Unknown - Muelka

Черт. Среди всей этой круговерти: везде все успеть и сделать как нельзя лучше, я практически перестала слышать тебя. Для кого вообще устраивался этот праздник?

Кидаюсь на диван в полном бессилии. Тут кровь начинает пульсировать в голове еще сильней –  вспоминаю, что отправила тебе смску: Я купила пиццу, как ты любишь. В свете последних событий мое сообщение выглядело апогеем проявления распоследней тупости. Ты ушла, а я пытаюсь вернуть тебя лепешкой теста с наваленными сверху кусочками мяса и грибов – да, ты же именно так и любишь. «Держи себя в руках, - приказала я себе. – Ничего не пиши ей больше». Ловлю себя на мысли, что в голове намеренно не называю тебя по имени. Самое прекрасное имя на свете, буквы которого ласкают мой слух – две согласных и две гласных.

Сколько раз я произносила твое имя - и всякий раз по-разному. Нараспев, когда звала тебя из соседней комнаты. Коротко и хлестко, когда сердилась. Задыхающимся, срывающимся голосом, когда ты…

Я не знала, что мне делать и куда звонить. Можно было бы предупредить Вовку, что его помощь уже не требуется. Ткнуть в телефонном справочнике его имя, и как ни в чем не бывало сообщить, что я напрасно бегала как заведенная этот последний месяц. Изо рта вырвался какой-то писк – я сейчас и слова путного из себя не выдавлю.

Отчаяние накатилось с большей силой, и я представила, как дам обед молчания на всю жизнь. Как было бы здорово больше не произнести ни слова. Ходишь – молчишь, думаешь – молчишь, смотришь на людей – молчишь. И только глаза – говорят. Мысль о пребывании в немом состоянии настолько поглотила меня, что я не заметила шуршания ключа. Только когда полоска света показалась с лестничной площадки, я встрепенулась. На пороге стояла ты, какая-то похудевшая и осунувшаяся:

- Я встретила Вовку, он мне все рассказал, - поведала ты каким-то безжизненным голосом и еле слышно добавила, - прости меня.

Я молча смотрю на тебя и понимаю, что вместе с тобой вернулся свет в мою душу, что секунду назад его не было, а вот сейчас он снова есть. Радостные человечки начинают бешено танцевать в голове, но в ответ мозг выдает совершенно другую реакцию. Наконец-то я начинаю плакать, рыдания раздирают меня, а слезы исторгаются каким-то неистовым потоком.

Со мной случается истерика, и я падаю на пол, пытаясь съежиться до состояния клубка. Сначала ты ошарашенно смотришь на меня, а затем пытаешься поднять с пола. Я сейчас – зажатая до предела пружина. Сама не понимаю, чего так завелась, но остановиться никак не могу, а рыдания никак не отступают. В голове рефреном одна и та же мысль: «Все пропало. Ты все знаешь. Мой план не удался».

Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент я притянула тебя к себе, сорвала с себя футболку и с силой вытерла заплаканное лицо. Ты  лежала на ковре и смотрела на меня с еще большим изумлением. Я уткнулась носом в тебя где-то в районе подмышки и стала вдыхать любимый запах. Мне хотелось дышать тобой, чувствовать твой аромат беспрестанно - смогу ли я вообще когда-нибудь тобой надышаться? Ты не успела снять даже куртки поэтому я с силой сорвала ее, то же самое произошло с твоей водолазкой. Я приподняла тебя и расстегнула лифчик. Ты лежала предо мною – божественно красивая и немного испуганная. А я, наверное, была похожа на зверя, которого держали в клетке, и вдруг выпустили. Он вернулся на волю, но не знает, должен ли ступать осторожно или начать резвиться вовсю. Такой ты не видела меня никогда, да и я сама себя – тоже.

Открытыми ладонями я провожу вверх по твоим рукам, и медленно начинаю гладить тебя от шеи к низу живота, не касаясь груди. Ты чуть расслабилась, подалась вперед и стала дышать чаще. Мои руки легли тебе на грудь, я стараюсь не трогать соски и долго вожу пальцами вокруг. Наконец, я наклоняюсь к тебе. Мои губы - на расстоянии миллиметра от твоего правого соска, вижу, как ты напряглась и жаждешь продолжения. Мой язык сделал полный круг – и, кажется, из нас обеих вырвались стоны. Еще и еще. Я целую и целую твою грудь, при этом мои руки неистово блуждают по твоему телу. Ты пыталась потрогать меня, но я резко тебя остановила. Мне хотелось насладиться тобой сполна.

Джинсы и трусики были сорваны с тебя почти мгновенно и отправились в дальний угол, а я стала гладить твои ноги. Ладони все ближе и ближе подбирались к твоему лону, мои движения становились все более напористыми и откровенными – мне жутко нравилось это наслаждение.

Обхватив тебя руками, я притянула тебя поближе к себе – наши груди соприкоснулись, и тепло стало разливаться по всему телу. Мне так нравится держать тебя в руках. Твое тело – холодное и податливое. Я держу тебя в руках – мое сокровище. Я улыбаюсь, глядя на тебя, легко чмокаю в губы и подбираюсь к уху, чтобы его покусать. Я смотрю на тебя и никак не могу насмотреться. Сейчас трудно что-то прочитать в  твоих глазах – они затуманены, а лицо лишено осмысленного выражения. Ты шепчешь мое имя - твои уста расплываются в улыбке. Я не могу больше терпеть, я бережно кладу тебя на пол, а сама припадаю к твоему лону, провожу вверх языком, потом так же – самым кончиком, а потом опять широко. Я слышу твои стоны, и это добавляет уверенности моим действиям. Пью тебя и не могу напиться.

