Мастер карнавала - Крейг Расселл

— Убийство?

— Да. Бандитские разборки. На кухне зарубили тесаком подсобного рабочего. — Он усмехнулся. — Не волнуйтесь, ресторан был другим.

— У вас много убийств, связанных с организованной преступностью?

— Не очень. Особенно в последнее время. На этот раз жертвой был русский или украинец.

Фабель почувствовал, как по телу пробежала дрожь.

— Серьезно?

— Да. Примерно год назад здесь обосновалась группировка Витренко — Молокова. Состав как на подбор — все бывшие военные или спецназовцы. Мы считаем, что беднягу убили, потому что застали за передачей информации кому-то из административных органов. Проблема в том, что мы никак не можем найти департамент, чей представитель контактировал с жертвой.

— А почему вы решили, что это был кто-то от государственных структур?

— Его видели разговаривающим с хорошо одетой женщиной за день до убийства. Судя по всему, она была либо из полиции, либо из иммиграционной службы. Но больше ничего выяснить не удалось. Она точно не из наших.

— Понятно… — Фабель отхлебнул кофе, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения, и посмотрел в окно. Мария. Он повернулся к Шольцу и задержал на нем взгляд.

— Вы хотели что-то сказать? — спросил Шольц.

Фабель улыбнулся и покачал головой.

Глава седьмая

4 февраля

1

На следующее утро Фабель встал рано и отправился в полицейское управление Кёльна. Получив гостевой бейджик, он принялся ждать Шольца в просторном вестибюле. Здесь все казалось необычным, даже полицейская горчично-зеленая форма старого образца, от которой в Гамбурге он за два года уже успел отвыкнуть. Просто удивительно, как быстро человек адаптируется к изменениям.

Появившийся Шольц долго извинялся за опоздание и провел Фабеля в свой кабинет. Первый вариант карнавальной маски исчез, и Фабель улыбнулся, увидев, что телефон, папки, клавиатура на столе были сдвинуты в стороны, чтобы освободить место для другого образца, водруженного на середину. На морде был прикреплен лист с огромным знаком вопроса.

— А ведь здорово! — похвастался Шольц и повернулся к Фабелю: — Эта, кажется, еще лучше?

— Она другая… — уклончиво ответил гость.

Шольц снова оценивающе окинул взглядом маску, вздохнул и, посетовав на то, что все равно нет предела совершенству, отнес ее в угол, где раньше лежала предшественница.

— Я хочу познакомить вас с бригадой, работающей над делом Карнавального убийцы, — наконец объявил он, подходя к стеклянной двери кабинета и кивком приглашая двух сотрудников. Фабель догадался, что молодой человек — комиссар отдела по раскрытию убийств: ему наверняка около тридцати лет, но из-за худобы и угреватой бледной кожи он выглядел лет на десять моложе. Женщине с копной вьющихся рыжих волос и полноватой фигурой было тоже около тридцати.

— Это Крис Фальке, — представил Шольц молодого человека, — и Тансу Бакрач.

Фабель улыбнулся. Судя по имени, она была немкой турецкого происхождения, однако яркий цвет волос мог свидетельствовать о том, что ее родовые корни восходят к древним кельтским племенам, поселившимся в Галатее. Оба офицера полиции обменялись с Фабелем рукопожатиями и сели. Он обратил внимание на неформальность отношений между Шольцем и его подчиненными и подумал, не отражается ли это на дисциплине.

— Ладно, Йен, — начал Шольц. — До начала карнавального шествия осталось всего три недели. Не нужно быть оракулом, чтобы предсказать, что наш человек снова отправится на поиски мяса. У меня, вернее, у нас, впервые появляется возможность не просто раскрыть убийство, но и предотвратить. Боюсь, однако, что пока все наши поиски заводят в тупик и похвастаться абсолютно нечем. Поэтому мы будем признательны за любые предложения и идеи.

— Хорошо. Надеюсь, вы меня не осудите, но я позволил себе уже кое-что предпринять еще до приезда сюда, — пояснил Фабель. — Вы помните дело Армина Мьюза?

— Еще бы… Ротенбургского людоеда? — переспросил Шольц.

— Мьюз искал свои жертвы с помощью объявлений. Через Интернет. И для общения он-лайн взял себе ник Мясник. Лет двадцать назад Мьюз мог бы прожить всю жизнь, так и не выйдя за рамки своих фантазий. Но у Мьюза был Интернет, необыкновенно все облегчающий теперь. Чудесное и безликое место встречи, где можно делиться с другими своими фетишистскими фантазиями. Исключительное становится обычным, а извращенное — нормальным.

