Спешите идти за Христом! Сборник проповедей. - Св. Лука Войно-Ясенецкий

" Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия" (Ин. 3, 17-18). Это запомните: неверующие сами себя осуждают. "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы" (Ин. 3, 19).

Только добрые, только те, чьи души чисты и добры, кто любит свет. А те, которые творят дела злые, любят тьму, потому что для дел злых нужна тьма, нужен покров ночи, "Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны" (Ин. 3, 20-21).

Вот беседа с Никодимом. И видите, в этой беседе Господь наш Иисус Христос открывает Никодиму всё глубочайшее, всё важнейшее, что нужно было тому знать: открыл, что бывает рождение свыше, рождение водою и Духом; что невозможно без этого войти в Царство Божие.

Открыл ему Господь и великую тайну спасения мира, сказав, что так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Единородного для спасения грешного мира. Пророчески открыл тайну Своих страданий на Кресте, тайну искупления рода человеческого.

Воздадим же славу Господу нашему Иисусу Христу, так просветившему пришедшего к нему тайно фарисея Никодима, а через него всех нас. Воздадим славу Богу Отцу, не пощадившему Сына Своего Единородного для спасения мира.

Гимн любви апостола Павла

18 августа 1948 г.

Вы слышали ныне в Апостольском чтении удивительную речь святого апостола Павла о любви. Никто как он не мог так говорить о любви: он явил нам истинную сущность любви, ее безмерное значение. А любовь есть средоточие всего христианского учения, всего Евангелия. Вникните же в эту божественную речь святого апостола Павла: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий" (1 Кор. 13, 1). А звук меди, звук кимвала есть нечто пустое. Пуст тот человек, который умеет говорить даже на всех языках, и ангельский язык знает, а любви не имеет.

Если "имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто" (ст. 2). Видите, какое поразительное возвеличивание любви: святой апостол ставит ее неизмеримо выше даже той веры, которая может горы передвигать, даже того познания, которому открыты все тайны.

"И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, то нет мне в том никакой пользы" (ст. 3). Бесполезна жертва тех людей, которые тело свое отдают на смерть — даже на сожжение, — а любви не имеют. Ибо можно и такие дела сделать: и жизнь свою отдать, и имение раздать, — не имея любви, в иных целях, в целях нечистых, не святых. Можно раздать имение свое из тщеславия, желая казаться великим благотворителем. Можно отдать жизнь свою не за всех, кто нуждается в этой жертве, отдать ее только за некоторых, только за людей своего класса, своего народа. Такая жертва жизнью своей может быть лишена любви ко всем, ибо бывает соединена с ненавистью к людям другого класса, другого народа. Только та жертва жизнью своей имеет безмерное значение в очах Божиих, которая творится во имя святой любви ко всем, без исключения ко всем, ибо Господь велит любить не только людей своего класса, своего народа, не только своих близких, но любить всех, без исключения всех людей.

"Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине" (ст. 4-6).

"Любовь долготерпит". В ком есть истинная святая любовь, тот умеет терпеть все недостатки, все пороки, все слабости своих ближних, тот всё терпит, потому что любит этих слабых, этих лишенных подлинно христианских добродетелей людей.

"Любовь милосердствует". Сердце человека, наполненного любовью, не может равнодушно смотреть на раздетых, голодных, оставшихся без крова. Любовь, наполняющая такое чистое сердце, полна милосердия.

"Любовь не завидует". Никому не завидует, и помните: если кому-нибудь завидуете, значит нет в вас любви, ибо если бы сердце ваше было наполнено чувством христианской любви, то вы никому и ничему не завидовали бы.

"Любовь не превозносится, не гордится". Тот, кто полон любви, тот чужд гордости, ибо любовь и гордость противоположны. Где есть любовь, не может быть гордости. Где есть гордость, нет любви. Подлинная любовь не только не завидует — она не превозносится, она ничем не гордится, она смиренна. Помните, помните, что если гордитесь когда-нибудь и чем-нибудь в сердце вашем, это значит, что в вас нет любви.