Сегодня твой вкус особенно ярок. И чем больше я тебя ласкаю, тем больше мне хочется. Ты вспыхиваешь и горишь, дрожь то и дело охватывает твое тело. Ты просишь войти в тебя, но я не знаю, хочу ли торопиться. Мой клитор набух и пульсирует, и я чувствую, что вот-вот могу взорваться. Я медленно вхожу в тебя. Моя девочка. Неимоверная нежность охватывает меня всю. Ты моя. Горячая, страстная и застенчивая. Моя. Не отрывая губ, я начинаю двигаться в тебе. Другая рука тянется к твоей груди и с силой сжимает сосок. Я хочу слышать тебя, хочу слышать твои стоны. Кончи для меня, кончи. Моя девочка. Неужели ты не видишь, как в каждом моем движении – ты, как в каждом моем объятии – ты, в каждом моем вздохе – ты. Я дышу тобой, я живу тобой. Еще и еще, я покрываю тебя поцелуями и двигаюсь в тебе. Быстрее, медленнее. Руками ты то хватаешься за ковер, то запускаешь пальцы мне в волосы. «Да, - кричишь ты, - да, милая, я сейчас. Я сейчас». Ближе. Еще. Ты выгибаешь спину и громко, крича и хватая ртом воздух, кончаешь. Мокрая и почти без сил я заползаю на тебя и падаю, припадая губами к твоей шее. Моя рука скользит вниз, а ты вздрагиваешь и сжимаешь ножки. Я улыбаюсь. Отдохни, моя девочка. Я пока придумаю план, как возьму тебя снова.

- На склад привезли тонну клубники, в которой 99% воды. Наутро клубника подсохла, и воды в ней стало 98%. Сколько сейчас весит клубника? - спрашиваешь ты меня, еще неровно дыша.

До меня медленно доходит, что это одна из тех задачек, что должны были задать тебе с радио. В душе появляется надежда: а вдруг тебе известно не все.

- Ты решила проверить, как я сейчас соображаю? - кусая твою нижнюю губу, интересуюсь я.

- Да нет. Сегодня с радио звонили – задачки загадывали. Я приз выиграла.

- Какой? – мой язык проникает в твой рот.

- Не скажу, – невнятно произносишь ты. - Будет тебе сюрприз на мой день рождения.

Наконец, я долго и страстно тебя целую. Нежно, глубоко. Губами, языком ласкаю твои уста. Сознание напрочь покидает меня - я плыву, мне безумно хорошо. Но вдруг ты отстраняешься, и игривость пропадает с твоего лица,  убираешь мою руку, садишься:

- Почему ты не сказала, где пропадаешь так часто?

- А где я пропадаю?

- Где? Вовка сказал, что ты занимаешься физикой с его братом. Почему ты не сказала мне?

- Я хотела накопить тебе на подарок, - говорю я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не ринуться танцевать.

- Да ладно тебе. Будто ты не знаешь, что с Вовки денег еще полгода не стрясешь.

Чтобы не засмеяться, я начинаю кусать тебя за плечико.

- Так сколько клубники? – спрашиваешь ты.

- Погоди, мне надо составить пропорцию, - я укладываю тебя обратно на пол, а сама вожу языком по твоему животу, будто проводя вычисления. – Сколько было? – скольжу языком вокруг соска. – Тонна клубники? – поцелуями прокладываю на тебе тропинки. – Значит, сейчас стало... пятьсот килограмм, - выдаю я, делая засос чуть левее и ниже пупка.

- Молодец! – улыбаешься ты.

«Конечно, молодец», - думаю я, продвигаясь ниже. В голове уже созрел новый план. И я реализую его прямо сейчас. Вот только переверну тебя на живот.

Мур

Мой спортивный практикум

    Я хотела заняться спортом. До умопомрачения желала снова бегать, прыгать, отжиматься, качать пресс и всё прочее. Глядя на себя в зеркало придирчивым оценивающим взглядом, думала - уже пора, нужно собраться и начинать осуществлять мечты о рельефности мышц и упругости некоторых частей расплывающегося тела. Что мешало мне, свободной от бытовых и хозяйственных проблем, заняться этим? Я ведь ещё «почти молода», просто немного перешла период бальзаковского возраста,  и пусть - смогу, выдержу, вгрызусь зубами в собственную лень, подниму задницу с милого дивана, оторвусь от интернета ради заветных кубиков. Всё.  Решено. Сомнения прочь. Готова.  Сразу, конечно, не получилось  - полгода ушло на  приобретение кроссовок, потом брюк, толстовок, футболок (основательно так готовилась, кто-то даже шутил, не предполагаю ли я, что кроссовки сами за меня побегут);  полгода на разговоры  с методистом  по спорту о том, чем же всё-таки заняться.  Но «время пи» неизбежно, неумолимо подкралось, пора, пора делать фигуру.  Мой второй голос не  стал прислушиваться к отговоркам «хочу пить, есть, отдыхать, конфет, мороженого и всего остального». Он  отговаривал  меня от книг, которые стали вдруг  милы и необходимы, от сериалов (боже, это бред, они никогда не кончаются), от фанфиков (разве ты стала любительницей подобного чтива?), от шопинга и разговоров ни о чём  по телефону.  И просто взрывал мой мозг нежным шёпотом: «Может там, только там ты встретишь своего человечка, подтянутого, стройного, гибкого, сильного и бла, бла, бла - иди туда детка, может  это судьба». Ладно, раз судьба - завтра в спортзал.