— Вы считаете, что в нашем случае есть связь с Интернетом? — спросила Тансу.

— Я не исключаю наличия прямой связи в том или ином виде. Но прежде чем расследовать дальше, нам надо понять, что движет нашим убийцей.

— Одному черту известно, — вздохнул Крис, — что у него в голове. Он может жить в мире фантазий. Быть обычным психопатом.

Фабель покачал головой:

— А вот здесь вы ошибаетесь. Судебные психологи и психиатры теперь стараются избегать прежде широко использовавшихся терминов «психопат» или «социопат». Они превратились в клише, постоянно фигурирующие в СМИ и утратившие вследствие этого свое первоначальное значение. Теперь психопатом могут запросто назвать того, кого раньше именовали не иначе как Потрошителем. Вот почему психологи предпочитают использовать термин «антисоциальное расстройство личности», а не «психопатия», определяя им людей, лишенных каких бы то ни было чувств, эмоций и способности сопереживать. Им неведомы угрызения совести. Обычно такие люди заметно выделяются своим симптоматичным поведением уже в детстве. — Фабель помолчал, вспомнив о Витренко, действительно лишенном всего человеческого. — Серийные убийцы обычно страдают не психозами, а расстройством личности. Они сознают, что поступают плохо. Психопат же не отдает себе в этом отчета. Более того, после успешного курса лечения многие бывшие психопаты начинают так терзаться муками совести за причиненное ими зло, что нередко кончают жизнь самоубийством.

— Значит, наш убийца не психопат?

— Я не могу этого утверждать наверняка, но считаю, что это именно так, — ответил Фабель. — У серийных убийц личность меняется в зависимости от ситуации и их окружения. И речь идет не о раздвоении личности в прямом смысле слова, а о том, что их собственная личность не имеет прочной основы. Для них всех характерно гипертрофированное чувство собственного «я». Они считают себя центром всего мироздания. В сочетании с нестойкой личностью именно этим они похожи на психопатов, хотя ими и не являются. Они не сумасшедшие. Мне кажется, что для Карнавального убийцы очень важна уверенность в том, что он не безумец. Он часть общества.

— И в этом ему помогает Интернет? — спросила Тансу.

— Я это допускаю. Ему нужно место, где он мог бы обмениваться своими фантазиями, сравнивать их с другими и даже размещать объявления в поисках жертв. Мне трудно представить, чтобы ваш парень никогда не сидел вечерами, склонившись над компьютером, и не набирал в поисковой системе слово «людоед».

— Допустим, — сказал Шольц, — но что это нам дает?

Фабель вытащил из портфеля папку.

— Перед приездом я попросил одного эксперта из нашего технического отдела подготовить мне список сайтов и форумов, возможно, представляющих интерес для нашего убийцы. Но в глубинах сети есть столько укромных уголков, где можно спрятаться. Как бы то ни было, я попросил ориентироваться на сайты на немецком языке и особенно на те, что зарегистрированы в районе Кёльна.

— А это разве на что-то указывает? Я считал, что для Интернета границы не имеют значения.

— Так и есть. Но если мы найдем кого-то местного, закачивающего материалы на сайт подобной ориентации, то выйдем на представителя этой «эксклюзивной» общины. А через него можно попытаться выйти и на остальных.

Шольц просмотрел папку, брезгливо морщась при виде некоторых фотографий.

— Господи Боже мой! Я даже представить себе не мог, что такое бывает!

— А Интернет их объединяет. С учетом всего сказанного наш убийца скорее всего внешне ведет себя очень тихо. Не исключено, что он считает себя уникальным, и я не сомневаюсь в том, что он наверняка заходил на эти сайты… Но… Андрей Чикатило — украинский каннибал восьмидесятых годов, Фриц Хаарман — в Ганновере двадцатых, Иоахим Кролл в Дуйсбурге семидесятых… все эти убийцы-людоеды существовали до появления Интернета. Всегда есть вероятность вынашивания ими своих фантазий в изоляции от остального мира. Но я надеюсь, что это не наш случай. С Интернетом все чувствуют себя в безопасности и считают, что сохраняют свою анонимность, хотя на деле это далеко не так. — Фабель повернулся к Тансу Бакрач: — Мне кажется, я уже сказал герру Шольцу, что этот убийца мог засветиться раньше. А у вас, по его словам, есть своя гипотеза на этот счет.