"Любовь не бесчинствует". Мало ли бесчинства мы видим вокруг себя? Ему нет края, и тяжка, невыносима нам его безмерность, а это значит, что нет в людях любви. Ибо, если была бы любовь, то не было бы бесчинства!

"Любовь не ищет своего". А мы всегда ищем для себя благ и радостей жизни: имения, почета, высокого положения — всего ищем для себя. А любовь не имеет своего. Любовь доверчива, как доверчивы дети, ибо те, в сердце которых живет святая любовь, подобны детям, о которых Господь Иисус Христос сказал: "Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное " (Мф. 18, 3). Любовь всему верит, она не подозревает людей во лжи, в предательстве. В мире часто оскорбляют тех, кто не лжет, не клевещет, не совершает предательств, кто чист в словах и делах своих.

"Любовь не раздражается". А много ли среди нас таких, которые не раздражаются? Много, много таких, которые в раздраженном состоянии кричат исступленным голосом, дерутся и ругаются. А если бы была любовь христианская в сердце нашем, мы не раздражались бы, не топали ногами, не ругались, не дрались.

"Любовь не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине". Это значит, что те, в чьем сердце святая любовь, не умеют и не хотят искать в окружающих дурное и злое. Они хотят, они умеют, они стремятся видеть и искать в сердце ближних своих только доброе и чистое. В любви нет злорадства, которого так много в нас, ибо мы всегда радуемся и ликуем, когда видим падение братьев наших, видим их недостатки. Тогда мы радуемся, радуемся бесовской радостью, ибо бесы рады всему дурному, что видят в людях. Когда видит любовь истину в делах человеческих, в словах человеческих, во всех поступках и стремлениях человека, то она радуется истине чистой, ангельской радостью.

"Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит" (ст. 7). Когда мы видим, как согрешает наш брат, закрываем ли мы глаза на этот грех, удерживаем ли язык от разглашения людям о том грехе, который видим в брате своем? Напротив, злорадствуем, бесовски злорадствуем, спешим везде и всюду разглашать, как грешен наш брат. Не покрываем греха брата своего, как делали все святые, а наоборот, открываем, кричим и трубим о чужом грехе, а о своих грехах молчим.

Надежда, неуклонная надежда на Бога, надежда на воздаяние в жизни вечной никогда не оставляет тех, в сердце которых живет любовь.

"Любовь все переносит". Переносит все издевательства, все насмешки, все мучения за Христа, как переносили блаженные юродивые издевательства, насмешки, голод и холод. Любовь ищет только того, что нужно, что полезно ближним, своего ничего не ищет.

"Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится" (ст. 8). Пророчество не вечно, пророки давно умерли, упразднится и гордое знание человеческое, ибо в нем весьма мало истины.

"Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем" (ст. 9). Немного мы знаем, ничтожны знания человеческие, но гордимся, бесовски гордимся этими ничтожными знаниями.

"Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится" (ст. 10). Всё знание наше, которое приобрели мы, составляет малую часть полного и истинного знания, — всё это потеряет всякое значение и всякую силу.

"Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое" (ст. 11). Разве мы теперь забавляемся детскими игрушками и забавами? Мы это всё оставили.

Теперь настало время, когда открылось перед нами истинное и совершенное, и тогда то, чем мы гордились в жизни прежней, — все наши знания, вся мудрость — представляются нам как детские игры, как детские забавы.

"Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу. Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан" (ст. 12). Все наши знания, которые кажутся такими ясными, такими светлыми, — ничто иное, как видимое чрез тусклое, нечистое стекло. А когда всё откроется совершенно, мы всю истину и всю правду увидим лицом к лицу. И тогда познаем всё, подобно тому, как я познан, как Бог познал меня; как для Бога нет сокровенного в мире, и для меня не будет сокровенного: я всё познаю. Любовь всё откроет.