками разочарования в скрипучем голосе изрек похожий на сову спутник князя Тура. Разглядывая Минаева наемника, я упустил седого из виду, а он уже в метре от меня…
— С чего ты взял? — с интересом вступаю в диалог. — Гляди какие у него руки, корабельный канат порвет, не вспотеет.
— В прежние времена лицо этого херсира покрывала бы сплошная вязь оберегов, а у Старлугссона кожа чистая как у девицы.
— Хм, и о чем это нам говорит?
Старик кривит бледные губы в неприязненной гримасе.
— Северные воины постепенно теряют веру в своих богов, поклоняются злату поболее Одина с Фрейром и Тором. Они готовы за плату служить любому хозяину, будь то наши князья или христианские владыки. Собственная мошна для них гораздо важнее благосклонности исконных богов. Урманы давно уже не те, как и даны…
Окидываю взглядом прикид деда и прихожу к выводу, что уж у него-то с оберегами все в полном порядке, даже порты исшиты узорами.
— Ты ведь из Турова?
— Я — Велг. Присматриваю за своим князем.
— Издалека присматриваешь?
— В этом деле мне глаза не нужны, — говорит и зажмуривает желтые омуты, показывая как именно он "видит".
М-да-а… любопытный старикашка…
— Не любишь христиан, значит?
— Не люблю, — отвечает, испуганно разлепив веки, будто его разбудили. — Но здесь их нет, а вот в Царьграде полным-полно. Там, скажу я тебе, христианин на христианке лежит, новых христиан мастерят денно и нощно… Но ничего, наши боги еще себя покажут. Думается мне, придет заморской вере скоро конец, разгневается Перун, обрушит на всех поклонников мертвого бога по небесной стреле, когда молиться некому станет, то и вера сгинет… Год остался, может два…
Не стал я старика на этот счет жестоко разочаровывать, а спросил доводилось ли ему бывать в Царьграде?
— За малым не дошел, — говорит, оглаживая блеклую бороду узловатыми пальцами.
— Один шел?
— Почему — один? С войском Великого князя Игоря.
Ух ты, оказывается батя Святослава хаживал лупить ромеев! Силен…
— И почему же не дошло до Царьграда войско князя Игоря?
— Сгорело.
— Целое войско?
— Да, почти целое. Из всех лодий вернулась едва ли четвертая часть. Я часто вспоминаю тот день и хотя случилось это довольно давно, помню все в мельчайших подробностях.
— Расскажешь? — спрашиваю, подступая ближе, но вижу в глазах сильное нежелание. — Расскажи, Велг, я ведь все равно не отстану.
Кашлянув в ладонь, Велг медленно кивает.
— Князь Игорь собрал огромное войско. Из устья Днепра вышло почти две сотни лодий набитых воинами как шишки семечками. Помимо киевлян с нами шли черниговцы, смоляне, изборцы, уличи, древляне и новгородцы. Остерегаясь штормов, двигались вдоль побережья пока из душного марева не появились каменные башни и крепостные зубцы главного ромейского гнезда. Было нестерпимо жарко, спокойное море под лучами солнца казалось густым и тяжелым как масло. Лодии на веслах втянулись в бухту, воины надели брони и приготовились к высадке. От берега нам навстречу двинулись лодки ромеев. Быстрые, помельче княжеских, с малым количеством людей на борту. Те из варягов, кому уже приходилось драться на воде потирали руки в ожидании легкой победы. Ударили веслами, ускорили ход, полетели на ромеев в сшибку. В бой они не вступили, кидая редкие стрелы, спрятались за шестерку больших, неповоротливых кораблей. У этих здоровых на носу находилось что-то наподобие рогов из которых даны и урманы пьют свой жидкий эль, только
