На отшибе всегда полумрак - Юлия Владимировна Касьян

— Милый мой, тут, конечно, деревня, но каждое дело я не в силах помнить. — Женщина рассмеялась грудным смехом, ее щеки чуть зарумянились, а пухлая рука потянулась к пирожку.

— Убийство супругов Роттер.

— Ох, вы про это дело. Его я, само собой, помню. Жуткое зверство. Что тогда творилось в городе, с ума сойти. Все были на ушах. Такая жестокость.

— Дело не было закрыто?

— Нет, не хватило улик, насколько я помню. Но все знали, кто это сделал.

Расмус проглотил последний кусок пирожка и внимательно посмотрел на Нэнси.

— И кто же?

— Ясное дело, этот гнусный Питер Роттер, — сказала она в сердцах.

— То есть муж, который сгорел в доме? — уточнил детектив.

— Да, это он сотворил. Он и не на такое был способен. Когда его не стало, многие вздохнули с облегчением. Столько он всего натворил. Пил не просыхая. Говорили, что он убил жену и сделал с ней эти зверства. Но знаете что? Бог все видит! Вот Питер и заснул с непотушенной сигаретой и сгорел сам.

— Понятно. А вы знаете следователя, который вел это дело?

— Конечно, Максим возглавлял следствие. Но он уже на пенсии.

— А вы не могли бы дать мне его адрес или телефон?

— Могу. Только надо дойти до моего стола и открыть записную книжку. Я не очень люблю все эти технологии. Вдруг что-то сломается, а мне нужно будет срочно позвонить. Я все еще записываю номера телефонов и адреса на бумагу. — Нэнси повела округлыми плечами.

— Спасибо, — сказал Расмус.

Женщина вышла из кабинета, но через десять минут вернулась с листком, на котором аккуратным почерком были выведены номер телефона и адрес.

Детектив попрощался с Шоном, еще раз поблагодарил Нэнси и направился к машине.

Глава 30

Дом Максима Короты находился в десяти минутах езды от участка, в конце тупиковой улице на окраине города. Детектив припарковал машину на свободном месте, которое было не единственным вариантом для парковки в этой глуши.

«Вот бы у нас всегда были свободные парковочные места», — подумал он, и постучал в деревянную дверь.

— Кто там? — произнес хриплый голос.

— Детектив Ален Расмус, Центральное полицейское управление Пятого округа. Я ищу Максима Короту.

— И что? — спросил голос.

«И что?» — удивился Расмус.

— Я хотел бы задать ему несколько вопросов.

— О чем? — перебил его голос.

— О деле, которое ВЫ вели десять лет назад.

— Кто вас подослал? Откуда у вас мой адрес?

— Меня никто не подсылал, я расследую преступление. Ваш адрес дала мне Нэнси в полицейском участке.

— Ясно. Какое она имеет право раздавать мой адрес направо и налево, а? — спросил голос и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Просуньте удостоверение под дверь, я должен убедиться.

Расмус с нарастающим возмущением закатил глаза, но повиновался. Достал удостоверение и сунул под дверь. Через несколько минут дверь открылась. Перед ним стоял невысокий тучный мужчина лет семидесяти — короткие седые волосы, крупный нос, широкие брови и настороженные серые глаза.

— Проходите, детектив, только обувь оставьте за порогом. Предлагать ничего не буду, надеюсь, вы скоро уйдете.

Расмус снял черные туфли, поставил их у порога и прошел в дом.

— Идем на кухню. Стул найдешь сам.

Дом, в отличии от хозяина, оказался весьма симпатичным. В нем было множество фотографий, книг, старых пластинок. Одна стена была украшена пестрым коллажем из сотен разнообразных пивных пробок.

— Хобби мое, собираю крышки, — буркнул старик.

— Интересное хобби, — ответил Ален, стараясь быть вежливым.

— Я посмотрю, чем ты займешься на пенсии, — обиделся старик.

Видимо, тон Алена не соответствовал его истинным мыслям. Была бы тут Агнес, она бы сгладила неловкость. Но он не Агнес. Детектив промолчал, машинально сдвинув брови к переносице, и следом за хозяином ступил на светлую кухню, окна которой выходили на небольшой огород.

— Выращиваете что-нибудь? — попытался найти контакт Расмус.

— Конечно, иначе для чего мне огород? Давай к делу, скоро начнется передача по телевизору, — раздраженно произнес тот.

— Да, конечно, — сдался Ален. — Десять лет назад вы расследовали убийство супругов Роттер.

— Не припомню.

— Муж сгорел в доме, а жена была жестоко убита. — Расмус достал несколько фотографий и положил на стол перед мужчиной.

— А, да. Было дело, — отмахнулся тот, поморщившись.

— Насколько я понял, убийца так и не был пойман?

— А что его ловить? Сгорел убийца, муженек ее это сотворил.

— Почему тогда дело попало в нераскрытые?

— Потому что не было достаточных доказательств, чтоб его закрыть.

— А вы рассматривали иные версии? Может, были еще подозреваемые?

— Я рассматривал все версии и пришел к одной. Муж убил жену, а сам сгорел, потому что много пил и курил в доме. Вот и вся история.

— Но я видел в заключении пожарных, что были обнаружены следы горючего вещества.

— Да, было такое. Но, может, это горючее вещество было там ранее?! Эти двое, знаешь ли, не были сладкой парочкой. Он постоянно колотил ее, а она терпела. Может, в этот раз решила уйти, а он не захотел ее отпустить. Или она вздумала сжечь этот чертов дом. Черт их знает.

— Я расследую убийство некой Линды Смит. — Расмус положил перед мужчиной фото с места преступления.

Глаза старого сыщика расширились, он поднес фотографию к лицу, чтобы внимательно рассмотреть ее, но затем резко швырнул на стол.

— Я на пенсии и не собираюсь рассматривать всякие ужасы. И я ничем не могу тебе помочь.

— Может, вы что-то вспомните? Были подозреваемые, но не было доказательств?

— Я уже сказал, главным подозреваемым был ее муженек. Хотя к нам в город раньше наведывалось много всякого сброда. Но они, как появлялись, так и исчезали. Учет я не вел.

— Ясно. Подскажите еще вот что. Я поднял дело в архиве и не досчитался нескольких страниц. Может, у вас сохранилась копия этого дела?

— Нет, я копии не делал, это против правил, если ты не в курсе. Это могла быть просто описка, раньше мы все заполняли от руки, могли ошибиться и в описи.

— Я не говорил про опись, — серьезно заметил Ален.

— А я и не спрашивал, это и так понятно, если вы страниц не досчитались. Такое бывало, могли поспешить или отвлеклись, или еще какая хрень, — сказал быстро мужчина, но в его движениях и словах чувствовалась нервозность и неуверенность.

— А мог кто-то намеренно вынуть листы из дела?

Старик рассмеялся каким-то искусственным смехом.

— И кому, по-вашему, это надо? Да про их дело с тех пор никто и не вспоминал. Вообще, скажу вам откровенно, эти супруги Роттер были гнойным прыщом на